Любите ли вы САГАН?..
Шрифт:
Лидер социалистической партии поспешил ответить на приглашение писательницы. Этот первый чай на улице Алезия повлечет за собой целую вереницу встреч наедине и положит начало трогательной и крепкой дружбе. Но началась предвыборная кампания президента, ее второй тур пройдет 10 мая 1981 года, и Франсуа Миттеран посвящает этому все свое время. Как и многие другие представители интеллигенции, сторонники левых сил, Франсуаза Саган тоже в их рядах. Она даже участвовала в митингах, на которых он выступал. Априори у ее друга не много шансов одержать победу в этой битве. В первом туре переизбрание Валери Жискара д’Эстена почти очевидно: он получает 28,5 процента голосов, далеко опережая своих противников, кандидатов от правых сил: Жака Ширака (18 процентов), Мишеля Дебрэ (1,7 процента) и Мари-Франс Гаро (1,3 процента). От левых сил Франсуа Миттеран набирает 25,8 процента голосов — впереди Жоржа Марше (15,3 процента), Арлет Лагийер (2,3 процента), Мишеля Крепо (2,2 процента) и Югет Бушардо (1,1 процента). Совместно с голосами правых сил у Жискара д’Эстена 50 процентов голосов, а у Франсуа Миттерана только 43 процента. Тем не менее между двумя турами был проведен опрос общественного мнения, который показал, что все больше людей склоняется на сторону лидера социалистической партии. Иногда статистика приписывала ему даже 52 процента голосов. 5 мая, во время телевизионных дебатов между двумя политическими соперниками, убийственная фраза, произнесенная Франсуа Миттераном, попала точно в цель. «Вы — пассивный человек», — бросил он Валери Жискару д'Эстеиу и тем самым пригвоздил его. 9 мая, накануне второго тура президентских выборов, Франсуаза Саган схватилась за перо и опубликовала в «Юните», газете социалистической партии, чрезвычайно своевременную
21 мая в Пантеоне Саган будет сидеть в первой ложе на церемонии вступления президента в должность. Она очень эмоционально прокомментировала это событие на страницах газеты «Матен де Пари»: «Могу дать руку на отсечение, что сегодня, 21 мая 1981 года, Миттеран одержал необыкновенную победу, возможно, в первый раз в своей жизни и, надеюсь, навсегда. Он был так ощутимо близок и безумно влюблен во всех французов».
После 10 мая 1981 года ничего не изменилось для Франсуазы Саган и Франсуа Миттерана. Теперь романистка была допущена в круг близких друзей президента и получила номер его прямого телефона. Несмотря на новые обязанности и напряженный график работы, новый хозяин резиденции на Елисейских полях выкраивал, как и в прошлом, свободные минуты для их традиционных обедов тет-а-тет. Регулярно лимузин президента появлялся перед домом Саган. Телохранители провожали его до входной двери, а потом бесшумно исчезали. Соседи с улицы Шерш-Миди, 91, каждый раз удивлялись, встречая президента на лестничной площадке без сопровождения. Саган, которой безумно нравилось принимать его у себя, подавала Миттерану простые домашние блюда; она сама готовила жаркое и заказывала у продавца с улицы Севр чудесную утку с апельсинами, от которой он приходил в восторг. «Это чудный гость, всегда пунктуальный и всегда в прекрасном настроении, — признавалась она. — Мы не говорим о политике. Он интеллигентный человек, любящий литературу, с большим чувством юмора. Я восхищаюсь тем, что он остался человеком, даже придя к власти».
Пьер Берже был одним из редких свидетелей их рандеву: «В конце своей жизни Франсуа Миттеран, когда мы заговаривали о Саган, признавался, что скучает по встречам с ней. Я тогда сразу же организовал ужин у Ледюка. Я был потрясен, с каким уважением они относились друг к другу».
