Любимая женщина Альберта Эйнштейна
Шрифт:
Девушка хотела респектабельного мужа. Получила. Девушка не хотела портить свою прелестную фигуру и отказалась иметь детей. Ее право. Мечтала заполучить в любовники такую уникальную личность, как Эйнштейн? И ведь все случилось!..
Марго сама хвасталась перед Лизой своими победами, не стесняясь в интимных подробностях. Все-таки «Вардо» (старый служебный псевдоним Зарубиной) потрясающе умела расположить людей к себе и разговорить их. Но когда Зарубиной потребовались прямые выходы на Оппенгеймера и других физиков-атомщиков, а Маргарита заупрямилась, пришлось применить элементарный шантаж:
– Откажешься, я не постесняюсь рассказать Сергею Тимофеевичу о твоих «платонических» отношениях с Эйнштейном.
Она знала, что ухватила за нужную ниточку, оборвать
У Елизаветы Юльевны был замечательный послужной список. Вскоре после того, как она благополучно сдала в руки ОГПУ Якова Блюмкина, Горская довольно быстро нашла себе новую сердечную привязанность. И ее выбор пал на талантливого разведчика Василия Зарубина. В начале 30-х они с мужем очень продуктивно поработали в Китае, а потом в Финляндии. Затем Василию Зарубину поручили возглавить нелегальную резидентуру в Дании и Франции. Лиза, естественно, была рядом. Наконец, в 1934-м через Чехию супруги перебрались в Германию в качестве представителей американской кинокомпании. Здесь Зарубиным удалось восстановить утраченную агентурную сеть и даже расширить ее. Совершенно неожиданным их новым агентом стала жена помощника министра иностранных дел. Но самым ценным источником оказался Вилли Леман, один из ведущих сотрудников самой закрытой организации III рейха – гестапо.
Затем последовала краткосрочная командировка в США, во время которой Зарубины не могли не обратить внимания на салон Коненковых в Нью-Йорке. Тогда-то и произошло первое знакомство Елизаветы Юльевны с Маргаритой.
Вновь оказавшись вместе с мужем в Штатах в конце 1941 года, «Вардо» курировала политическую разведку. Один из руководителей внешней разведки искренне восхищался Зарубиной: «Когда в годы Великой Отечественной войны она работала уже в легальной резидентуре СССР в США, у нее на связи были 22 агента, в том числе наиболее ценные источники информации. И Лиза успевала регулярно проводить встречи со связниками в Вашингтоне, Нью-Йорке, Сан-Франциско и других городах Америки... Она могла свободно выдавать себя за американку, француженку или немку. А когда требовалось, превращалась в активистку сионистского движения. Она была обаятельная, артистичная, красивая женщина и выдающаяся разведчица».
Почти одновременно с Зарубиными в Нью-Йорк прибыл Леонид Квасников, назначенный заместителем резидента по научно-технической разведке.
Как ни кощунственно это звучит, но нападение Гитлера на Советскую Россию оказалось на руку Маргарите Коненковой – она оказалась в эпицентре американского бомонда. Хотя русская эмиграция в США по-разному восприняла начало войны Германии с Советским Союзом (например, семейство знаменитого авиаконструктора Игоря Сикорского откровенно симпатизировало нацистскому режиму), антифашистские настроения все же преобладали. На этой волне и возникло Американское Общество помощи России – American Society for Russian Relief Inc., активистами которого стали знаменитые Сергей Рахманинов, Михаил Чехов, Яша Хейфец, Ефрем Цимбалист, князья Павел Чавчавадзе и Сергей Голенищев-Кутузов, другие известные эмигранты. Сергей Коненков был избран членом Центрального совета. Маргарита Ивановна же стала исполнительным секретарем этого общества, и под ее командой оказалось несколько сот референтов, консультантов и порученцев. Как выяснилось позже, работа этой неоднозначной организации плотно курировалась многопрофильными специалистами с Лубянской площади. И именно через «Вардо»-Зарубину Маргарита получала инструкции по активизации работы Американского Общества помощи России. В целом за годы войны обществом было закуплено и переправлено в СССР медикаментов, зерна, военной техники, собрано одежды более чем на полмиллиарда долларов. Но активизация работы заключалась не только в стимуляции благотворительности.
