Любопытство наказуемо

— Ну а при чем здесь мы? Кто-то вошел в парк, возможно, человек, затаивший зло на Бреннана.

— Но мы обязаны вызвать констебля, мисс Роуч, — не сдавалась я. — Возможно, ему обо всем сообщит мистер Бирсфорд, и если мы ничего не скажем, дело покажется ему странным. — Я достала из рукава свой козырь. — Пойдут слухи!

Моя угроза, как я и надеялась, подействовала на нее. Как только узнают, что случилось, соседи начнут сплетничать. А мисс Роуч терпеть не могла скандалов.

— Что ж, прекрасно, — злобно сказала она, — раз вы так хотите. Каллоу, передайте Гринуэю, пусть скачет за констеблем.

— По-моему, Ли Гринуэй сейчас катается на пустоши вместе с джентльменом, — сказал Каллоу.

— Так пошлите его, когда он вернется. Да что с вами со всеми случилось? — Мисс Роуч круто повернулась и быстро зашагала назад, к дому.

Мне не хотелось задерживаться рядом с трупом, рычащим псом и крысиным гнездом. Я быстро последовала за ней. И потом, у меня было еще одно дело.

Мисс Роуч вошла в дом раньше меня; судя по горестным причитаниям из гостиной, она рассказывала мисс Фиби, что случилось. Я поспешила к столу в холле и стала осматривать все, что на нем лежало. Я была готова поклясться, что утром, когда опускала письмо для Бена в ящик, у серебряного подноса лежал резной кинжал. Теперь же его на месте не оказалось.

Я подняла голову, услышав шелест юбок. С лестницы спускалась миссис Уильямс. У нее в руках было окровавленное платье Люси. Она остановилась и смерила меня гневным взглядом:

— Мисс Мартин, я ведь просила вас не позволять миссис Крейвен возвращаться, пока крысолов здесь!

— Я не могла ей помешать, — язвительно ответила я. — Кстати, в дом она не вошла, зная, что там работает крысолов… Она побежала в парк. Почему Бреннан оказался в парке? Насколько я поняла, он должен был находиться внутри.

— Здесь его пес не учуял крыс. — Миссис Уильямс обвела рукой холл и вскинула подбородок. — Бреннан решил, что какая-нибудь крыса могла попасть в дом из конюшни. Чтобы выкурить ее, ему понадобились обе собаки; он собрался вернуться к себе и привести вторую. Но сначала он решил осмотреть парк. Потом он предположил, что крыса где-то там устроила себе гнездо и крыса-мать прокрадывалась в дом в поисках еды.

— Крысиное гнездо там действительно есть, — сказала я. — Рядом с трупом. Вы уложили миссис Крейвен в постель?

— Да… и дала ей небольшое количество снотворного, лауданума, которое у меня оказалось. Она заснула. Бедная овечка была в ужасном состоянии.

Значит, когда придет констебль Гослинг, он не сможет ее допросить. Я невольно задумалась, понимала ли это миссис Уильямс, усыпившая Люси опийной настойкой. Я указала на платье у нее в руках:

— Будет лучше, если вы не отдадите платье в стирку до прихода констебля. Он наверняка захочет его осмотреть.

Уильямс спустилась к подножию лестницы; лицо ее встревоженно раскраснелось.

— Мисс Люси, бедняжка, здесь ни при чем! Ваши подозрения отвратительны!

— Миссис Уильямс, я никого не подозреваю. Но платье — то, что называют уликой; его следует сохранить в том виде, в каком оно сейчас, до прихода стража порядка. — Я протянула руки: — Позвольте, оно пока побудет у меня.

— Я получаю распоряжения от мисс Роуч, а не от вас, мисс! — парировала Уильямс. — Вы здесь компаньонка и не больше. Насколько я понимаю, компаньонка как раз и обязана следить за тем, чтобы ничего подобного не случалось!

Она поспешила прочь, унося окровавленное платье; я испугалась, что констебль Гослинг так его и не увидит.

Тут я сообразила, что и мое платье запачкалось кровью, когда я пыталась поднять Люси на ноги. Я поспешила наверх, чтобы переодеться. Едва я успела сменить платье, а запачканное место положила отмокать в холодную воду, оставленную в кувшине на умывальнике, как в дверь моей комнаты постучали.

Открыв, я увидела на пороге доктора Лефевра, не снявшего костюма для верховой езды. Он поднес палец к губам, призывая меня к молчанию.

— Мисс Мартин, — прошептал он, — жизненно важно, чтобы вы с глазу на глаз рассказали мне о том, что произошло, до того, как сюда приедет констебль.

Увидев, что я замялась, он взял бразды правления в свои руки, быстро зашел ко мне в комнату и закрыл за собой дверь.

— Доктор Лефевр… — попробовала возмутиться я.

— Не изображайте со мной жеманницу, — резко перебил меня он. — Вы разумная молодая женщина, и, поверьте мне, вам нужно сейчас же объясниться и рассказать все, что вам известно.

Я уже решила, что доктора лучше привлечь на свою сторону.

— Хорошо, — вздохнула я, — пожалуй, даже хорошо, что вы все узнаете от меня.

Насколько мне было известно, сестры Роуч сидели в гостиной, а доктору хватило ума не попасться на глаза слугам, так что никто не видел, как он входит ко мне в комнату. Я рассказала ему все, что сочла нужным, стараясь не компрометировать Люси еще больше. Поэтому я опустила описание своего знакомства и разговора с Эндрю Бирсфордом. Но объяснила, что пошла на пляж, надеясь найти на берегу Люси, а когда мне это не удалось, вернулась в парк и возобновила поиски. Там я услышала странные звуки, которые и привели меня к ужасному открытию.

— Никогда не поверю, что она могла его убить, — искренне добавила я. — Люси такая маленькая, а Бреннан — малый крепкий. И потом, зачем ей его убивать?

— Где она сейчас? — спросил Лефевр, не обращая внимания на мои возражения.

Он внимательно выслушал все, что я ему рассказала, время от времени что-то бурча себе в бороду, но не делая иных замечаний.

Я ответила, что Люси спит, так как экономка по собственной инициативе дала ей лауданум.

— Что ж, — довольно кисло заметил доктор, — это с успехом избавит нашу подопечную как от допроса констебля, так и от моего осмотра. А я бы предпочел побеседовать с ней до прихода констебля и сделать выводы о состоянии ее рассудка.

— О каком состоянии можно говорить? Она была в истерике, — возмущенно ответила я. — А чего вы ожидали? Она всего несколько месяцев назад родила и сама еще совсем ребенок!

Мой довод не вызвал его сочувствия.

— Ну да, допускаю, что она визжала и кричала; но состояние, которое в народе называется истерикой, довольно сложное. Когда-то считали, что причина истерики коренится в женских болезнях, если можно назвать их так и не заставить вас краснеть, однако теперь в этом сомневаются. Опытному врачу истерика может указывать на целый ряд нарушений.