Любимец принцесс (измененная версия) - 2 сезон

– Это точно. Как тебя занесло в Японию, Алексей?

– Ну… это долгая история. Богатый родственник, куча приключений, и в результате это теперь мое постоянное место жительства. А ты, я вижу, тут тоже не впервые?

– Я раньше сюда часто на соревнования ездил, - Самурай перевел взгляд на крошечный камин - горевшие там поленья приятно потрескивали.
– Выучил язык, сдружился кое с кем, потом тут тоже мой дядя поселился. А потом он умер, оставил мне этот дом, и я решил, что можно здесь попробовать пожить.

– Продавай эту хибару и переезжай в Токио, - я подбросил поленья в огонь, и вытянул ноги, наслаждаясь теплом.
– Мой дед торгует кое-какой недвижимостью, может посодействовать. А что за соревнования?

– Восточные единоборства. Карате, кунг-фу, немного дзюдо. Я ведь почти до чемпиона дошел, но немного не срослось.

– Тогда покажешь мне с утра пару приемов, - я зевнул. Похоже, разговор о привлечении парня к операции “Пойди туда, не знаю куда, и принеси то, не знаю что” придется отложить.
– Ложись спать. Я пока подежурю.

– Вы с госпожой Хедзеин завтра отправляетесь в город?

– Не знаю еще. Как она решит.

И вообще, надо уже, наконец, выработать определенный план. И начать с того, что просто отсеять Сэйку куда-то в сторону, и самому заняться поиском Хироми. Представляю, как поведет себя привыкшая к нравоучениям девушка при встрече со своим братом-уголовником.

Мне уже хватило одной семейной разборки.

****************

“Зал бы переполнен, обвиняемая сидела внутри железной клетки, молча, но с видом, полного достоинства самой принцессы. Люди тихо переговаривались, самые главные - две девушки на скамье пострадавших - нервно ерзали на местах.

– Прошу тишины, - сказала Шарлотта, и ударила молотком по столу, после чего не спеша устроилась в широком кресле, и открыла толстую папку.
– Выносится вердикт по делу о нарушении священной женской клятвы под названием “Соглашение горячего источника”. Обвиняемая - Сильвия ван Хоссен, ее высочество, которая впервые на моей памяти не сдержала данное в присутствии других слово и воспользовалась коварными женскими приемами в своих личных целях. Пострадавшие - Сэйка Хедзеин и Ю Фудзикура, дело передано в высший женский конституционный суд под личное рассмотрение наиболее сильно пострадавшей Шарлотте Хейзерлинк.

– Обманщица!
– председательница социального клуба скрестила руки на груди, глаза метали молнии. Зал зашумел.

– Уважаемая Сэйка, попрошу соблюдать правила поведения, иначе вас выведут из зала. Итак, в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое декабря обвиняемая совершила преступление по отношению к узкому кругу лиц, участвовавших в специальном обряде, должном разрешить общий спор касательно распоряжением вниманием Палестинца… - принцесса зевнула, - Ну, в общем, Сильвия ван Хоссен, что вы можете сказать в свое оправдание?

Блондинка молча смотрел в одну точку.

– Ей нечего сказать, - Ю, также не отрывавшая взгляд от стены, вздохнула.

– Мы бы хотели услышать мотивы преступления, - многозначительно заметила Сэйка.

– Да, - Шарлотта захлопнула папку.
– Итак, ваше высочество, что двигало вами в тот момент, когда вы буквально соблазнили нашего Палестинца, который по праву вообще должен принадлежать мне?

Зал зашумел.

– Я что-то не поняла….
– пробормотала председательница социального клуба, и поднялась с места.
– Почему это тебе?

– Госпожа Сэйка, имейте совесть. Конечно же, мне, - накрутив локон на палец, принцесса Хейзерлинк устремила вдаль мечтательный взгляд.
– Я ведь первая, кто с ним повстречался…. Ах, какое было приключение….

– Протестую!
– Ю решительно хлопнула в ладоши.
– Моя господин всегда оказывал мне самое высокое доверие, и делился самыми сердечными тайнами! Так вот, могу со всей ответственностью заявить….

