Любимые враги

Вдруг к сержанту пришло озарение - он понял, что надо делать. И спросил:

– А можно прибавить к этим условиям еще одно?

– Ожидаемо, - кивнул Сатана.

– Это, значит, что можно?

– Условием не должно стать мое отстранение от проекта в стиле: "Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти". У меня куча планов на этот мир.

– Пусть после моей смерти контракт будет считаться расторгнутым...

– Не вопрос. К Богу твоя душа отправится без юридических обременений.

– Не надо к Богу! Хочу, чтобы моя душа имела шанс на возвращение в прежнее тело.

– Тебе хочется шататься по Кобо призраком?! Тело я тебе не верну.

– Я все же прошу... всего лишь шанс прошу.

– В чем он заключается?

– Помните у Гете в "Фаусте" условие Мефистофелю.

– Насчет "остановись мгновение"?

– Ага.

– У меня не остановится.

– И тем не менее.

– Хорошо. В принципе, у тебя есть шанс. Как знать, может, через миллионы лет я и в самом деле достигну всего, что хотел. Ладно! Допишем в Договор условие, что если я когда-либо удовлетворюсь достигнутым, то Договору конец, а твое бренное тело вернется к тебе обратно.

"А нужно ли оно мне тогда будет?" - Семен вспомнил о веселой красавице Златке, о вечно всем недовольном Жуе, хитроване Передойцеве и беззаботном Дэкосте.

– О чем задумался, Сеня?
– спросил Сатана.

"Пожалуй, нужно, - ответил Оленов сам себе.
– Хотя бы для того, чтобы остановить Темный мир. Какой бы гниловатой не была наша цивилизация, но демоны - это уже перебор".

– Ни о чем!
– ответил сержант.
– Где расписаться?

– Подойди!
– приказал Сатана.

Семен, опасливо косясь на дракона, приблизился к Сатане.

Тот молниеносным движением когтя указательного пальца вскрыл сержанту грудную клетку. Вытащил оттуда его сердце. Подбросил в руке. Произнес заклинание.

Сверкнула молния. И на ладонь Сатаны вместо сердца опустился пергаментный свиток.

Сатана развернул его. Проколол когтем указательный палец. А когда тот покрылся кровью, то Князь Тьмы поставил его отпечаток под Договором. И протянул его Семену.

Тот взял оный, стараясь не смотреть на дыру в груди и не думать, почему до сих пор жив, обмакнул пальцы в вытекающую оттуда кровь и прижал их к пергаменту.

Тот исчез в алой вспышке света.

– Вот и все, - сообщил Сатана.

3

Внезапно аварийная сирена прекратила реветь. И на станцию опустилась тишина.

Поначалу Семен, еще не отошедший от впечатлений, полученных в Темном мире, не понял что она означает.

Затем сержант замер и прислушался. Он ждал, что вот-вот прозвучит бодрый голос, сообщающий об окончании сражения. Например, что-нибудь вроде: "Отбой общей тревоги! Всем подразделениям химической, биологической и радиоактивной защиты прибыть по форме номер семь к Саркофагу! Пожарным и спасательным службам приступить к ликвидации очагов возгорания и оказанию помощи пострадавшим!"

Но ни этих слов, ни сообщения о переходе к тому или иному прописанному в инструкции режиму действий, не прозвучало.

Не было бодрого голоса. И вообще не прозвучало никаких голосов. И никаких других звуков.

Ни шума транспортных двигателей. Ни воя сопл улетающих с аэродрома в экстренном порядке самолетов. Ни гула механизмов, борющихся за спасение людей. Ничего...

И тут Оленову стало по-настоящему жутко. Тишина на Станции означала только одно - сопротивление землян прекратилось из-за их полного истребления.

"Неужели уничтожены все?!" - подумал я и с тоской посмотрел в сторону жилого комплекса станции. На месте строений клубился дым.

Сержант возвел к небесам руки и, в отчаянии потрясая ими, застонал от отчаяния.

– Последовательность кодовых сигналов введена правильно!
– раздалось у Семена за спиной.

– Кто?! Что?!
– он развернулся к Утюгу.

И лишь через несколько секунд Оленов понял, что с ним говорит искин Утюга.

– Я назвал пароль?!
– Семен вытер с ресниц набежавшие слезы и широко раскрыл от изумления глаза.
– Честно!?

– Именно так, сударь-сержант, - подтвердил искин.

– И мне можно зайти?

– Прошу!

– А чего ж тогда дверь не открываешь, железяка?

– Прикоснитесь большим пальцем к фотоэлементу, сударь-сержант.

Оленов послушно исполнил требуемое действие. И стотонные створки ворот медленно разошлись перед Семеном.

Тот растерянно подумал: "Но я же не вводил никаких "кодовых сигналов". У меня и карточки-то с собой нет, с которой их в считыватель запускают".

И тут в голове у Семена прозвучал голос Князя Тьмы: "Ничего сложного. Даже средненький чародей легко бы погрузил этот призрачного управленца с иллюзию. Попрощайся со станцией и ныряй в хранилище".

Семен повернул голову в сторону станции. И увидел, что над "Апельсиновкой" сгущаются темно-зеленые тучи. Среди них ослепительными клинками сверкали молнии.

Начался дождь... Нет, не дождь. Вместо капель воды на землю медленно падали бесформенные сгустки какой-то черной субстанции, образующие на месте падения лужи бледно-серого киселя.

На станцию наползали волны серовато-коричневого тумана. Окутанные им тротуары и проезжая часть ее улиц покрылись трещинами.

А стоящие вдоль обочин ряды из приземистых местных деревьев с похожими на гигантские груши короткими, но толстыми стволами превратились в дымящуюся слизь довольно мерзкого вида. Усеянные всего несколькими минутами назад пышной, густой растительностью территории кварталов были теперь голы и мрачны.

"Апельсиновка" таяла - квартал за кварталом - в клубах смертоносного тумана прямо на глазах. Железобетонные здания оплывали, будто восковые свечи, и расползались бесформенной массой по земле.

Пока еще сохранял форму купол энергостанции, основательно укрепленный сверху многослойной противометеоритной броней. Но и ее поверхность уже местами была покрыта пузырящимися темно-серыми пятнами, из центра которых били в небо гейзеры желтого газа.

Оленов обернулся и, прищурившись, оглядел окрестности, окутанные туманом-разрушителем. И увидел, как густые леса на склоне стоящих неподалеку от станции сопок стремительно исчезают вместе с почвой под ними, обнажая горные породы.

Масштабы катастрофы потрясли сержанта. Он, чувствуя, как по щеке ползет слеза, подумал: "Лучше б тогда уж и меня вместе со всеми закатало. Чего я теперь один делать-то буду?"

"А кто будет спасать человечество, Сеня!?
– возмутился Сатана.
– Утри сопли. Впереди самая величайшая битва в его истории".

Семен расправил плечи и решительно перешагнул порог Утюга, хрипло приказав на ходу искину:

– Закрывай двери, железяка!

Створки складских дверей величественно сошлись за спиной Оленова, трагически шествующего в глубь хранилища и совершенно не представляющего - для чего.