Любимый человек

— Что ты делаешь?

Оглянувшись, Лена мнет ладонью свою грудь. У нее совершенно дьявольский взгляд сейчас.

— То, чего тебе не хватает. Разве нет?

Меня пронзает догадка.

Все не по-настоящему.

Отступив, я качаю головой.

— Нет. Я не хочу так, — упрямо смотрю на жену.

— А что вдруг?

Лена снова встает ко мне лицом.

— Лен, хватит… — прошу ее.

— Почему? Что тебя держит? Или у тебя на меня не стоит? — шагнув ко мне, она хватает член и с силой сжимает его, пропуская сквозь кулак. Я втягиваю воздух сквозь зубы. Становится так хорошо, что даже больно. — Нет, смотри-ка, тут полный порядок, — удовлетворенно произносит жена. — Что ты завис, Янчевский? Забыл, как этим пользоваться?

Разозлившись, я обхватываю ее кулак, крепче стискивая член, а сам наклоняюсь к ее губам и шепчу:

— Хочешь меня проучить? Браво, оригинальный способ. Ты поэтому со мной поехала?

— А ты не за этим меня сюда привез? — парирует Лена горячим шепотом.

— Конечно же за этим! — рявкаю я. — Хочешь просто трахнуться?

— Хочу!

— Нет проблем, любимая. Сейчас я отымею тебя, — взяв за локоть, я разворачиваю ее лицом к стеклу. Хватаю с пола презерватив, рву зубами упаковку и быстро натягиваю его на член.

Лена встает на цыпочки и сильнее выгибается, подставляя мне свою задницу.

— Ты этого хотела, да? — одним движением вхожу в нее и замираю.

Лена всхлипывает, затем двигает бедрами и снова насаживается на меня.

Крепко держа за бедра, я трахаю жену как одержимый. Мой член выскальзывает из нее и снова погружается быстро и резко. Глубоко. Так глубоко, что в глазах темнеет от удовольствия.

Из моего горла вырывается стон. Я обвиваю жену рукой, тянусь к ее киске, чтобы поиграть с клитором, но Лена откидывает мою руку.

Раздражаясь, я сжимаю зубы, крепче стискиваю ее бедра, долблю все сильнее, и очень скоро чувствую, что вот-вот кончу.

— Прости, я больше не могу… Лен-а-а… — я изливаюсь в презерватив.

Я хочу сказать, как сильно люблю ее, но у меня пропадает голос. Сердце бешено бьется. Кажется, я никогда так бурно не кончал.

Мой член все еще внутри, но стоять так больше неудобно. Лена выпрямилась, ее тело окаменело.

Я выскальзываю из нее, снимаю презерватив и бросаю его к ногам, все еще пытаясь отдышаться.

— Лен… — касаюсь плеча жены.

— Не трогай меня, — говорит она отчужденно.

— Лен, прости… — встаю сбоку, чтобы заглянуть ей в лицо. По щеке жены текут слезы. — Не надо, Лен, не плачь, пожалуйста… — тянусь к ее щеке.

Лена отмахивается от моей руки, обходит меня и скрывается в ванной комнате.

Я зажмуриваюсь. Меня снова накрывает чувство вины.

Мне не стоило поддаваться на ее провокацию, но я не устоял. Весь вечер и все вечера до этого я так отчаянно хотел ее, что моя похоть взяла верх над всем остальным.

Я снова все испортил…

За дверью ванной комнаты шумит вода. Лена не выходит оттуда уже пятнадцать минут, я начинаю волноваться. Прислушавшись, сначала стучу, затем слегка приоткрываю дверь — защелки на ней нет.

— Ты долго.

— Уйди. Я не хочу с тобой говорить, — безжизненным голосом просит Лена.

Она сидит в душевом поддоне и дрожит, сверху льется вода. Холодные брызги попадают на меня.

— Лен, вода уже ледяная, выходи, — закрываю кран. — Ты заболеешь.

— А тебе не плевать?! — Лена обращает на меня полный отвращения взгляд.

— Да не плевать мне! — ору на нее.

— А мне вот интересно, она что, тогда тоже не кончила? — дрожащими губами спрашивает жена.

Я вздыхаю, тянусь за полотенцем и накидываю его Лене на спину.

— Да… Конечно… Я все это заслужил…

— Зачем ты мне признался? Зачем ты мне признался?! — Лена трясет головой. — Зачем ты мне все рассказал? Зачем, Дима?!

— Я не знаю, Лен… — сажусь на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне. — А ты бы предпочла ничего не знать?

— Я бы предпочла, чтобы ты хранил мне верность! — надтреснуто говорит Лена.

— Прости… Прости, пожалуйста… — я опускаю задницу прямо на плитку и опускаю голову. — Я как будто в болоте, и я не только сам в нем вязну, но и тебя тяну за собой… — я вынужден сглотнуть — во рту пересохло. — Я не знаю, что это… Я не знаю, что вообще со мной…

— Так разберись уже в себе! Сделай с этим что-то! — требует Лена. — Путь наш брак развалился, черт с ним, но у нас дети! Мальчикам нужен пример мужского поведения, им нужен отец, а не…

— А не кто… не кусок дерьма? — усмехаюсь я.

— Я не это хотела сказать… — Лена шмыгает носом. — Извини… Все, Дима. Это все. — Она вытирает полотенцем лицо. — Больше говорить не о чем.

12. Лена

Четыре года спустя…

— Свету помнишь? — каким-то странным тоном спрашивает мама.

Мы разговариваем по громкой связи.

Я сижу в лоджии на маленьком симпатичном диванчике и делаю легкий макияж.

— Какую Свету?

— Филиппову, вы вместе в аспирантуру поступали, она ещё органическую химию читала, — подсказывает мама.

Моя рука с консилером замирает над небольшим пигментным пятнышком чуть ниже глаза, которое появилось еще во время второй беременности и каждое лето неизменно проявляется снова.

— Ну помню, — вздыхаю я, уже понимая, к чему мама клонит.

— Она недавно докторскую защитила, — выразительно сообщает мама.

— Очень рада за нее. Передавай привет, — с иронией говорю я.

Мама вздыхает.

— Лена…

— Мам, не начинай, — пресекаю ее очередную попытку наставить меня на путь истинный. — Я обожаю свою работу.

— Секретарши? — мама пускает в ход шпильку.

Но я уже давно на это не обижаюсь.

— Я не секретарь, я ассистент бизнес-тренера, — мягко поправляю ее.

— Ты бы только послушала себя…

Мама умолкает. Я уверена, что теперь она точно считает меня подкидышем.

— Мам, ладно, мне скоро собираться надо, давай до пятницы. Дай Машку, пожалуйста, — прошу ее. — Я не могу до нее дозвониться.

Через полминуты в трубке раздается радостный голос дочери:

— Мам, привет!