Дени Вестхофф также встречался с высоким гостем своей матери, но не в Париже, а в Кажарке. В 1988 году Франсуаза Саган пригласила свое «божество» как раз перед его переизбранием провести выходные в своих родных краях. В тот день на глазах потрясенных горожан президентский вертолет приземлился на футбольном поле Кажарка, где его ожидали лимузины темного цвета с бронированными стеклами «Моя мать долго говорила с ним за ужином о Египте, поскольку Франсуа Миттеран планировал провести там Рождество. — вспоминает Дени Вестхофф — У него действительно были глубокие знания об этой стране и ее истории. Миттеран показался мне очень образованным, любезным и обаятельным. Я сохранил о нем чудесные воспоминания». Франсуаза Саган не любила говорить о своих отношениях с Франсуа Миттераном, ограничиваясь лишь несколькими забавными случаями, когда ее собака пролила ему на галстук стакан красного вина как раз перед заседанием Совета министров. Позже, когда фотограф Клод Азуле предложил ей написать предисловие к своей иллюстрированной книге «Франсуа Миттеран, человек-президент», она в первый раз приподняла завесу над своими чувствами, заявив, что он является для нее «идеальным другом». «Это идеальный друг, о котором говорил Рембо, ни страстный, ни слабый, а просто друг, — писала романистка. — Об этом знают те, кто живет с ним рядом. Те, кто живет вдали и любит его, чувствуют это инстинктивно. А те, кто не любит его, просто завидуют, тоже бессознательно, скорее даже они завидуют его друзьям. Поскольку дружить с ним очень почетно, приятно и спокойно. Я говорю «спокойно», потому что чем более человек слаб, тем больше его внимание и привязанность к нему. Я говорю «приятно», потому что эта дружба доставляет огромное удовольствие». Франсуа Миттеран, со своей стороны, никогда публично не говорил о своих отношениях с автором романа «Здравствуй, грусть!».
В марте 1981 года, накануне восхождения к власти президента Франсуа Миттерана, Франсуаза Саган поставила точку в рукописи своего последнего романа, «Женщина в гриме», выпуск которого планировался в начале июля в издательстве «Рамсе». В ожидании этого события она решила отдохнуть несколько дней в Мамунии, в знаменитом дворце в Марракеше. Писательница гордилась романом «Женщина в гриме», который, по ее словам, получился самым веселым и диссонирующим из всех ее вещей. Основа сюжета — шикарный познавательный круиз по Средиземному морю. Он пришел ей в голову во время одного светского ужина. За столом очень элегантная дама, большая любительница классической музыки, рассказывала, что совершила путешествие по морю под звуки своих любимых мелодий — такую новинку предлагают туристические агентства состоятельным клиентам. Рассказ заставил Франсуазу Саган задуматься на весь остаток вечера. Этот эпизод она вставила в свое повествование: на борту пассажирского судна «Нарцисс» за 98 тысяч франков, на просторах Капри, в полном уединении, убаюкиваемые волнами и классическими ариями, будут жить четырнадцать персонажей абсолютно в «сагановском» духе. Чета разочаровавшихся миллиардеров, сомнительный бизнесмен, эксцентричная и капризная восходящая звезда, жиголо, мошенник, гоняющийся за легкой добычей, ужасная светская дама — все они соберутся в одном месте. Ситуация, благоприятная для сложных романтических отношений, столь близких сердцу писательницы. Все герои обнажат свою сущность в конце круиза. Супружеская чета: Кларисса, сильно накрашенная, неравнодушная к спиртному женщина, и Эрик Летюилье, директор газеты, поддерживающий левые партии, — отделятся от группы. «Это мнимая поддержка левых сил, — говорит Франсуаза Саган. — Он из тех людей, которые не хотят, чтобы у каждого был автомобиль «роллс-ройс», а желают, чтобы все ходили пешком…» На борту «Нарцисса» накрашенная женщина встречает Жюльена Пейра, мошенника, с которым переживает счастливый роман под изумленными взорами других пассажиров.