Маргарита вела активную светскую
жизнь, встречалась с видными американскими политиками, банкирами, промышленниками, научной и художественной интеллигенцией. Когда в 1943 году в США прибыли лидеры Еврейского Антифашистского Комитета (ЕАК), деятели советской культуры, знаменитый актер и режиссер Соломон Михоэлс и украинский еврейский поэт Ицик Фефер, именно мадам Коненковой доверили почетную миссию представлять жене американского президента Элеоноре Рузвельт гостей из СССР. Она же помогала организовывать их многомесячное пропагандистское турне по Соединенным Штатам.В светлой голове Лизы Зарубиной родилась идея – пригласить гостей из Москвы от имени Американского комитета еврейских писателей, художников и ученых, который возглавлял... Альберт Эйнштейн. Зарубиной хотелось, чтобы это приглашение было направлено за подписью Оппенгеймера. Но Роберт благоразумно отказался, мол, он лишь рядовой член Комитета, вот если бы Эйнштейн... Присутствовавшая при встрече Коненкова заверила, что проблем не будет. Так и случилось. Мысль пригласить Соломона Михоэлса Эйнштейн бурно поддержал:
– Марго, вы здорово все придумали. Знаете, богатые американцы порой испытывают какой-то необъяснимый комплекс вины перед другими людьми. А так как благотворительность считается богоугодным делом, они тем самым как бы оправдываются, понимаешь?..
Официальную цель поездки представители ЕАК ни от кого не скрывали – сбор средств на закупку вооружения, продовольствия, медикаментов. Такая акция в глазах американцев выглядела совершенно естественной и благородной. Турне проходило с большим успехом.
Однако у организаторов и участников миссии были и иные, не афишируемые задачи. Накануне отъезда в Штаты членов делегации инструктировал сначала Молотов, как нарком иностранных дел, а затем Лаврентий Павлович Берия. Последнему больше всего хотелось превратить атмосферу официальной беседы в дружеский, доверительный разговор, свободный обмен мнениями. Неслышно появлявшийся в кабинете офицер-порученец Саркисов то и дело подливал гостям в рюмки коньяк и менял тарелки с бутербродами. А Берия между тем продолжал:
– На днях товарищ Сталин принимал академика Вернадского. Это был долгий и добрый разговор. Так вот, товарищ академик сообщил о существовании некой неформальной договоренности крупнейших физиков мира... Прямо масонская ложа какая-то... Так вот, на Западе все физики едины в том, что новое сверхоружие никоим образом не должно оказаться в руках нацистов. Монополия на такое страшное оружие принесет миру в дальнейшем скорее вред, чем пользу. Вы со мной согласны? Многие западные ученые убеждены, что нужно поделиться с нашими физиками теми или иными результатами своей, – он сделал многозначительную паузу, – секретной работы...
Вам, товарищи, важно повлиять на умы и чувства наших потенциальных американских друзей, убедить их не только в том, что в Советском Союзе нет никакого антисемитизма, но и в том, что именно СССР является надежным гарантом и защитником интересов евреев во всем мире и поэтому ему надо помогать всеми доступными средствами. Так почему бы не перебросить мосток через океан и не установить дружеский контакт между учеными, физиками двух стран – теоретиками и практиками – для обмена информацией?
Такая задача посланцам была вполне по плечу. Тем более имея такую мощную поддержку в лице председателя Американского комитета, который пригласил их в США, и его умелой помощницы, прелестницы Марго, о существовании которой они даже не догадывались...
Но все же сомнения и страхи оставались. «Не знаю, что делать, чтобы отделаться от гнетущего чувства, – буквально перед самой отправкой из Москвы Михоэлс писал своей жене Анастасии Потоцкой, которая находилась в эвакуации, в далеком Ташкенте. – Здесь выявилась картина весьма тяжелая и сложная той обстановки, в которой мне придется очутиться фактически одному... А сложность растет там с каждым днем. Придется нырять. Но ведь это не роль. Здесь провал немыслим – это значит провалить себя, обезглавить себя. Любимая, мне тяжело и тоскливо».