Любимый враг

Они явно считывали мысли. Первым вылетел пыхтящий Зак, заплясал вокруг, нетерпеливо поскуливая и толкая меня носом. Знаю-знаю, волновались...

– Мэгги, - сказал Мастер.
– Мэг, ты в порядке?

– Я не ранена. Это не моя кровь. Мастер, я виновата.

– Иди сюда, - он вырвал меня из рук гаята, кивнул Заку - проводи - и понес к вездеходу.

***

– Как голова?

Я с отвращением ткнула пальцем в кучу деликатесов на прикроватной тумбочке.

– Тащат с самого утра. Сок, фрукты, шоколад. Уверяют, жутко полезно. У меня уже живот, как мяч.

– Я спрашивал про голову, - напомнил Мастер. Я вздохнула.

– И она - тоже. Только сдутый.

Мастер уже снимал с руки браслет.

– Ложись.

– Мастер...

– Ложись, я сказал.

Я покорно стянула майку и улеглась на живот. Мастер сел, сдвинув меня бедром к стене. Положил на плечи прохладные ладони - они быстро теплели, покалывая кожу иголочками. Одновременно успокаивающие и будоражащие прикосновения...

– Не вздумай меня лечить, Мастер, - сказала я в подушку.
– А то я тебя знаю.

– Даже и не собирался. Сделаю массаж, поспишь и к вечеру будешь как новенькая.

– Где нагоняй?

– Не будет тебе нагоняя. Псы все рассказали. Пацан жив, в госпитале. Красавчик, с которым ты обнималась, в тюремном блоке.

– Красавчик?
– с интересом спросила я, повернув голову.

– Красавчик-красавчик, сама выбирала... Лежи смирно.

Я послушно замерла, искоса поглядывая на сосредоточенного Мастера. Тяжеловатое хмурое лицо, тяжелое заматерелое тело. Он был самым старшим из здешних Бойцовых Псов, и на войну пошел один из первых. Мы были влюблены в него - люди и псы - но для Мастера все мы были глупыми щенками... Если бы не эти его редкие задумчивые взгляды, если бы не эти нежные и сильные прикосновения: казалось, он не лечил, а ласкал меня. Я вздрогнула. Руки Мастера замерли.

– Что?

– Все нормально.

– Выспишься, сходи в тюремный блок.

– Зачем?

– Похоже, мы словили большую птичку. Поприсутствуй на допросе.

– Мастер, я вообще-то переводчик с песьего!

– Сходи-сходи. Они при тебе будут повежливее и не сумеют все испортить.

Я зевнула.

– Такая большая политика, Мастер, а я такая маленькая, слабенькая, безобидненькая девочка...

Зак насмешливо фыркнул.

– Спи уж... тихоня.

***

Я проскользнула в дверь и дружелюбно улыбнулась недоуменно уставившимся на меня офицерам.

– Я тут в уголочке...

Села сбоку от гаята - с правой, здоровой стороны. Левая была залеплена заживляющим пластырем.

– Здравствуйте.

Он, помедлив, молча кивнул. Провел ладонью по прямым темным, длинноватым для гаятского военного волосам. И - вот странно - слегка расслабился. Не внешне - внутренне. Снаружи остался, каким был: прямой, подтянутый, лицо неподвижное, отсутствующий взгляд - в стену. Краснокожий в чужом племени. Так, значит, ты и есть та самая птица...

После почти безмолвного совещания офицеры, среди которых был и полковник-секретарь военного департамента, решили махнуть на меня рукой и вновь взялись за гаята.

– Сигареты?

– Пожалуй...
– он взял тонкую зеленоватую палочку и, поднеся к губам, вопросительно взглянул на меня. Я кивнула. В гаятских сигаретах почти не было табака, а запах жженых листьев напоминал мне родной Чандлер. Пленный глубоко затянулся, задумчиво выдохнул белый дым. Я сунула ладони между колен и ссутулилась, стараясь стать как можно незаметней. Судя по всему, они разговаривали уже давно, но так ни к чему и не пришли.

– Из допроса ваших подчиненных мы выяснили, что вы полковник Юджин Джервек, один из лидеров так называемой 'зеленой оппозиции'. Это так?

– Ну, раз вы мне это говорите...
– медленно сказал он, провожая взглядом дымок сигареты.
– Леди приглашена читать мои мысли?

– Нет, - извиняюще улыбнулась я.
– К сожалению, не умею. Рада с вами познакомиться, Юджин. Я Мэг. Маргарет Рейнан.

Он учтиво поклонился, по-прежнему наблюдая за своей сигаретой.

– Если вы действительно из 'зеленых', почему не сдали базу без боя?

Я с недоумением взглянула на задавшего вопрос офицера.

– Есть же разница между желанием прекратить войну и предательством, капитан Шуман! Юджин, могу засвидетельствовать, сопротивление было отлично организовано. Вы просто не учли Бойцовых Псов.

Джервек повернул голову и посмотрел на меня.

– Рад, что вы так высоко оцениваете мои военные навыки, мэм, - сказал совершенно серьезно.
– Псов мы действительно не учли. Вас трудно учесть. Сколько вас всего в армии?

Я улыбнулась.

– А вас - в вашей 'зеленой' партии?

– Простите. Вы совершенно правы.

– Господа-господа!
– призвал нас секретарь к порядку.
– Кто, в конце концов, ведет допрос? Мастер-инструктор, я не понимаю, что вы вообще здесь делаете! Выйдите!

Я выразительно прикрыла ладонью рот.

– Если мастер-инструктор уйдет, - сказал Джервек в стену, - я буду молчать.

– Можно подумать, сейчас вы отвечаете!

– Ну, во всяком случае, разговор-то я поддерживаю, нет?

– Спасибо, Юджин, - сказала я, - мне очень хочется остаться.

– Как Игар?

– Кто? А, тот парнишка... В порядке. Спит, спеленатый, как куколка.

– А как ваше здоровье?

– Неплохо.

– Что это было - колдовство?

Я засмеялась.

– Нет, у нас с колдовством туго! А как у вас на Гранде?

– Еще встречается, - угол его рта пополз вверх.
– Один Веймарский лес чего стоит.

– Лес? Что за лес?

– Не хотелось бы быть неучтивым, но...
– полковник повел рукой на молча слушавших нас офицеров, и я спохватилась.

– Ах да, продолжайте!

– Премного вам благодарны, мастер-инструктор, - ядовито отозвался секретарь.

Длился этот треп еще не менее часа, что было, по-моему, пустой тратой времени. Джервек ничего не собирался обещать и рассказывать, а применять химию к такому высокопоставленному лицу было не только бесполезно, но и опасно - у него явно стоял шоковый барьер, который скорее убьет, чем позволит добыть информацию. Когда секретаря-полковника куда-то отозвали, притомившиеся офицеры запросили тайм-аут. К тому времени я уже настолько слилась с обстановкой, что мне даже налили кофе. Понюхав напиток - отдавало химией - я подняла глаза на наблюдавшего за мной гаята.

– Любите кофе?

– Не этот суррогат, - отозвался он.

– Настоящий у нас можно добыть только контрабандой.

– Как и у нас теперь.

Я отхлебнула навязчиво-сладкий напиток, отметив его оговорку: теперь. Объединенные силы все ближе подходили к сердцу гаятской системы - Гранду. Интересно, эвакуируют ли они уже императорскую семью?

Полковник тоже сделал пару глотков. Помолчал, явно подыскивая тему для беседы.

– Вы давно на войне, мастер?

Кто-то из офицеров сделал движение, мы оба покосились, но, похоже, они не сочли это военной тайной.