Написание этой книги было одновременно и трудным, и волнительным. Пока Франсуаза диктовала роман своей секретарше, ее адвокат бился на всех фронтах, защищая ее интересы: против Жана Угрона, с одной стороны, и против издательства «Фламмарион» — с другой. Измученная судебным процессом по поводу плагиата и выплаты долгов, Франсуаза Саган села на борт «Нарцисса» с желанием никогда не причаливать к берегу. «У меня было иллюзорное, но очень яркое впечатление, что моя жизнь была там, на борту этого большого вымышленного корабля, с его романтическими героями и что другая моя жизнь не имела больше никакого значения. В первый раз я ощутила на себе силу воображения, изобретения, а проще — вдохновения». По этим причинам роман «Женщина в гриме» мог сравниться с романом-рекой. Она сама не понимала, как могла написать такое количество страниц: пятьсот шестьдесят! Она одиннадцать раз переписывала начало — по сто с лишним страниц каждый раз. Выбрала ли она лучший вариант? В этом романистка не была уверена.
Судебный процесс, затеянный Жаном Угроном, завершился победой Саган. Но он спровоцировал ее окончательный разрыв с издательским домом Анри Фламмариона. Несмотря на явно неоднозначные предложения этого издателя, который отвернулся от нее во время конфликта с Жаном Угроном, а потом предложил более выгодные финансовые условия, Саган заявила, что ни в коем случае не планирует передать ему свою новую рукопись. В 1980 году она утверждала: «Единственный контракт, который я подпишу, будет с Жан-Жаком Повером». И действительно, уставшая и разочарованная сотрудничеством с крупными издательскими домами, Франсуаза Саган решает пойти на контакт с частным издателем; Анри Фламмарион вел себя с ней как «торгаш», поэтому она предложила стать ее агентом-издателем Поверу. Это означало, что Жан-Жак Повер получил возможность публиковать ее будущие романы в любом издательстве
по своему выбору.«Когда Франсуаза Саган рассталась с издательством «Фламмарион», она пришла ко мне, — рассказывает Жан-Жак Повер. — Я решил ввязаться в эту авантюру. Роман «Приблуда» продавался плохо… В это время она писала «Женщину в гриме», но это давалось ей с большим трудом. Франсуаза регулярно находилась в клинике, так как плохо чувствовала себя и физически, и морально. Роман «Женщина в гриме» появлялся небольшими отрывками. Мы много об этом говорили. Эта книга позволила ей немного отвлечься от судебного процесса. Франсуаза Саган часто переживает трудные периоды в жизни, тогда она уединяется со своими книгами». Роман «Женщина в гриме» писался нелегко, и именно в этот период Жан-Жак Повер оказал ей неоценимую поддержку. В нем Франсуаза Саган обнаружила того слушателя, которого искала всю жизнь. «До него никто не говорил со мной о моих книгах непосредственно в тот период, когда я над ними работала, — объясняла она. — Он помогает мне создать моих персонажей, потому что интересуется их судьбой. Жан-Жак Повер — чудесный советчик. Очень приятно ощущать поддержку человека, который видит в тебе прежде всего писателя, обеспокоенного судьбой своего произведения». Как только роман был окончен, Жан-Жак Повер связался с Жан-Пьером Рамсе, предложив ему совместное издание книги, и получил его согласие. Но в парижском издательском мире слухи просачиваются очень быстро. Когда Анри Фламмарион узнал, что его автор собирается опубликовать свой роман в конкурирующем издательстве, то решил немедленно действовать. 15 мая он вновь выдвинул требование вынести решение по срочному вопросу, имеющему целью запретить публикацию. Он также с обидой напомнил, что Франсуаза Саган все еще должна ему крупную сумму. Суд, изучив выдвинутое требование, объявил, что решение будет принято в течение шести дней. Франсуаза Саган нисколько не беспокоилась по этому поводу, она даже считала себя неуязвимой, поскольку в июне у нее заканчивался контракт с этим издательством. «Они знают, что я ни при каких условиях никогда не отдам им этот роман, и тем не менее пытаются препятствовать публикации моей новой книги в другом издательстве, а не во «Фламмарионе». Это все равно что не давать мне возможности осуществлять литературное творчество, лишая тем самым меня всех легальных средств к существованию», — заявила она. Издательство «Фламмарион» по-прежнему отказывалось выполнить решение парижского суда первой инстанции, по которому оно было обязано выплачивать месячные суммы, рассматриваемые как «срочные и жизненно необходимые».
