Люблю тебя

Ну и я изначально обозначила Никите, что не хочу с ним отношений, как раньше. Неоднократно повторяла это. В общем-то, моя позиция не изменилась. Мне, конечно, хорошо с Никитой, я обожаю наш секс, но замуж?

А когда-то я об этом мечтала…

— Лиля, ты — девушка всей моей жизни, — по лицу Ника пробежала тень страха, голос чуть дрогнул. — Я хочу прожить с тобой каждый день, хочу с тобой общих детей и общих внуков. Клянусь, я никогда тебя не разочарую. Лиля, я люблю тебя больше всего на свете.

— Не правда, — протестую, снова обретя голос. — Больше всего на свете ты любишь футбол.

— Больше всего на свете я люблю тебя.

— Ложь!

Встаю с колен Никиты и отхожу на шаг. Он поднимается следом.

— Лиля, пожалуйста, поверь мне. Я люблю тебя.

— Я знаю, что ты меня любишь. Можешь не повторять это все время.

Я отворачиваюсь в сторону кухонной зоны, не могу смотреть сейчас на Никиту. Он продолжает держать в руках открытую коробочку с кольцом. Тишину между нами заполняет непрекращающаяся вибрация его мобильного телефона.

Я кожей чувствую его поникшее состояние. Я не ответила на предложение. В данном случае это все равно, что отказала. На самом деле мне хочется поругаться на Никиту. Зачем он это сделал? Чем думал, когда покупал кольцо? Я разве давала ему надежду на что-то серьёзное? Наоборот, сотню раз сказала, что между нами только секс.

— Что ты чувствуешь ко мне, Лилия? — неожиданно спрашивает. В интонации слышится строгость.

Машинально поворачиваюсь обратно к Нику. Вот он задает вопрос в лоб.

— Я не хочу об этом думать, — честно отвечаю.

— Ты любишь меня?

Снова молчу. Я неоднократно задавала себе тот же вопрос. Я люблю Никиту? Ответ мне не нравится. Потому что спустя столько лет… Несмотря на боль, слезы, отчаяние… Несмотря ни на что…

Да, я люблю Никиту.

Это признание самой себе. Признание, которое давно назрело. Признание, от которого я пыталась убежать.

Он держит в руках кольцо и ждет от меня ответа. А я не могу признаться ему. Не могу сказать, что люблю. Потому что все изменилось, я изменилась. Это раньше я мерила все простым «люблю» и «не люблю». А теперь одного «люблю» недостаточно. На одном «люблю» далеко не уедешь.

— Ты задаёшь не тот вопрос, — подаю голос после очень долгой паузы. — Тебе следовало бы спросить, доверяю ли я тебе.

— Ты доверяешь мне?

— Нет.

— Почему? — даже немного удивляется.

— Потому что я для тебя не на первом месте. Никогда не была и никогда не буду. У тебя на первом месте футбол, потом все остальное.

— У меня на первом месте ты.

Смеюсь.

— Кого ты пытаешься обмануть, Ник? Ну серьезно. Ты правда думаешь, что я поверю?

У Никиты сдают нервы. Он тяжело вздыхает, громко захлопывает коробочку с кольцом и отбрасывает ее в сторону.

— Что еще я должен сделать, чтобы ты поверила, что я тебя люблю и что ты у меня на первом месте?

— Да ничего, — пожимаю плечами. — Просто я знаю, что это не так, и ты меня не переубедишь.

Никита сжимает челюсть. А я такую колоссальную усталость в теле чувствую. Это было ужасно тяжелое время.

— Я хочу спать, — спокойно произношу и направляюсь в душ.

Завтра будет очень трудный день. Мне оборвут телефон. Возможно, будут допрашивать следственные органы. Или кто там занимается моим делом. И эта эпопея теперь надолго. Так что мозгоебство от Никиты точно сейчас не в кассу.

Из ванной я выхожу, наверное, через час. Специально долго стояла под горячей водой, чтобы Никита уснул. Но когда захожу в спальню, одного взгляда на Свиридова хватает, чтобы понять: он не спит. Хоть и лежит с закрытыми глазами. Ложусь рядом и смотрю в потолок. Молчание между нами натягивается как струна.

Поворачиваюсь на бок. Обычно Никита обнимает меня со спины и утыкается лицом в мои волосы на затылке. Сейчас он этого не делает. Тихо вздыхаю и проваливаюсь в сон.

Следующий день превращается в ад. Как я и предполагала, мне звонят все, кто только может: журналисты других изданий, знакомые, родственники, бывшие одноклассники и однокурсники. Вопрос у всех один: «Это правда?». У Никиты телефон тоже не замолкает. Его одолевают сильнее, чем меня. С этим ничего не поделаешь, это надо пережить.

Нас допрашивают. И Никиту, и меня. На скамье подозреваемых очень много людей. Это как эффект домино. Один потянул за собой второго. Параллельно разворачивается другой скандал: футбольный. Московский клуб Никиты отстраняют от участия в соревнованиях, главы РФС, ФИФА и УЕФА делают какие-то заявления. Другие знаменитые футболисты тоже как-то высказываются на тему. Я перестаю следить. Невозможно все это читать. Даже в своей газете я отказываюсь писать новые статьи про нападение на меня, передав полномочия Леше.

Отношения с Никитой накаляются до предела. Внешне мы сохраняем спокойствие, но того и гляди — бомбанет. Его предложение замуж мы больше не обсуждаем. Я то и дело задаю себе вопрос, что я делаю в квартире Свиридова и не пора ли мне восвояси. Но все же не съезжаю. Потому что понимаю: если сделаю это, Никита взорвется.

Проходит месяц после операции, а значит, подошёл к концу мой половой покой. На всякий случай я пишу Игорю. Он отвечает, что если нет новой тревожной симптоматики, подозрительных выделений или болей в области малого таза, то можно возобновлять половую жизнь, но обязательно с контрацепцией, если не хочу забеременеть прямо сейчас.

Я решаю использовать это как возможность наладить отношения с Никитой. Потому что я не хочу с ним расставаться. Да, не хочу. Это еще одно признание самой себе. Я хочу быть вместе с Никитой, хочу быть его девушкой, хочу состоять с ним в отношениях.

Но в то же время и чего-то большего, чем есть сейчас, не желаю. Например, замуж или детей. Нет, точно нет. Не сейчас. Потом. Когда стану больше доверять Никите. Если стану. Если действительно выйду для него на первое место. Не верится в это, но вдруг. Надежда умирает последней.

А через неделю Свиридов уезжает на Чемпионат мира. Хочу помириться с ним до отъезда. В один из дней возвращаюсь с работы пораньше и готовлю романтический ужин, пока Ник еще на тренировке. Он возвращается в восемь вечера со спортивной сумкой на плече.

— Привет! — встречаю его и тянусь за поцелуем. Это наш первый поцелуй с того дня, как Никита сделал мне предложение, а я не ответила.

Он немного удивлён. На поцелуй отвечает, но остается скованным.

— Я приготовила нам ужин!