Любимые враги

Покрытые перламутром ангелы, вырезанные на подлокотниках трона, злобно скалились, будто идущие в атаку на медведя охотничьи псы.

Позади сего замечательнейшего престола возлежал дракон (сержант долго не мог определить - живой ли этот монстр или оный - просто мастерски сделанный механизм), испускающий ноздрями - дым, а глазами - тусклое багровое свечение.

Морда дракона покоилась на куче черепов, похожих на носорожьи. На их лобных костях, в свете пламени тяжелых бронзовых светильников, качающихся на толстых цепях под потолком, были видны начертанные черным письмена незнакомого Семену языка.

Больше всего Семена потрясло, как ни странно, созерцание ножек трона. Они у пола они переходили в лапы какого-то неведомого сержанту фантастического зверя.

Причем пальцы этих лап, вооруженные острыми когтями, каждый из которых легко бы снес сержанту голову, находятся в постоянном движении, нервно подергивая фалангами, словно раздумывая, чего бы такого мерзкого учинить с человеком, стоящим перед троном.

Семен с большим трудом смог оторвать взгляд от этих ужасных когтей и перевел его на обутые в сандалии ноги существа на троне - Князя Тьмы.

– Да, Сеня, копыт у меня и в самом деле не имеется, - поведал Семену Сатана.
– Это черти да младшие дьяволы, называемые в темные времена общим термином "нечистая сила", имеют копыта. Я же - ангел высшей иерархии, из гвардии серафимов. И мне положено антропоморфное телосложение.

Семен поднял взгляд еще выше. И увидел могучее туловище, покрытое чешуей и одетое в тунику цвета индиго, опоясанную несколькими слоями широкой мерцающей изумрудным светом лентой.

А еще Оленов заметил, что из-за спины сидящего на троне выглядывают плотно сложенные черные крылья, и увидел могучие руки: одна - расслабленно возлежала на подлокотнике, другая легкомысленно поигрывала коротким магическим жезлом.

– Что ты знаешь про ангелов, Сеня?

– М-м, - про ангелов Оленов знал только одно: их не существует.

– В самой глухой древности ангелов почитали и боялись, уподобляя нас имеющим разум явлениям Природы: ураганам, пожарам, засухам, наводнениям... Словом, мы виделись людям в качестве вестников гнева Божьего.

Семен поднял взгляд еще выше. Наткнулся на обжигающий до кишок взгляд Врага Рода Человеческого. И тут же опустил глаза вниз, упершись в обвивающий подножье престола драконий хвост. Ибо нет смертного, способного выдержать сей жгучий взгляд, испепеляющий разум до самых его глубинЮ и не помутиться при этом рассудком.

– Увы, Сеня, со временем сущность ангелов и их форма подверглись серьезному пересмотру. Составителями Библии наш образ был искромсан самым подлым ревизионистским способом. Такое reduction ad absurdum нашего образа привело к тому, что нас низвели до существ, которые немногим совершеннее человека и используются Богом в качестве мальчишек на побегушках, возвещая всяким плешивым праведникам инструкции и постановления Всевышнего.

"Что мне весь мир, если душу свою потеряю?" - вспомнилось Семену.

– Кстати, те черепа, на которые ты, Сеня, так брезгливо посмотрел, принадлежат вовсе не носорогам, а шести весьма почитаемым в древности пророкам. Под влиянием демонических флюидов атмосферы Темного мира их тела деформировались. Короче говоря: были пророками, а стали носорогами. Смешно?

Семен поглядел на черепа. И почувствовал, как от них исходят волны отчаяния и боли. И попытался себя успокоить: "А если это брехня и наваждение? Вдруг нет тут никаких черепов и никогда не было. И всего этого тоже нет. И хмыря этого чешуйчатого тоже нет. Все сон! Все сон! Все сон!"

– Сочинители дошли до пошлых вещей, - продолжил сидящий на троне.
– Они отняли у нас силу, сделав бестелесными полуразумными эфирными сущностями, наподобие привидений. И заставили сутками заниматься непрестанным прославлением достоинств Всемогущего, сделав заодно и Его - параноиком, страдающим беспощадной манией величия. А знаешь, кто больше всего поглумился над ангелами?

– Юмористы?
– неожиданно для себя брякнул Семен первое, что пришло на ум, ибо почему-то не мог не отвечать (уж не наложил ли этот гад на меня заклятье, принуждающее говорить против собственного желания).

– Нет. Художники!

– Художники?!

– Из грозных, крылатых, сияющих ярким светом латников античной фактуры с копьями и щитами мы под кистями живописцев, резчиков и скульпторов превратились сначала в беззаботных женоподобных отроков, потом в престарелых бродяг. А под конец легкомысленные малеватели дошли до совершеннейшей пошлости: рисуют нас голенькими детьми-амурчиками с луками, пускающими стрелы любви в людские сердца. Это ли, Сеня, не предел гнусности?!

– Это беспредел гнусности, - на всякий случай поддакнул Семен.

– Ты наверняка хочешь узнать причину моего появления в твоей голове?

– Если Вам не составит труда, то да.

– Начну издалека, ибо время здесь идет так, как я хочу, и на Кобо и секунды не пройдет, болтай мы тут хоть день. Вспомни, Сеня, историю Земли. После распада Североамериканских Штатов, контролировавших до этого все информационные потоки и хранилища, оные превратились из бездонной помойки, и бесконечного множества библиотек, торговых и производственных площадок онлайн-компаний, новостных потоков и мест для пустопорожних тусовок в... Во что?

– В тотальную связь?

– Связь даже в те допотопные времена являлась тотальной.

– В систему подпихивания человеков к прогрессу?

– Традиционные, создававшиеся тысячелетиями общества, которые боролись против социально-технического развития человеческой цивилизации, уже были разрушены. К тому времени беспощадные войны и оккупация армиями передовых держав территории примитивных сообществ поломали канонизированные там стереотипы поведения, основанные на религиозном бреде. Техногенная цивилизация сама по себе - могильщик варварства, суеверий и невежества.

– Тогда - сдаюсь, - развел руками Семен.

– Глобальную сеть, Сеня, начали модерировать международные корпорации, довольно эффективно осуществляющие контроль над поступками людей, киборгов, киберинтеллектов, роботов и созданных конструкторами виртуальных разумных существ вроде того доктора, что обозвал тебя шизофреником.

– Контроль?

– Мягкий. Ненавязчивый. Направленный не столько на искоренение правонарушений, сколько на то, чтобы люди не нанесли себе большого вреда.

– Понимаю.