Люблю тебя

Никита — мой воздух. Я им дышала. А теперь мучительно задыхаюсь.

Дни тянутся медленно. Кажется, что с расставания прошел год, а всего-то четыре дня. Чем занят Никита? Он хоть думает обо мне? Скучает? Он ведь говорил, что любит. Мог ли разлюбить после одной крупной ссоры?

Я нахожусь в агонии. Ночами рыдаю в подушку, жду, что Никита приедет и позвонит в мою дверь, как он делал это раньше, неожиданно прилетая из Мюнхена. Но каждый день у меня в квартире стоит звенящая тишина. Она рвёт барабанные перепонки.

Сборная России прибыла на Чемпионат мира по футболу, торжественно трубят все СМИ. У нас в редакции висят несколько плазм, одна из них перед моим рабочим местом. На большом экране крупным планом показывают, как футболисты сборной выходят из автобуса и заходят в отель. Я жадно ловлю Никиту. Его показывают всего несколько секунд. В белоснежной футболке-поло, гладко выбритый и с беспроводными наушниками в ушах он быстро спускается по ступенькам автобуса и тут же скрывается за дверьми-вертушками пятизвездочной гостиницы. Очень серьёзен и сосредоточен. Я бы даже сказала, хмур.

Сердце больно сжимается при виде любимого лица. Горло стягивает проволокой. Руки сводит от сильного желания обнять крепкое тело, с которым чувствую себя, как за каменной стеной.

— Лиль, а как ты познакомилась с Никитой Свиридовым? — рядом возникает сотрудница отдела культуры Лена.

Я аж вздрагиваю от неожиданности. Мне требуется пара секунд, чтобы прийти в себя.

— Я знаю его с детства. Мы выросли в одном дворе.

— Ого! Ну ничего себе! А почему ты раньше не говорила, что вы вместе? Я читала, что он с какими-то моделями встречался.

Упоминание о бывших девушках Никиты — это соль на рану. У Свиридова действительно было много интрижек с фотомоделями. Он в Германии время зря не терял. И сейчас один не будет. Как представлю рядом с Никитой какую-нибудь топ-модель с ногами от ушей, так жить не хочется.

Неужели между нами и правда все кончено? Навсегда?

— Слушай, а правда, что у него пятьдесят миллионов долларов? — продолжает бесцеремонно меня допрашивать. — Такая астрономическая сумма! С ума сойти!

— Не правда, — огрызаюсь.

У Никиты больше, насколько я поняла. Но вслух это Лене не говорю.

— Вот и я думаю, что не правда, — хохочет. — Будь у него столько денег, ты бы не работала в нашей газете за копейки.

Лена отходит к своему рабочему месту, а я остаюсь стоять словно ведром грязи облитая. Я могла бы не работать и полностью сидеть на шее Никиты. Более того, Свиридов же этого и хочет: чтобы я переехала к нему в Мюнхен и сидела у окошка в ожидании, когда он вернётся с тренировки.

Но готова ли я к такому? Шесть с половиной лет назад я об этом мечтала. Мне не нужна была ни учеба в институте, ни работа, ни карьера. Я мечтала жить жизнью Никиты. Быть там, где он. Ждать его с тренировок, ездить на его матчи. Это мне виделось счастьем.

А что сейчас? У меня есть работа в газете, средняя по Москве зарплата и съемная квартира на окраине города. Еще есть немного накоплений. Я хочу купить машину. Права давно получила. Я счастлива сейчас? Живя той жизнью, которая у меня сложилась? Ответа нет.

По всем телеканалам теперь показывают нашу сборную. Снимают, как проходят тренировки перед первым матчем, берут интервью у футболистов и тренера. Очень много внимания Никите, не только потому что он главный форвард, но и из-за скандала с нападением на меня. Я жадно ловлю каждый кадр со Свиридовым. На тренировках он очень серьёзен, во время интервью немногословен. Видно, что его тяготит такое внимание прессы.

Да, на Никите лежит колоссальная ответственность. Нашим футболистам не простят, если они не выйдут из группы. Ник подавлен таким общественным вниманием. Хотя это не первый его крупный чемпионат, он умеет справляться с подобной нагрузкой. Но сейчас все иначе. Сейчас на Ника дополнительно идет давление из-за нападения на меня и уголовного дела.

Когда я смотрю, с каким хмурым лицом Никита бьет по мячу на тренировках, мне становится очень стыдно за все гадости, которые я наговорила во время ссоры. Вместо того, чтобы поддержать и пожелать удачи, я предрекла, что они вылетят с позором. Подавленное состояние Никиты особенно заметно на контрасте с позитивным настроем других футболистов сборной. Мой «любимый» Довлатов каждый раз, когда его выхватывает камера, ржёт и веселится, как будто уже выиграл Чемпионат мира. Такое ощущение, что из всей команды только Никита искренне переживает за исход.

Наступает первый матч сборной России в групповом этапе. Наши играют против Германии. Никите придётся встретиться на поле с доброй половиной своих одноклубников. Вся редакция смотрит матч, побросав написание статей. Я тоже не свожу взгляда с экрана плазмы. Жадно всматриваюсь в игру, ловя каждое движение Никиты. Но камеры больше показывают немцев, потому что преимущество на их стороне.

— Продуем, — кисло изрекает Гоша, редактор отдела общества, минут через десять после начала матча.

— Пф, а кто-то всерьёз думает, что мы можем обыграть Германию? — отвечает ему замглавного редактора. — Конечно, проиграем, вопрос только, с каким счётом. Не хотелось бы, чтобы немцы уделали нас пять-ноль.

— Один-ноль уже есть, — хохочет с сарказмом Гоша, потому что сборная Германии забивает в наши ворота первый гол.

Немцы ликуют, их болельщики на трибунах сходят с ума. На секунду камера выхватывает Никиту. У меня аж сердце сжимается. На Никите нет лица. Он подавлен.

Мне становится тяжело смотреть матч. За Никиту болит душа. Он несколько раз прорывается к воротам соперников, но каждый раз защитники отбирают у него мяч. Причем, делают это очень жестко. Никиту бьют по его больному левому колену.

— Бля, они там охуели совсем!? — возмущается все тот же замглавного редактора. — Почему судья не показывает желтые карточки? Они же намеренно бьют Свиридова по ногам.

И ровно в эту секунду один из немцев снова дает Никите со всей силы шипами буц по колену.

— Он же со Свиридовым в одном клубе играет! На хрена он это делает!?

Наконец-то судья показывает желтую карточку. Давно пора. Немцы начинают спорить с судьей, не согласны, а Никита в это время лежит на траве, схватившись за ногу. К нему подбегают врачи, брызгают Нику на колено жидким холодом. Я не могу смотреть на это без слез. Чтобы никто из коллег не видел, убегаю в туалет и закрываюсь в кабинке. Там позволяю себе выплакаться.

Я кожей чувствую, как Никите тяжело. Я всей душой хочу его поддержать. Ну почему, почему я наговорила ему столько гадостей? Почему, наоборот, не пожелала удачи, не сказала, что верю в него и команду? Может, это и не помогло бы обыграть немцев, но Никита хотя бы знал, что он не один, что я с ним: переживаю и поддерживаю.

Самое обидное, что Свиридов не будет бить соперников по ногам в ответ. У него принцип: не играть грязно. Никита всегда говорил, что бить соперников по ногам — это низость, до которой он не опустится.