Люблю. Целую. Твоя крыша

– Ещё будут вопросы? – поинтересовался Дитмар, отставляя чашку.

Она покачала головой:

– Нет. Я позвоню, если что. Сам знаешь, время такое. Ну и не забывай, я старая слабая женщина. Мне позволены капризы, – в уголках её губ появилась улыбка.

И тут же, будто в зеркале, отразилась на бледных губах Дитмара.

– Я понял, – мягко сказал он. – Вы можете позвонить в любое время, и я внесу изменения.

Какой понятливый молодой человек. И как же повезёт его жене. Если, конечно, он предпочитает женщин. Времена нынче свободные, мужчины – внезапные. Поэтому ни о чем заранее судить нельзя.

Проводив Дитмара, она подошла к окну и задумчиво посмотрела вниз. Солнце за день так и не выглянуло. Кажется, пришла настоящая осень. Запахнув полы вязаного кардигана, поняла, что почему-то думает о черноволосой девчонке, подобравшей футляр. Это, конечно, отвратительно, надо же быть такой растяпой, чтобы выронить их.

А девочка ничего, смешливая такая, в глазах прямо пляшет живой огонь. И ботинки у неё смешные, яркие. Даже в дождь и жуткую погоду посмотришь – и настроение поднимается. Как там любил говорить Кирилл, её последний супруг? «Пожар в джунглях»? Да, самое оно.

Что-то в ней было. Такое… незабываемое. Явно из тех людей, которые умеют привлекать к себе внимание. И не только внешним видом.

– Такую бы да наследнику, – пробормотала она, мысленно представляя их вместе.

И тут же совершенно неподобающе для её возраста захихикала. Ибо разница в росте всё-таки приличная. Зато маленькую женщину на руках можно носить. И не только. Много плюсов: от возможности дать своему мужчине почувствовать себя Гераклом до легкого пролезания между досками забора.

Звонок телефона чуть не заставил подпрыгнуть на месте.

– Кого ещё… – начала она и, увидев имя звонившего, поморщилась и сбросила.

В душе поднималась смесь брезгливости и раздражения. Вот же ж… Есть потрясающая порода людей. Те, которые слушают, что им говоришь, но слышат исключительно то, что им выгодно. Хитрецы – говоря изысканно. Дебилы – говоря просто. Ибо долгое упорство в попытках поиметь чей-то мозг чревато проблемами. Есть такие, кто это понимает и может вовремя остановиться, а есть… Есть такие, как Лика.

Телефон снова зазвонил. Нехорошо улыбнувшись, она снова сбросила вызов. Надо засечь, на сколько хватит терпения. Зажёгся даже несколько садистский азарт. Кирилл всегда мягко укорял её, что нельзя так. Но с какой милости любить тех, кто не любит тебя? Без взаимности ничего не делается, это закон жизни.

Насчитав семь звонков, она всё же смилостивилась. Попросту зная, что собеседник на том конце доведен до белого каления, рвет и мечет, сейчас будет нести околесицу и очередной раз проколется.

Никогда нельзя бросаться на врага в гневе. Мозг размякает, его можно поливать соусом и жарить. Впав в состояние еды, вы безоружны. Противник с удовольствием проглотит вас и ещё попросит добавки.

– У тебя нет совести! – ворвался в тишину голос разъярённой собеседницы. – Ты же знаешь, что я всё равно буду звонить.

– Лика, – скучающе сказала она, глядя в потолок и просчитывая, во сколько обойдется побелка. Чем только не займёшься, чтобы вытерпеть разговор с «любимой» родственницей! – Ты знаешь, что меня бесишь?

– Да как ты смеешь! – задохнулась та. – После всего, что я для тебя сделала!

– Не помню, – прозвучало очень сухо и хлёстко. – Прости, дорогая, старческий склероз. Забываю все на свете, даже то, как ты выглядишь. Ан нет, погоди… Что-то очень ярко помнится, как ты говорила, что этой старой карге всё равно ничего не нужно, сдадим её в дом престарелых и заживём.

– Я… – слабо попыталась возразить Лика.

– И это ты говорила тому драному мужичонке с золотым зубом, который тебя бросил? – сухо уточнила она. – Или престарелому художнику, считавшему, что мне давно пора на кладбище?

– Погоди…

– Не помню, – пожала она плечами. – Ты уж, дорогая, сделай скидку на возраст, хорошо? Подожди только ещё немножко, и я тебя совсем забуду.

– Они были не в себе, – тут же нашлась Лика. – Я их бросила! Ты не можешь укорять меня всю жизнь за двух идиотов!

– Двух? – скептически уточнила она, хмыкнув.

Лика поперхнулась и умолкла.

Слишком уж неинтересно. Каждый раз одно и то же. Жажда обогатиться до такой степени застилает взор, что даже неловко.

– Ты делаешь большую ошибку, – вдруг зашипела Лика, скинув шкуру робкой овечки. – Он даже не знает о твоём существовании. И не появится на твоих похоронах. Ты в своём уме оставлять такое состояние чужому человеку?

– Я без своего ума, дорогая, – отрезала она. – Именно это и позволяет мне не чувствовать угрызений совести, что я ничего не отдаю людям, которым ничего не нужно, кроме моей квартиры и денег на счету!

С этими словами она положила трубку. Сердце бешено колотилось. И не помогали никакие уговоры успокоиться. Вот же гадина… Ненавижу.

Глава 3

Салон и неожиданный родственник

Женщина одевается – это почти всегда драма. Настолько эпичная и проникновенная, что ни уйти, ни уехать. Потому что всё кругом страдают. Даже если не хотят. Страдает зеркало. Страдает ваш лимонный чемодан. Страдают Сашка и её дети, которые понимают, что хорошим людям надо прощать всё. Даже постоянное нытье и переодевание. Ну и конечно, страдаете вы сами.

Мои беда и проклятие в том, что я ненавижу вещи скучных цветов. И лучше застиранная кислотно-оранжевая майка, чем добротная и скромненькая серая футболочка. Даёшь праздник жизни прямо на улице! Чтобы троллейбусы оборачивались, а их водители крестились!

Красный свитер, красная юбка и ботинки. Не серо, конечно, но мне мало яркости. А учитывая, что с собой в поездку много вещей я не брала, страдания становились с каждой минутой всё сильнее.

В целом и общем, со внешностью мне повезло. И стройная, и изящная, и волосы черные, блестящие, ниже лопаток. Крутить даже не надо, сами красиво завиваются и выглядят после простого расчесывания лучше, чем у некоторых после салона красоты. Личико миловидное, глаза большущие, ресницы – Шахерезада удавится. Ноги у меня красивые, длинные. Корма упругая и манящая, талия тонкая, грудь… Груди не хватает, конечно. То есть мне нормально, а вот мужикам не хватает. Знаете, это уж у них в крови. Даже у идеальной женщины найдут идеальный недостаток. А мы их любим, кормим и всё такое. Не недостатки – мужчин, разумеется. Но недостатки куда благодарнее в этом плане, кстати.

Сашка выглянула из кухни, стараясь ни к чему не прикоснуться выпачканными в тесте руками.

– Ну и чем ты недовольна? – удивилась она. – Отлично сидит. Вид интеллигентный, в меру творческий, в меру завлекающий.

– Марианна Скрипка – женщина, – на всякий случай уточнила я, покосившись на подругу.

– Ну, мало ли… Приболеет там или велит своему заму с тобой поговорить. А он красивый, умный, холостой…

– Мифический, – скептично перебила я.

Сашка фыркнула и снова пошла на кухню.