Люболь. Книги 1-4

Ангел Сони решил не зарождать в коллеге комплексы.

– Конечно. Поэтому они и стали подругами. Ведь лучше брать пример с той, кто прошел период недоверия к небу успешно, чем в модных журналах и книжках по психологии. Тот же Фрейд развил свою сомнительную теорию всего на одном примере. Он даже не ученый, а успешный шарлатан.

– Ну, если ты Фрейда ставишь ниже моей Насти, то… – Ангел Насти подставил ладонь, чтоб Ангел Софьи по ней ударил, как это делают подростки.

– У тебя интуифон вибрирует, – указал ему Ангел Насти на растянутый промежуток между пальцами.

Это оказался Архангел Уриил, ведающий чувствами на небесах.

– Внуши своей Насте, чтобы она поехала к Джему – по любому делу. И проверила свои впечатления.

– Да, да, вы правы.

– Я всегда прав, – с иронией осадил его Архангел, – и не потому, что я начальник – ты дурак. А потому, что, чем выше сидишь, тем дальше видишь. И вижу я, что сомнения Насти сами не исчезнут. Она подумала, что Влад и вовсе сын бандита, а не просто на него работает. А это – аргумент.

Я связался с Ангелом Влада – в ленте судьбы его подопечного видно, что тот не станет никого убивать и грабить. А у Джема Ангела нет уже, он свою душу спалил и развеял. Так что внуши Анастасии, что не надо менять хорошего парня на плохого. Иначе она погибнет через пару месяцев – покончит с собой. Я просмотрел ее ленту судьбы. Там два пути от развилки.

Ангел Сони увидел, как побледнел Ангел Насти.

– Помоги мне, – попросил он старшего коллегу, – внуши твоей Софье, чтобы она убедила мою охраняемую, что не надо связываться в этим брутальным красавцем. Пусть стихи ей сочинит, что ли, на нужную тему. Я твержу Насте, что не надо рисковать всем, а она думает, что можно и макнуться в грязь, и не замараться. Страсти ей хочется. А без любви она губительна.

Ангел Софьи молча спустился к уху подзащитной.

– Убеди Настю, она не верит, что не надо позволять страсти к одному убить любовь к другому. Иначе ее судьба может сломаться.

Соня услышала в ухе звон – она уже знала, что это Ангел с ней говорит. И поэтому нужно осуществить мысль, которая прозвучит сейчас в голове.

– Давай присядем тут на корягу, Настенька. Малыш еще не достроил нечто вроде большого круглого бублика из песка. Да и мне хочется записать новые стихи на диктофон в телефоне.

Соня порылась в меню аппарата, села на корягу рядом с Настей, все еще мрачной и задумчивой, и начала сочинять вслух:

Любовь – травинка, Любовь – цветок, Любовь как куст И как помидор. И как лиана, Как баобаб, Что не другая – кто виноват? И если семя не рвет асфальт, И не пробилось Сквозь дым и шквал, Что не случилось, Не родилось, или разбилось не порвалось? Не виновата ни в чем же я? Ведь чувства – семя, А мы – земля. И что упало – то проросло. А коль на камень – не повезло. В слоях веков Ну, хотя бы раз, Пусть куст сирени прорвется в нас.

Соня выключила диктофон.

– И ты думаешь, что во мне куст сирени – это Влад, а чертополох – это Джем, – все еще оппозиционным тоном прокомментировала Настя.

– Он – горькая полынь. Она красивая, кудрявая, пахнет страстно. Но – отравляет. И все ее положительные качества перевешивает это одно. Немало девушек он обидел, раз в свои годы не имеет ни одной постоянной.

– Но, как говорит в анекдоте армянское радио: «Лучше торт всем, чем все г…о одному», – не сдавала своих позиций Настя.

– Испытай муки ревности хоть раз. И поймешь, что от такого и умереть можно, – устало сказала Соня, глядя на девушку с грустью, – мой совет – выйди замуж за Влада. Говори ему о своих желаниях в постели чаще. А на свадьбе, уверена, Джем, как гость, тебя огорчит и разочарует – алкоголь развязывает язык.

