Любимая для бессмертного

– С памятью? – переспросила я.

 - Да. Такие листы найти невероятно трудно, и что-то мне подсказывает, что вряд ли простая женщина могла их получить. Либо у неё есть какая-то связь с Истинными… Не кривись, Матильда! Либо у неё есть какая-то связь с Истинными, либо эти листы ей подсунули. Подпись с них легко копировать на другие документы, причем так, что в её подлинности никто не засомневается. Потому хорошо, что ты ничего не сделала.

Я вздрогнула.

– Но зачем? У меня особо нечего забирать… Даже этот цех. Зачем ей могла понадобиться моя подпись на такой специфической бумаге?

– Очевидно, чтобы забрать всё тогда, когда ты сможешь добиться успеха? – хмыкнул Рене. – В любом случае… Матильда, знаешь ли ты эту женщину? Её зовут… как? Госпожа Сандра? Было бы очень неплохо, если б ты поделилась всем, что тебе о ней известно, - и он вперил взгляд в призрак своей покойной любовницы.

Матильда вздохнула. Она так естественно отображала недовольство, словно в самом деле имела право предъявлять Рене какие-нибудь претензии. Потом накрутила на палец полупрозрачную прядь волос, притворяясь глупенькой, и протянула:

– Но ведь с этой Сандрой общалась твоя новая женщина. Почему ты не задаешь всякие провокационные вопросы ей?

– Может быть, потому, что это её подпись пытались украсть, а не она могла каким-то образом оставить этой женщине бумагу с памятью?

Из-за брошенного на меня Матильдой взгляда я вдруг остро ощутила себя лишней. Рене держался достаточно спокойно, но в его взгляде уже вспыхивало недовольство; было заметно, что он с трудом держит себя в руках и старается не сорваться.

Я никогда в жизни не видела, чтобы он кричал, но почему-то подозревала, что если кто-то и способен довести Рене до такого состояния, то именно Матильда.

Он медленно поднялся на ноги со своего стула и подошел к Матильде. Я непроизвольно напряглась, думая, как же он коснется её, такой призрачной, но Рене схватил пальцами воздух, как будто сгребая что-то в охапку.

На какую-то секунду вспыхнули тонкие нити, тянувшиеся от Матильды куда-то вверх. Именно за них и уцепился Рене, а теперь с силой тянул на себя.

Она забилась, словно пойманная в сеть рыба, широко распахнула глаза. Если призраки умеют испытывать боль, то Матильда определенно её сейчас ощущала; с её губ сорвался непроизвольный хриплый стон, и она взмахнула руками в слабой попытке оттолкнуть прочь от себя Рене. Но он был неумолим. Тонкие энергетические нити – я наконец-то поняла, что это было такое, и смогла их классифицировать, - становились всё ярче и ярче по мере натяжения, но Рене не отпускал, не сводя с Матильды злой, холодный взгляд.

Мне казалось, Матильда должна была становиться бледнее, прозрачнее, но её образ, напротив, набирал красок из внешнего мира. В глазах горела неподдельная злоба; то, как она смотрела на Рене, дорогого стоило.

– Прекрати! – наконец-то прошипела она. – Прекрати, ты совсем с ума сошел?!

Он разжал пальцы. Я увидела, что через ладонь Рене тянулось несколько полос ожогов – это были следы его взаимодействия с энергетическими нитями. Затягиваться раны не спешили, однако, мужчина и вовсе не обращал на них внимания, вместо этого совершенно спокойно глядел на Матильду. Безжалостность, смешавшаяся с равнодушием, меня потрясли.

Как он может так спокойно?..

– Я в курсе, что тебе не слишком нравится усиливать свой образ, - промолвил Рене. – Потому что ты становишься не только телеснее, но и уязвимее. Познаёшь, так сказать, все последствия твоей деятельности. И мы можем продолжить процедуру.

– Ты вытягиваешь силы из этого мира, чтобы пробудить во мне совесть, - фыркнула Матильда.

– Ничего. Пусть мир простит мне это. Так что насчет госпожи Сандры? Вспомнила какую-то информацию, или мы повторим?

Матильда скривилась.

– Ты цепляешься за воздух, а не ищешь реальные зацепки.

– Я цепляюсь за имя женщины, воспользовавшейся бумагой, которой по-хорошему у неё быть просто не должно. Кажется, это довольно логично.

Она вздохнула.

– Ладно, - кажется, Матильда не собиралась сдавать свои позиции, просто пошла на временные уступки. – Мы работали с Сандрой. Ей эти бумаги достались ещё от меня. Но ты же понимаешь, что я не давала ей давать приказ ловить твою любовницу? Скорее всего, она придумала какой-то план и решила получить немного выгоды для себя… Сандра всегда любила деньги. А может, ей кто-то приказал. Не знаю.

– Хорошо, - вздохнул Рене. – Допустим, к этому случаю ты не имеешь никакого отношения. Но ты знаешь эту женщину лично. Что вас связывало?

Матильда усмехнулась.

– Мы были коллекционерами, - легко пожала плечами она. – Я коллекционировала одно, она – другое. И мы просто помогали друг другу. Вот и всё.

– Матильда!

– А больше я тебе ничего не скажу.

Судя по выражению лица, Рене растерял остатки терпения по отношению ко своей любовнице.

– Уйди, - велел он ей, коротко и быстро. – Уйди, глаза бы мои тебя не видели.

– Как грубо, - хмыкнула Матильда. – Я буду рядом.

Она сделала шаг назад и как будто просочилась сквозь стену, исчезла в соседней комнате блока. Рене несколько секунд смотрел на неё, а тогда повернулся ко мне.

– Я – наивный идиот, конечно. Зря верю в то, что она захочет или сможет хоть как-нибудь нам помочь…

– Тем не менее, ты всё ещё не развоплотил её. Чего ты ждешь?

На несколько минут воцарилось молчание.

– Она загадала мне загадку, - наконец-то медленно промолвил Рене. – Когда я догадаюсь, как выбраться из этой петли… Тогда всё будет хорошо. Наверное.

В его голосе не было и следа обычной уверенности, и я невольно поёжилась. Признаться, какой-то части меня хотелось потребовать, чтобы Рене развоплотил Матильду и даже не вспоминал о ней.

– Какую загадку? – вместо этого спросила я.

– Истинные раскачивают баланс, чтобы остаться живыми. Чтобы убить Истинных, надо восстановить баланс. Чтобы восстановить баланс, надо убить истинных, - улыбнулся Рене. – Как тебе?

– Занятно, - сглотнув, тихо промолвила я.

– Вот и я говорю… Занятно, - согласился мужчина. – Но не задавайся этими вопросами. Ты здесь ни при чем; это моя проблема, и я сделаю всё, чтобы её решить. Больше никто из-за этого пострадать не должен.

Надо сказать, я не слышала в его голосе прежней уверенности, той, с которой раньше Рене преодолевал все неприятности. Мы замерли друг напротив друга, и я почувствовала, что мне становится всё труднее и труднее дышать.

Наконец-то Рене отстранился, кажется, вспомнив о том, что он прежде что-то делал, а потом из-за меня и из-за Матильды отвлекся.

– Коллекционеры, - раздраженно протянул он. – Коллекционеры… Чтоб вас… Ты же не собираешься это подписывать, я надеюсь? Она вытянет из этого швейного цеха все ресурсы и просто сбежит, если позволить ей ставить свои условия.