Любить вопреки

Лорд Саррент молчал некоторое время, внимательно меня рассматривая.

– Знаете, Шарлин, я завидую Ровейну как мужчина, но как друг безумно рад за него. Встретить такую как Вы – большая удача, и я надеюсь, он сможет сделать Вас счастливой.

Муж появился спустя минут пять, когда принесли чай и я могла спрятаться за обязанностями радушной хозяйки.

– Альв? Не ожидал тебя здесь увидеть, - нахмурился Ровейн, окидывая меня внимательным взглядом.

– Пришел встать в очередь на твое уникальное изобретение, ты ведь о друге и не подумаешь, - шутливо насупился лорд Саррент.

Я улыбнулась супругу, передавая чашку чая Альву.

– Артефакт требует доработки, еще рано о чем-то говорить.

– Вот как? Значит слухи о патенте преждевременны? Твой дядя на последнем заседании намекнул председателю Совета, что вскоре всех ждет сюрприз.

– Нет, он настаивает на оформлении патента не смотря на незавершенность артефакта.

– И я с ним полностью согласен, - вставил Альв.

– Ммм, Шарлин, кексы просто чудо, передайте мое восхищение кухарке.

Я кивнула, устраиваясь на подлокотнике кресла мужа с тем, чтобы быть к нему ближе.

Ровейн задумчиво покрутил в руках чашку, после чего поставил ее на столик и обернулся ко мне.

– Милая, ты не оставишь нас с Альвом?

Я кивнула и покинула мужчин.

Не желая больше встречаться сегодня с лордом Саррентом, поднялась наверх в кабинет мужа.

Задумчиво скользнув кончиками пальцев по гладкой поверхности новенького стола, убрала валяющиеся как попало книги в шкаф и поправила висевший на спинке стула пиджак Ровейна.

Осторожно переложив на стол сделанные наспех записи, валяющиеся на полу, подошла к окну.

«Надеюсь, Альв не скажет ничего Ровейну, мне невыносимо видеть его боль, плещущуюся на дне голубых глаз и грустное молчание».

Муж вошел, когда я уже не находила себе места, рисуя в воображении всякие ужасы от дуэли до принудительного развода.

Удивил его решительный вид и играющие на скулах желваки. Супруг был зол.

Стремительно подойдя ко мне, Ровейн рывком притянул меня к себе, целуя в губы.

– Шарлин, скажи мне, тебе чего-то не хватает в этом доме? Быть может ты как-то по-другому представляла замужнюю жизнь? – все так же решительно спросил супруг, не отпуская меня.

Я нахмурилась, пытаясь прийти в себя от неожиданного и непривычного поведения всегда ласкового и спокойного Ровейна.

– Никакие мои представления не идут ни в какое сравнение с действительностью, Ровейн, - уверенно ответила я, не допуская и тени сомнения.

– Мне очень хорошо здесь и я сейчас говорю так не потому что в Обители с воспитанницами обращаются ужасно. Не забывай, там я провела только четыре года. До этого у меня был большой дом и любящий опекун. Но с тобой я могу быть самой собой, не оглядываясь на мнение окружающих и ни в чем не ограничивая себя. Только сейчас я могу делать то, что хочется именно мне.

– И все же есть какое-то но? – продолжил настаивать супруг.

Я вздохнула, опустив глаза. Говорить о таком было неловко, но с кем если не с ним?

– Меня немного беспокоит то, что у нас не было брачной ночи и наш брак не консумирован, - еле слышно прошептала я, не смотря на мужа.

Ровейн взял за подбородок, заставляя поднять взгляд.

– Милая, у меня нет ни малейшего желания насиловать собственную жену, которую обстоятельства вынудили выйти за незнакомого мужчину старше ее в два раза. Я надеялся, что ты сможешь привыкнуть ко мне и не будешь воспринимать как постороннего, - осторожное поглаживание по щеке помогло справиться со смущением и продолжить неловкую тему.

– Ровейн, мы уже обсуждали это с тобой. Меня никто не заставлял. Никакое наказание не вынудило бы меня выйти за древнего отвратительного старика против воли. И ты… Мне очень хорошо с тобой, - совсем тихо закончила я.

Муж притянул к себе, позволяя спрятаться в объятиях.

– Альв прав, мне просто неприлично повезло с женой, - усмехнулся Ровейн мне в волосы.

– Ты из-за него так разозлился? Он тебе что-то сказал? – вскинула я обеспокоенный взгляд, ловя его полный нежности в ответ.

– Только то, что я и сам знал. Это не имеет значение. Ты – мое сокровище, которое я буду беречь и боготворить до конца дней.

Внутри что-то перевернулось и разлилось теплом. На губах против воли засияла улыбка.

Обедать мы спускались в молчании, обмениваясь улыбками и ласковыми взглядами. Внизу я поймала недовольный взгляд Марвении, направленный на наши руки. Муж так и не выпустил мою.

Похоже, пора поговорить с экономкой.

Благо Ровейна недовольство кого-то из слуг интересовало мало, он целиком и полностью был сосредоточен на мне, предугадывая малейшее желание пока мы были за столом.

– Завтра мне придется поехать в город. Дядя настаивает на срочном оформлении патента, - вздохнул Ровейн, когда мы вышли на террасу, где был накрыт чайный столик.

– Можно мне с тобой?

– Если тебя это не утомит, милая. Бумажная волокита отнимает слишком много времени.

– Ничуть, я не хочу оставаться одна.

Муж улыбнулся, целуя мою ладонь.

– Я буду очень рад, если ты поедешь со мной.

После ужина я пригласила Рика в кабинет.

– Миледи, - после моего разрешения устроился в кресле напротив управляющий.

– Рик, завтра прибудут маги местного садоводческого общества с тем, чтобы заняться высадкой заказанных мной растений. Также леди Горская любезно согласилась направить к нам своего садовника. Он проследит за высадкой и поддержит своей магией. Поскольку ни меня, ни Ровейна не будет, придется Вам заняться ими. Списки растений и того, что должны установить мастера я Вам оставлю. Места мы распределили. Вот схема. Если возникнут какие-то сложности, доверьтесь мнению эльда Терена. Леди Горская рекомендовала его как сильного и ответственного мага земли, который уверена не сможет навредить растениям.

– Разумеется, миледи, - кивнул мужчина, внимательно просматривая переданные мной бумаги.

– И еще, Рик. Это касается Марвении, - я умолкла, подбирая слова.

– С некоторых пор я стала замечать слишком явное проявление недовольства с ее стороны. Мне бы не хотелось вмешиваться в Вашу работу со слугами, но у меня большая просьба. Разъясните пожалуйста Марвении, что мы с Ровейном находимся в своем доме и вольны поступать так, как считаем нужным. Ни я, ни он не нуждаемся в порицании своих же слуг.