Любимая для колдуна. Вода

— Месир Данор. Вам стоит на это взглянуть. У неё на щеке следы.

Внутри разрасталось волнение, смешанное со страхом. Только бы не обвинили! Убьют же и разбираться не будут! А я жить хочу!

— Милорд... Вам достаточно было позвать, и я бы сама пришла.

Голос показался знакомым. Это был мой голос или не мой? Кто я? Ольга или...

— Пилия Ривес, — меня приветствовали. — Вы занимаетесь домом Лидосских?

— Вверно, — сглотнув слюну, пояснила. — Я — экономка. Веду учёт доходов, расходов, слежу за хозяйством.

— Что у вас на щеке?

— Поранилась, — это было первое, что пришло в голову.

— Чем же?

Не могу. Я не могу ничего сказать. Горло перехватило. Как я могу предать? Он же хозяин... Мой. Отвечу на вопрос, появятся новые, придётся всё рассказать.

— Помогите ей, — распорядился месир, и рядом оказался дракон.

Его лицо навсегда осталось в памяти размытым. Он повёл ладонью над следами от когтей Аллерской, и щека загорелась огнём. Просто вспыхнула, как будто туда попал спирт или солёная вода, доставляя невыносимую боль. В глазах полетели мушки, превращаясь в крупные чёрные пятна. От потери сознания спасла та же рука. Стало легче, но лишь на время.

— Будешь рассказывать, Пилия? Или повторить?

— Небеса! Какая боль! — всхлипнула. — Больно!

— В следующий раз будет ещё хуже. Давно ли испражнялась от боли? — ехидно произнёс сучий выродок.

Как же я их ненавидела — этих драконов, которые считали себя венцами творения здесь! Так же я ненавидела эту гадину Элизель! Какое счастье, что она сдохла! Вот бы сдох и этот в чёрном мундире!

— Ну? Будешь рассказывать?

На этот раз я завизжала. Огонь будто проник в голову, расплавляя в ней всё.

— Я скажу, скажу! — слёзы текли сами. — Это сделала леди.

— Какая леди?

Тошнота подкатила к горлу. Мутило. Сквозь всхлипы прорывались рыдания.

— Элизель. Я встретила её ночью на хозяйской половине дворца! Она стала меня оскорблять. Потом ударила!

— Что вы делали ночью в хозяйских покоях?

— Услышала шум из окон. Я пошла проверять.

— Какой шум?

— Кто-то спорил.

— Спорил или ругался?

— Пожалуйста! Прошу! Не делайте так больше! — в крике попыталась закрыть лицо. — Женщина ругалась. Я слышала женский голос, мужчина ей возражал.

— Где именно это происходило?

— На муж... На муж... — истерика подкатывала к горлу. — В спа... льне Ардена...

— Это вы убили леди Элизель Аллерскую?

Следователь наклонился, и в разрезах от драконьих когтей снова потекла раскалённая лава. Слёзы покатились градом, захотелось себя убить. Легче самой отправиться к праотцам, чем терпеть подобную боль!

— Это вы убили леди Элизель Аллерскую?

— Какого ра'кшама происходит в моём доме?

Невероятным спасением раздался разъярённый голос хозяина. Боль резко стихла. Небеса! Слава вам! Меня отпустили, и я без сил опустилась на пол с одним желанием побыстрее сбежать. Только вот ноги не слушались, горло разрывало от сухости в отличие от глаз, с которых беспрестанно текли злые слёзы.

— По какому праву вы мучаете моих людей? — прорычал Лидосский, наседая на месира.

Казалось, он мог убить и с удовольствием прижал бы хвост отъявленному садисту.

— Не мешайте нам, — так же резко ответил Рейлим. — Чем быстрее мы найдём убийцу, тем лучше.

— Отойдите от моей экономки. Я сегодня же отправлю жалобу в Высший Совет!

Мерзкий дракон выпрямился. Его тонкие губы исказились в высокомерной улыбке.

— Ваше право, милорд! — язвительно произнёс. — Кто же, как не вы, будет защищать человечков? Любитель людей и спаситель!

— Вы зарываетесь, месир. Это чревато. Вы не всесильны.

— Лорд Лидосский. Наши методы не всегда гуманны, но всегда действенны. Давайте, оставим мораль. Как вы прокомментируете слова вашей служанки? О. Прошу прощения! Экономки.

— Какие слова?

— Она сказала, что слышала ссору. Потому поднялась на второй этаж. Решила проверить, что происходит. Представляете? Она слышала голоса. Ваш и голос покойной. Вы всё-таки ругались?

Хозяин недвижимо застыл. Ему нечего было сказать. Я не хотела, видят небеса не хотела предавать его! Я — верная, он мне как сын!

— Лорд Лидосский, — Рейлим направился к милорду, на ходу вытаскивая чёрный браслет. — Согласно законам Раниндара, вы приговариваетесь к доказыванию собственной невиновности. Мы мешаем вам? Вы не нуждаетесь в помощи? Прекрасно! Разбирайтесь сами. Ищите убийцу сами, или вам отсекут голову в ночь восхода красной луны.

— Ра'кшам! — выругался дракон, следя за тем, как застёгиваются кольца браслета. — Ты в своём уме, Рейлим? Как с заблокированными способностями найти убийцу?

— Это не моя проблема. Вы, лорд Лидосский, теперь главный подозреваемый.

Всё вокруг помутнело, но мне захотелось узнать, что произошло в спальне дракона. И будто отвечая на призыв, я внезапно переместилась в комнату, в которой никогда не была. Тёмный балдахин над кроватью, портьеры, дорогие картины и приглушённый романтичный свет магических шаров...

Что-то рядом нашептывал женский голос. Мелодичный перезвон колокольчиков в тембре Элизель, нежные касания, ласки. Отчётливо чувствовалась неукротимая страсть. Неожиданно замутило, и меня резко выбросило из грёз, возвращая в реальность.

Я смотрела на Ардена, но помнила до мельчайших мелочей всё, что увидела. И чувствовала себя отвратительно. Уж не знаю, как держалась, сохраняя видимость абсолютного спокойствия. Может, осознать до конца не могла?

— Ты просматривал Пилию, как только они ушли? А если убила она?

— Нет. Не получилось. Браслет уже набрал силу, заблокировав дар. Всё, что я успел просмотреть, ты уже знаешь.

— Если твои способности закрыты, тогда почему воспоминания Ривес увидела я?

— Мы держались за руки, — Арден улыбнулся. — Связь теснее. То, что у меня получилось передать тебе — лишь ничтожная часть дара, уснувшего под браслетом.

— Мне жаль, Арден, — потупила глаза и задумалась, вспоминая то, что не нужно.

Перед глазами плыли яркие обрывки воспоминаний: ласковые поглаживания Элизель, её пальцы на тёплой коже, мягкие губы, касающиеся спины, обжигающие даже сквозь тонкую ткань. Её желание, его желание, отчётливо витающее в полумраке.

— Ольга. Помоги мне докопаться до правды. Ты должна верить мне. У меня нет никого ближе тебя.

Его слова показались ударом хлыста. Они заставили соскочить с места и устремиться прочь. Вон из кабинета! Вон! Внезапно замерла на пороге.