«21 мая 1981 года выдался действительно чудесный весенний день: в то время, пока Франсуаза Саган присутствовала в Пантеоне на церемонии вступления в должность президента своего друга Франсуа Миттерана, апелляционный суд решил вопрос в ее пользу: «Ничто не дает право издательству «Фламмарион» прекратить выполнение своих обязательств». Это лишь частично успокоило писательницу, которая переживала серьезные трудности с тех пор, как Анри Фламмарион отказался выплачивать ей месячные комиссионные. Сожалела ли она, что жила беспечной жизнью все эти годы? «Если бы нужно было начать сначала, я поступила бы так же, — утверждала она. — У меня было много денег, но я никогда не была богатой. Это к лучшему. Для работы необходимо принуждение». Тем не менее какая жалость видеть, как популярная писательница играет в национальную лотерею в надежде заплатить за просроченные счета! А поможет ей Хасти Флэг, ее лошадь, находившаяся в Шантийи. В то время, когда положение Саган было самое плачевное, Хасти Флэг превзошла саму себя и выиграла подряд несколько забегов, получив, в частности, Гран-При д’Огей на сумму свыше 250 тысяч франков. Спасение к Саган пришло играючи!
Роман «Женщина в гриме» появился в книжных магазинах одновременно со сборником рассказов «Музыка к сценам», выпущенным издательством «Фламмарион». Это небольшое произведение Франсуаза Саган отдала своему бывшему издателю до разрыва контракта. Романистка не упустила случая съязвить: она посвятила его своему другу, Жан-Жаку Поверу. Сборник «Музыка к сценам» состоял из тринадцати рассказов: обманутая женщина уединяется в казино в Ницце («Кот и казино»); в Австрии в 1883 году один мужчина, обманутый и до смерти униженный, вызывает на дуэль любовника своей жены («Последствия одной дуэли»); Жюстин изображает из себя свободную женщину с тех пор, как ее оставил Ришар («Уже год…»); ожидая своего любовника, девушка подумывает о самоубийстве («Две-три слезинки в красном вине») и так далее. В своих статьях критики сравнивали два произведения. Пьер Демерон писал в журнале «Мари-Клер»: «Чтобы стать «великой» Саган, вместо того чтобы быть «объемной», ей бы стоило побольше поработать над романом «Женщина в гриме», где стиль у нее достаточно небрежный, чтобы не сказать местами просто халтурный!» Что касается рассказов «Музыка к сценам», то тот же критик пишет: «Здесь Саган не такая мрачная и пессимистичная, как в романе «Женщина в гриме», она полна фантазии, юмора и даже изобретательства». В журнале «Пуэн» Жан-Франсуа Фожель просто заявил о своей глубокой симпатии к автору «Женщины в гриме»: «Мне нравится Саган. У этой женщины столько же сердца, сколько и интеллигентности. Призванная, в силу известности, высказывать свое мнение очень часто и по многим вопросам, она никогда не сказала ни одной глупости, шла ли речь о Франсуа Миттеране, об аргентинском футболе или о Сартре. Публикуя новые произведения, она ставит точку на «деле Саган». Книга — это единственный показатель нравственного здоровья писателя. И если здесь ее встречают без восторга после трудных дней, это значит, что никакое обращение не может заменить ту порцию счастья, которую мы получаем, читая каждую ее книгу. Да здравствует Саган!»
