Любительский вечер

Но к Эдне уже вернулось присутствие духа. Она видела перед собой весь зал от партера до галерки, виделаморе улыбающихся и искаженных смехом лиц, слышала нарастающие раскаты смеха, и в ней вскипела горячая шотландская кровь. Глядя на усердствовавший, нобезгласный оркестр, она вдруг решилась. Не произносяни звука, она стала шевелить губами, открывать рот, простирала к зрителям руки, раскачивалась из стороныв сторону, делая вид, будто поет. Желая заглушить голоспевицы, зрители зашумели еще сильнее, но Эдна с невозмутимым спокойствием продолжала свою пантомиму.

Казалось, прошли часы; наконец, шутка, видимо, наскучила публике, зрителям захотелось послушать, и ониугомонились. Тут и обнаружилась игра Эдны. Несколькосекунд в зале стояла мертвая тишина, только оркестрпродолжал играть да видно было, как беззвучно шевелились губы Эдны. Тогда зрители поняли все и опять словно с цепи сорвались, — но на сей раз они неистово аплодировали девушке, которая так ловко сумела их провести. Эдна воспользовалась благоприятным моментом, чтобы раскланяться, и, пятясь, скрылась-за кулисы — прямо в объятия Летти.

Самое страшное осталось позади, и весь вечер Эднарасхаживала среди любителей и профессионалов, вступала в разговоры, прислушивалась, наблюдала, стараясьпонять то, что видела, и все запомнить. Чарли Уэлш сопровождал ее в качестве добровольного наставника иангела-хранителя и так исправно выполнял взятые на себя обязанности, что, когда представление окончилось,у Эдны уже было достаточно материала для фельетона.

Но, по уговору, она обязалась выступить дважды, и ейказалось малодушным отступиться от своего намерения.Да и кроме того, как выяснилось назавтра, некоторыевпечатления были чересчур поверхностны и требовалипроверки. Поэтому в субботу Эдна опять явилась в театрсо своей кошелкой и в сопровождении Летти.

Директор, по-видимому, ждал ее. Эдне даже почудилось, что, когда он ее увидел, в глазах у него мелькнуларадость. Он поспешил к ней навстречу, поздоровался,почтительно поклонился, что никак не вязалось с его людоедскими повадками. Когда директор склонился передЭдной в поклоне, стоявший за его спиной Чарли Уэлшмногозначительно подмигнул ей.

Но сюрприз следовал за сюрпризом. Директор попросил Эдну представить его сестре, занимал девушек разговорами и всячески старался проявить любезность. Ондаже предоставил Эдне отдельную уборную, возбудивтем жгучую зависть трех крикливых дам, в обществе которых она переодевалась в первый вечер. Эдна не могла прийти в себя от изумления, но встретившийся ей в коридоре Чарли Уэлш пролил свет на эту загадку.

— Здорово! — приветствовал он ее. — Вы, я вижу, вгору пошли. Царицей бала стали!

Эдна весело улыбнулась.

— Наш-то, — не иначе, как он думает, что вы репортерша. Я чуть не лопнул со смеху, глядя, каким ягненочком он перед вами прикидывается. Ну, а теперь скажитепо совести, начистоту, вы не по этой, не по газетной части работаете?

— Я же рассказывала вам, как меня встретил редактор, — возразила Эдна. И, по совести, это была чистаяправда.

Однако Любитель-Уникум с сомнением покачал головой.

— Мне-то, конечно, наплевать, — заявил он. — Но есливы в самом деле репортерша, тисните несколько строкобо мне, сами знаете, как это делается, для рекламки.А если и не репортерша, что ж, вы и так симпатичная девица. Но что вы не нашего поля ягода — это уж факт.

После выступления Эдны — на этот раз она исполниласвой номер с хладнокровием ветерана — директор возобновил атаку; наговорил ей кучу любезностей и, расплывшись в любезной улыбке, приступил к делу.

— Надеюсь, вы обойдетесь с нами не слишком сурово? — спросил он вкрадчиво. — Не обидите нас, верноведь?

— Ой, что вы! Никогда не соглашусь опять выступить. Даже не уговаривайте, — отвечала Эдна с наигранным простодушием. — Я понимаю, что мой номер понравился, но и не мечтайте меня заполучить. Я, право же,не могу.

— Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю, — в голосе директора прозвучали прежние грозные нотки.

— Нет, нет, ни за что, — упрямилась Эдна. — Эстрада — слишком большое напряжение для нервов, во всяком случае для моих нервов.

Явно озадаченный директор подозрительно посмотрелна девушку, но настаивать больше не стал.

Однако в понедельник утром, когда Эдна явилась кнему в контору получить деньги за свои два выступления,он в свою очередь ее озадачил.

— Вы, очевидно, меня не поняли, — нагло врал он. — Кажется, я действительно что-то говорил об оплате проезда. Это у нас практикуется, но за выступления мы любителям никогда не платим. Вместо живой, искрящейсяструи получилось бы болото, мертвечина. Нет! ЧарлиУэлш над вами просто подшутил. Ничего он за свои выступления не получает. Платить любителям! Да это жекурам на смех! Но вот, пожалуйста, пятьдесят центов.Сюда входит и стоимость проезда вашей сестры. И разрешите мне от имени администрации горячо вас поблагодарить за ваше ценное участие в наших любительскихвечерах.

В этот же день Эдна выполнила данное Максу Ирвину обещание, вручив ему отпечатанный на машинкефельетон. Пробегая глазам рукопись, журналист то идело кивал головой и не скупился на похвалы:

— Хорошо!.. То, что нужно!.. В самую точку!.. Психологически верно!.. Очень тонкая мысль!.. Уловили именно то, что требуется! Великолепно!.. Здесь удар не совсем попадает в цель, но сойдет… Вот это сильно!.. Оченьярко!.. Образно! Образно!.. Хорошо!.. Превосходно!

И, пробежав до конца последнюю страницу, сердечнопротянул Эдне руку:

— Поздравляю, искренне поздравляю, дорогая миссУаймен. Признаюсь, вы превзошли все мои ожидания,хотя я в вас сразу уверовал. Вы журналистка, прирожденная журналистка. У вас есть настоящая хватка, ивы, конечно, далеко пойдете. «Интеллидженсер», без сомнения, примет и эту вашу рукопись и все дальнейшие.Они вынуждены будут вас взять уж хотя бы потому, чтоиначе за вас ухватятся другие газеты.

— Но как же так? — вдруг добавил он, сразу нахмурившись. — Почему вы не пишете, что получили платуза выступления, а ведь в этом соль всего фельетона. Я васпредупреждал, помните.

— Э, нет, это никуда не годится, — проговорил он имрачно покачал головой, когда Эдна объяснила ему, какбыло дело. — Так или иначе, а деньги надо непременноу них выцарапать. Постойте-ка. Дайте подумать…

— Ради бога, не утруждайте себя, мистер Ирвин, яи так доставила вам достаточно беспокойства, — сказалаЭдна. — Разрешите мне только от вас позвонить — попытаюсь-ка я еще раз взять за жабры мистера ЭрнестаСаймса.

Журналист уступил Эдне место за письменным столом, и она сняла трубку.