– Ладно. Пусть я лучше разведусь потом с Владом, чем его опозорю, бросив перед свадьбой. Он такой… родной, такой умный.

– Вот видишь. Это тебя черт попутал подумать о Джеме и о маме. И понеслось…

Воспитанная папой-физиком атеисткой, Настя не верила во все потустороннее.

– Черта нет, его частица – в нас. Если верить оперетте.

Соня молча вынула мобильный телефон и нашла фото Ангелов.

– Ели есть Ангелы, должны быть и их враги, – показала Соня фото Насте.

– Реальные Ангелы?! – Настя испугалась, что Соня – свихнувшаяся религиозная фанатка.

– Они реальные в другой реальности. Там они – духи в энергетической оболочке. Но для того, чтобы меня спасти, прибавили в оболочку энергии, и их я видела, как тебя. Только плотность была меньшей. Увы, можно пройти сквозь них. И я чуть не сделала это, шагнув на трассе под машину. И все от ревности, которая будто сжигала меня до жара в глазах.

Женщины поднялись, взявшись за руки. К ним подбежал Фредик:

– Я достроил. Посмотрите.

Обе увидели очень оригинальное строение из песка: был толстый круг. И в середине какая-то кучка.

Соня показала на нее.

– Это и есть дом, а остальное – забор?

Мальчик показал на маленькую кучку с его кулачок в середине и сказал.

– Это – мой батут.

– Ну что ж, раз этот резиновый батут в идее крепости и есть твой дом, именно твой, а не наш общий, – то есть такое выражение: «Мой дом – моя крепость». В полном смысле слова.

– Да! – Некоторые слова, включая «забор», «крепость», он еще не знал. По причине того, что о таком еще никогда при нем не говорили взрослые. Но он впитывал новое, как губка.

Но в этот вечер разговор о заборе зашел между Клодом и Мишей.

Все ели какую-то свежую местную рыбу, зажаренную молдаванами на гриле. Ее теперь привозили каждый день. Меню состояло из того сорта, который удалось поймать, а не из того, который можно было заказать. Привозил еще горячую, завернутую в фольгу рыбину младший из братьев – тот, что без наколок на руках. Он в армии отслужил на родине и эмигрировал после этого с братом в Турцию. Оба брата были высокими, широкоплечими, с круглыми лицами и чуть вздернутыми носами. Но у младшего из них была короткая стрижка торчком, а у старшего – цыганские кольца кудрей. Традиционно красивыми их не назовешь, но оба они – серьезные и ответственные. И Миша сделал им большой заказ на свадьбу – день рождения. Они сказали, что часть рыбы привезут зажаренной из ресторана, а часть приготовят тут, на участке, если у Таубов появится гриль. На том и порешили.

Вино, которое Миша купил у них в первый день, оказалось таким вкусным, что уже ушла половина. Попросили привезти снова двадцать бутылок. Ну и получили приглашение на праздник.

– Да ну, мы работать будем, нам в костюмах нельзя, – засмущался младший – Ваня, его прозвали Юниор. А вот старшего брата величали Леша, хотя в паспорте значилось имя Дан. И это молдавское имя прославил певец Дан Балан, на которого братья были немного похожи. Так что все запомнили его сразу.

– Ничего, у нас нет дресс-кода. Во всяком случае, именинник сам будет в джинсах и майке. Разве что жених облачится в костюм. А вот женщины – те блеснут.

– Ну ладно, я брату все передам, – неопределенно отговорился Юниор. – Я все хочу спросить: вечером тоже ворота у вас открыты?

– Конечно. Забор-то все равно низкий и хлипкий, – уверил Миша молдаванина.

– В сезон тут и воров много отдыхает, – с намеком предупредил «старожил» новичков.

Миша перевел его слова Клоду. И оба задумались.

– Слушай, а может, когда наймем, они же нам и гараж построят? В начале августа мы минимум на год уедем в Сидней – Соне надо там рожать.