Франсуаза Саган охотно бы написала продолжение «Женщины в гриме», настолько работа над этой книгой была ей приятна. Публика, которая буквально набросилась на роман, тоже этого требовала. Во Франции роман-река «Женщина в гриме» имел большой успех: продано было около миллиона экземпляров. К тому же он позволил Мадемуазель Грусть вновь подружиться с американской публикой. И хотя Франсуаза Саган отказывалась от написания второго тома, эпопея «Нарцисса» обретет вторую жизнь на большом экране. Под руководством режиссера Хосе Пинейро съемки фильма «Женщина в гриме» заняли два месяца. Они проходили у побережья Греции и острова Крит. В этом полнометражном фильме сыграли прекрасные актеры: Жанна Моро в роли восходящей звезды, Антони Делон, играющий ее нежного любовника, Жаклин Майан воплотила образ жены богатого и нудного банкира, Филипп Корсан стал стюардом-гомосексуалистом, Жан-Марк Тибо — посредственным режиссером. Наконец, Андре Дюссолье сыграл фальшивомонетчика, Даньель Месгиш — претенциозного директора левой газеты; его жену, скрывающую свое беспокойство за излишками грима, сыграла Лора Морант. Когда в ноябре 1990 года фильм «Женщина в гриме» вышел на экраны, Андре Дюссолье занялся его рекламой. «Романы Саган принадлежали, по моему мнению, к эпохе удовольствий минувших дней, — сказал он. — Знакомясь с «Женщиной в гриме», я заметил, что роман по-прежнему актуален и что у меня много общего с этими лицемерными персонажами, которые из-за стыдливости или соблюдая условности, постоянно замалчивали то, что непременно хотели сказать во всеуслышание». Хосе Пинейро, со своей стороны, опасался реакции Франсуазы Саган, поскольку он ни разу не спросил ее мнения, ни во время написания сценария, ни во время съемок и монтажа. В ноябре он с тревогой появился в ее квартире на улице Шерш-Миди и вышел оттуда с легким сердцем, поскольку романистка неустанно благодарила его за эту замечательную экранизацию. «Прекрасный подбор актеров. Действие идет динамично, и много смешных моментов, — заявила она. — Есть ситуации, прекрасные, прозрачные диалоги, а не обычные бурчания». Она нашла, что Жанна Моро и Жаклин Майан очень смешны и трогательны. Что до Андре Дюссолье, то он показался ей самым обаятельным.
После выхода фильма «Женщина в гриме» на большой экран Франсуаза Саган полностью отдалилась на целый год от светской жизни в Париже и в Сен-Тропезе. «Все ночные кафе сейчас наполнены шумной музыкой, которая вас оглушает, и без эйфории, создаваемой алкоголем, вынести это невозможно. Я хожу к людям в гости, встречаюсь с ними в ресторанах, а скоро я буду принимать их у себя». У себя — это значит в квартире, занимавшей два этажа, которую сняла Франсуаза Саган на Шерш-Миди, 91. Перед этим она некоторое время жила в гостинице. На первом этаже располагались гостиная и кабинет ее секретарши, мадам Барто-ли, затем кухня и сад; на втором этаже находились несколько комнат и ее собственный рабочий кабинет. Несмотря на успех фильма «Женщина в гриме», она вынуждена была пойти на некоторые жертвы, например, продать коллекционную машину «Лотус-7» голубого цвета, которая была куплена в 1973 году. Эта гоночная машина сохранилась в прекрасном состоянии, дальность ее пробега не превышала 13 тысяч километров по счетчику. Во всей Европе было только четыре подобные модели. Теперь ей пришлось довольствоваться «мини-остин» для передвижения по Парижу и «мерседесом» для более длительных поездок, например в поместье Брей.