Любимая невеста

— Моя ценность не имеет ничего общего с моим телом, — огрызаюсь я на него. Я знаю, что должна молчать, но я не могу. Я измучена, замерзла, напугана и отчаянно пытаюсь сохранить надежду, которая быстро ускользает. — А мой муж — мужчина, которого уважают другие мужчины. То, что ты не уважаешь или не боишься его, как следовало бы, ничего не значит. И ты пожалеешь о своих словах, когда почувствуешь его когти у себя на спине.

Я почти ожидаю, что Алексей ударит меня, но вместо этого он начинает смеяться.

— Я вижу, у тебя появились чувства к своему мужу, — говорит он с ухмылкой, все еще посмеиваясь. — Как неловко. Интересно, что бы подумал твой отец, узнав, что его дочь каждую ночь трахается с Паханом. Ты была создана для лучшего, чем один из нас, я это знаю. И все же Лука Романо продал тебя за обещание мира, которое теперь ничего не стоит. Виктор даже не смог сдержать обещание, которое принесло ему твое тело в его постель. — Его глаза похотливо скользят по мне, и я подавляю дрожь. — Что за зрелище ты, должно быть, представляла в своей брачной постели до того, как на тебе остались шрамы. — Алексей облизывает губы, и, к моему ужасу, я вижу, как он наклоняется, чтобы привести себя в порядок. — Принцесса мафии, девушка Росси, проданная Братве, потому что наследник Росси так отчаянно хотел мира. Интересно, знал ли Виктор, какой приз ему достался.

Конечно, он знал, хочу сказать я. Вот почему он потребовал, чтобы Лука отдал меня ему. Почему он угрожал войной и кровопролитием, если Лука не уступит, или я не соглашусь. Но я этого не делаю. Я и так сказала слишком много.

— И теперь я вижу по твоему лицу, что ты влюбилась в него. — Алексей снова смеется, качая головой. — Какой проблемой это, должно быть, для тебя! Я знаю, как сильно ты ненавидишь его бизнес. Я был там в тот день в его офисе, помнишь? Когда ты открыла эти файлы и узнала, что делает твой муж, чтобы подарить тебе этот особняк для проживания, прекрасную еду на твоей тарелке и неограниченные кредитные карты в твоем кошельке? Но ты все равно влюбилась в него. Что делает все это еще слаще, если быть честным.

— Что? — Прохрипела я, мои чувства звенят от тревоги, и я поняла, куда клонит Алексей, еще до того, как он это произнес.

— У тебя был только один член Братвы с тех пор, как Лука променял тебя, — ухмыляется Алексей. — Я думаю, тебе давно пора с чем-то сравнить его.

У меня сводит живот. Конечно, я знала, что к этому придет. Учитывая, как я торговалась за жизни Виктора и других, не было никакого способа, чтобы Алексей не воспользовался этим таким образом. Но я не ожидала, что это произойдет так скоро.

— Мне нужно принять душ…

— Ты можешь искупаться позже. — Алексей протягивает руку, делая шаг вперед, чтобы одним пальцем приподнять мой подбородок. — Думаю, мне это нравится. Принцесса в позаимствованных лохмотьях, грязная и на коленях. Отдай девочку ей, — приказывает он, кивая головой на Сашу. — И пойдем со мной.

У меня нет выбора. Я пообещала ему свое добровольное подчинение, и если я сейчас откажусь от него, я знаю, что он заставит заплатить кого-то другого, а не меня. Может быть, одну из девочек или Сашу. Может быть, Софию или ее ребенка. Нет способа узнать, и в любом случае, я не могу позволить кому-то еще пострадать из-за меня.

Только не снова.

Я должна сделать то, что обещала.

— Вход на этот этаж будет заперт, — говорит Алексей, глядя на Сашу и Софию. — Охранники расставлены по всему этажу и у каждого выхода, как я уже сказал. Поэтому я советую вам вернуться в свою комнату и устроиться поудобнее. Вы будете там в обозримом будущем, если я не скажу иначе. А попытка побега, как я уже сказал, повлечет за собой наказание. Можно сказать, наказания.

Саша и София ничего не говорят, бледные, с побелевшими губами, цепляющиеся за Анику и Елену. Рука Алексея на моем локте, крепко сжимает его, пока он ведет меня по коридору, к двери, ведущей в наши комнаты, и к главному холлу по лестнице, которая спиралью поднимается на другой этаж.

— Сюда, — твердо говорит он, и у меня нет выбора, кроме как следовать за ним.

Алексей, конечно, выбрал для себя самые изысканные апартаменты. Это все еще не похоже на комнаты, которые я делила с Виктором в его крепости-конспиративной квартире. Кровать в центре комнаты больше, чем любая другая, которую я видела. В этой спальне есть камин и дверь в другую комнату, заставленную мягкой мебелью, и смежная ванная комната. Однако у меня не так много времени, чтобы осмотреться. Алексей запирает за нами дверь и шагает к камину, который кто-то разжег. Это отбрасывает странные, пугающие тени по комнате, когда Алексей манит меня пальцем, и я иду к нему, зная, что должна сделать, как он просит.

Что бы он ни попросил.

Это была сделка, которую я заключила ради жизни Виктора, Луки, Лиама, Левина и Макса. И теперь пришло время расплачиваться.

Алексей ухмыляется, как будто может прочитать мои мысли. Я могу сказать, что он уже возбужден, он нажимает на ширинку с настойчивостью, которая вызывает у меня тошноту.

— На колени, царица, — говорит он, одна рука тянется к поясу. Другой касается моих волос, когда я послушно опускаюсь, мое сердце колотится в груди, и я делаю все, что могу, чтобы меня не стошнило. Я вижу его, нетерпеливого и готового, когда он расстегивает молнию, это требует больше, чем небольших усилий.

Он не такой крупный, как Виктор, даже близко не такой. Я бы почти рассмеялась, если бы ситуация не была такой ужасной. Он так сильно хочет быть Виктором, и все же его член даже не может сравниться с ним. Эта мысль заставляет меня чувствовать себя немного лучше. Это нелепая мысль, но я цепляюсь за нее, потому что у меня нет ничего другого. Ничего, кроме юмора висельника и осознания того, что, стоя сейчас на коленях, я защищаю всех, кто пришел сюда со мной.

Моя ответственность. Мой долг.

— Соси, царица, — приказывает Алексей, его голос хриплый от вожделения. — И проглоти все это, когда придет время. Каждую каплю. Не волнуйся, тогда мы не закончим. У нас впереди вся ночь.

Это то, чего я боялась. Но я не говорю этого вслух.

Я просто склоняю голову и повинуюсь.

15

ВИКТОР

Люди Алексея избили нас недостаточно сильно, чтобы нанести серьезные травмы, но мы были в отключке приличное количество времени. Когда я прихожу в себя, на улице начинает темнеть, и мой желудок сжимается, когда я понимаю, что у Алексея было достаточно времени, чтобы увеличить расстояние между ним и нами. Я понятия не имею, куда он направляется, понятия не имею, куда он может их отвезти.

Я слышу стон с дальнего конца дивана и вижу, как Макс медленно садится, прижимая руку к носу.

— Я думаю, они сломали мой гребаный нос, — рычит он.

Лиам тоже садится и смеется, искоса поглядывая на Макса, когда тот осторожно прикасается к губам.

— Следи за своим языком, священник. Ты окажешься на исповеди. Или ты просто признаешься самому себе? Как именно это работает?

Макс раздраженно смотрит на него.

— Если бы ты когда-нибудь оказался по правую сторону двери на мессе, ты бы знал.