Любимые враги

– Действительно!
– поддержал Семена Передойцев.

– А что же Вас настораживает, сударь-майор?
– полюбопытствовал Дуньджуй.

– На погибшей на Орсине базе тоже кто-то вырубил энергосистему, - сообщил Колобок.
– А в живых там остался только сержант Оленов.

– Вы что, сударь-майор, считаете, будто я, что ли, базу эту угробил!?
– возмутился Семен.

– Пока я только считаю, что от сложной работы тебя нужно держать подальше. Поэтому перевожу вашу компашку на другой участок. Там ничего сложного нет. Будете археологам помогать в земле ковыряться.

– Считаете, от меня нет толку?

– воскликнул Семен.

– А что есть?
– спросил Колобок.

– Гм! Вот, например, когда все шарахались от въедливых и чрезвычайно любопытных членов прилетевшей на пару суток съемочной группы общешкольного телеканала "Юный галактик", я взял на себя нелегкую ношу общения с говорунами-телевизионщиками.

– На компенсацию того, что ты натворил, не хватит и тысячи таких встреч, - отрезал Колобок.

– Так я же извинился перед всеми!
– продолжил возмущаться Семен, памятуя, что лучшая защита - это нападение.
– И еще бесплатно всю ночь на ремонте вкалывал.

– И мы с Передойцевым тоже вкалывали!
– вставил свои пять копеек Дэкоста.

– Действительно!
– поддержал его Передойцев.

– Я читал про гибель базы на Орсине, - нахмурился Колобок.
– Так вот там трагедия началась с того, что на базе тоже кто-то вырубил энергосистему.

Семен побледнел от обиды и проговорил сквозь зубы:

– Вы что, сударь-майор, считаете, что раз я в живых там один остался, то...

– Пока не считаю, - ответил Колобок, шагая по кабинету.
– Но перевожу вашу компашку на другой участок. Там ничего сложного нет. Будете помогать археологам ковыряться в земле.

Семен пробормотал нечто неразборчивое, но явно неодобрительное.

Колобок махнул рукой Жую, Декосте и Предойцеву, выпроваживая их из кабинета.

Те спешно ретировались, тихо радуясь тому, что взбучка завершилась без финансовых и дисциплинарных санкций.

– Я чую, Сеня, от тебя за версту неприятностями несет, - Колобок подошел к Семену и уперся в него пристальным взглядом.

– Готов понести любое наказание. К тому же я ведь не отказываюсь возместить ущерб.

– Тебе, Сеня, предстоит теперь четыре лет выплачивать штраф - одну пятую жалованья, - сообщил Колобок сержанту.
– А еще тебе - особое задание от нашего штатного психолога, с которым я проконсультировался после инцидента на очистном узле. Ты с сегодняшнего вечера вступаешь в драмкружок нашего дома культуры. Там как раз актеров не хватает на спектакль.

– Да Вы чего!?
– возмутился Семен.
– Что я там делать-то буду?!

Колобок и сам этого уже не помнил. Поэтому ему пришлось подсмотреть шпаргалку на экране коммуникатора-браслета на запястье.

– Пройдешь там этот... как его...
– Колобок не сразу смог вчитаться в текст.
– М-м-м... Пройдешь "курс социализации и психологического выздоровления".

– А что у меня с социализацией не так?

– С людьми плохо контачишь.

– Факты?

– С каптером батальона скандалил?

– Он мне какую-то клоунскую хрень всучить попытался. Но я его даже пальцем не тронул!

– Дуньджуя третируешь. В кружках не состоишь. И комендант жилблока тобой недоволен.

– Дуньджуй - нытик и паникер. На кружки времени нет. А комендант жлоб и провокатор.

– Короче, Сеня, либо ты выполняешь рекомендацию психолога, либо я отправляю наши с тобой разбирательства на суд Палыча.

Палычем сотрудники станции называли ее начальника - деятельного и решительного ветерана "Роскомфлота".

Палыч не останавливался перед такой мерой наказания, как отправка на несколько суток на гауптвахту или даже увольнение со службы. Прецеденты Семену были хорошо известны. И связываться с грозным владыкой "Апельсиновки" сержанту не хотелось.

– Там же одни шизики в этой самодеятельности!- Семен в отчаянии схватился за голову и застонал от отчанья.
– Может, пусть у меня две пятых из зарплаты высчитывают, но освободят от этой клоунады?

– И нечего мне тут трагедию изображать!
– рявкнул Колобок.
– Иди в дом культуры, там и изображай в драмкружке. Это приказ. Обсуждению не подлежит.

3

Перед входом в дом культуры Семен остановился, чтобы рассмотреть плакат на стене.

Тот представлял собой стилизацию под старинную афишу. Оная сверху имела вверху написанное готическим шрифтом извещение о премьере трехактной трагедии И. Гете "Фауст".

Под этим извещением располагалась гравюра. На ней доктор Фауст с демоном Мефистофелем пили в средневековом погребке пиво из больших глиняных кружек.

– Хе-хе-хе!
– Семен покачал головой.
– Звездульки местной самодеятельности грозятся через неделю потрясти народонаселение нашей "Апельсиновки" супер-пупер премьерой. Пижоны!

Вдруг за спиной Семена раздалось покашливание. Он обернулся и обнаружил за спиной группу одетых в костюмы эпохи Позднего Средневековья людей, глядящих на сержанта весьма недобро.

"Они меня слышали!
– сообразил Семен.
– Конфуз, однако".

– Всем здрась-се!
– Семен выдавил из себя максимально приветливую улыбку.
– Не подскажите, где мне найти режиссера любительского драматического театра "Астра"?

Но вместо ответа Семена ждал шок.

Из группы актеров к сержанту метнулась красивая, молодая, зеленоглазая женщина в бежевом платье и серой накидке. Она вытащила из-под складок накидки старинный кинжал. И закричала на сержанта:

– Неверный обманщик! Ты отрекся от меня ради другой! У меня под сердцем твое дитя! И на твоих глазах я убью нас обоих, чтобы ты запомнил это навсегда, вероломный мерзавец!

Семен от неожиданности открыл рот. И открыл его еще шире, когда женщина вонзила кинжал себе в грудь и застонала.

Семен бросился к оседающей на пол "самоубийце". Но она тут же выпрямилась и, торжествующе усмехнувшись, "вытащила" из груди голографическую имитацию лезвия кинжала.

За столь великолепную игру женщине зааплодировали все, кроме сержанта. Он лишь облегченно вздохнул и вытер со лба капли холодного пота.

– Это тебе за "пижонов", - объяснила женщина сержанту и, кокетливо улыбнувшись, представилась: - Златка.

Над растерянным видом сержанта вся любительская труппа, включая ее режиссера - повара Урумчи, дружно хохотала минут пять...

Так состоялось знакомство Семена с членами организованного при доме культуры станции творческого сообщества из десятка ее сотрудников.

В свободное от работы время они участвовали в постановке спектаклей, а также театральных постановок, связанных с общероссийскими праздничными датами.