– Так это ты их подговорила… - Сэйка потрясенно рухнула обратно на стул.

– Ну, конечно же! Как мне раньше в голову не пришло!

– Я действовала по собственной инициативе, - донеслось со стороны клетки.

– Подсудимая, помолчите, сейчас не до вас, - Шарлотта снова раскрыла папку.
– Итак, предлагаю занести признание Фудзикуры в протокол, и повесить всю вину на нее. А Сильвия ограничится выговором.

– Я… - Ю сникла, обводя взглядом зал.
– Я же ничего такого не имела в виду, я просто хотела сказать…

– Обвиняемая номер два, вердикт в вашу сторону будет вынесен немедленно. Приговор - исправительные работы в виде направления своего опыта в нужное русло. Ну-ка, Ю, скажи - что нужно делать? Ну, в смысле, как к этому готовиться, и вообще… - на щеках принцессы заиграл алый румянец, речь прервалась - и все это по громкое хмыканье Сэйки. Где-то в отдалении прозвучал треск выбиваемого окна….”

По ушам ударил испуганный крик. Проснувшись мгновенно, я сел на диване, потирая глаза. Сон про судебное разбирательство был таким ярким и красочным, что мне вдруг отчаянно захотелось досмотреть его до конца. В следующую секунду крик повторился - теперь в нем звучало одновременно изумление и ярость. А затем дверь в комнату Сэйки распахнулось, и на ковер вывалилось нечто, завернутое в черный плащ, с каким-то блестящим предметом в руке.

На реакцию я никогда, слава Богу, не жаловался, но сейчас, после неожиданного сна да, еще и в натопленной комнате, мне потребовалось дольше времени, чтобы сообразить, что происходит. Между тем неизвестный вскочил, и, узрев меня, что есть сил рванулся к входной двери. Свет от камина упал на предмет в его руке, и я мигом узнал ожерелье, которое было на Сэйке как раз перед сном. Так… Поднявшись с дивана, я рванулся следом, но вор успел захлопнуть дверь прямо перед моим носом.

– Что случилось?
– за спиной, откуда не возьмись, появился Самурай в пижаме.

– В спальню загляни, - стащив с крючка свою куртку и торопливо вдев ноги в узкие ботинки, я распахнул дверь, и выскочил на крыльцо.

Теперь в небе висела огромная, зимняя луна, и снег, ярко отсвечивающие от нее, давал возможность видеть все почти, как днем. Торопливое шуршание ясно указало мне, куда идти - вор что есть сил рванул подальше от нашего домика. Действуя чисто на автомате, я разбежался, и, на секунду соприкоснувшись подошвами с покатой стеной, уцепился за конек, и выкарабкался на покатую крышу. Внизу раздался грохот - очевидно, вор наткнулся на какое-то препятствие. Ориентируясь по звуку, я перепрыгнул на соседнюю крышу, пробежался по узкому проходу между домами, перемахнул через забор, и, вывернув из-за угла, сбил с ног наглого придурка, врезав ему кулаком по спине. Ожерелье улетело в сторону, вор извернулся, и вцепился мне в горло.

Захрипев, я пнул его ногой в живот, а затем рухнул на снег, увлекая за собой. Мне почти сразу удалось взять его в захват, но японец тут же принялся отчаянно вырываться. Кулак врезался мне в челюсть - рот тут же заполнился солоноватой кровью. Раздались чьи-то голоса, и на нас упал свет нескольких фонариков.

– Парни, смотрите!

– Это он! Живой!

– Ну, хватит уже, - скомандовал кто-то.
– Успокойтесь!

Вор все-таки вырвался, вскочил, и заковылял в неизвестном направлении. Выплюнув снег вперемешку с кровью, я поднял голову. Меня окружило кольцо четырех человек, и на лицах из отражалась неподдельная радость. Точнее, почти на всех - крайний слева, в капюшоне и маске с изображением человеческого черепа, протянул мне руку. Ударив его по пальцам, я поднялся на ноги, готовясь к групповой драке. Раздались возгласы удивления.