Любовь без имени

— Хочу, — ответила Женевьева. — И я не испытываю к вам ненависти, почему вы так решили?

— Не знаю. — Эден пожал плечами. — Просто мысли вслух. Кстати, ваша игра забавная. Мне понравилась. Не мешало бы весь двор посадить играть. Может, и узнал бы что-то новое.

— Боюсь, придворные не оценят, — улыбнулась принцесса. — Или начнут врать.

— Что более вероятно. Во всяком случае, это был приятный вечер, и я благодарен вам за отдых от государственных дел. До завтра, Женевьева.

— До завтра, Эден, — сказала Жени, останавливаясь на пороге дворца. — Не забудьте выпить зелье. Его нужно принимать три дня, и потом я взгляну на результаты.

— Хорошо. Доброй ночи.

И его величество пошел прочь, а Женевьева поднялась в свои комнаты, проверила Коршуна — мальчик уже спал, а затем направилась в спальню. Только дойти до нее не успела — к ней спешила Элиза.

— Ваше высочество! — Девушка присела в глубоком реверансе. — Уделите мне минуту?

— Конечно, — ответила Жени, открывая перед фрейлиной двери гостиной. — Я слушаю тебя.

Элиза вцепилась в юбки платья, словно в опору, и тихо сказала:

— Ваше высочество, я хотела просить у вас разрешения вернуться в Лидарию.

— Как? Почему?

Жени замерла, чувствуя себя преданной.

— Мне здесь невыносимо! — призналась Элиза. — Все чужое. И смерть сэра Бейла… Никак не могу о ней забыть. Прошу, ваше высочество! У вас здесь есть фрейлины, а я…

— Хорошо, — тихо произнесла Жени. — Завтра можешь возвращаться домой. Не знаю, дадут ли доступ к порталу…

— Завтра на границу с Эваррой отправляется отряд, я уже договорилась, что поеду с ними, а там и сама доберусь. Простите, что не смогла стать вам опорой. Я просто хочу домой…

— Я не смею тебя задерживать, — покачала головой Женевьева. — Спасибо, что разделила со мной этот тяжелый путь. Я напишу родителям, чтобы тебя вознаградили в Лидарии.

— Не стоит…

— Стоит, Элиза, — ответила принцесса. — Счастливого пути.

— Пусть боги хранят вас, ваше высочество! — выпалила девушка и скрылась с глаз, а Жени почувствовала себя… покинутой.

Вот и оборвалась последняя ниточка с родиной. Однако удерживать Элизу она не имела права. Каждый делает свой выбор, и судьба Жени — Рендория. Пора уже привыкнуть и смириться, потому что здесь ее новый дом.

Глава 18

Все ли довольны императором?

Между тем, настала суббота. С самого утра Рейм сидел в своем кабинете и вертел в руках визитку лорда Фонтейра. Мужской клуб… Рискнет ли кто-нибудь в присутствии принца говорить гадости о его брате? Вряд ли. И все же визит туда может помочь понять общие настроения в Рендории. Пожалуй, стоит съездить. И даже если он бездарно потратит час или два, ничего страшного в этом нет.

Эдену Рейм ничего говорить не стал — он не ребенок, чтобы отчитываться перед братом о каждом сделанном шаге. Жаль, что Маркус уехал. Если бы Рейм и хотел с кем-то посоветоваться, то именно с ним. Но верный начальник тайной службы искал угрозу благополучию империи где-то в южных землях, а Рейм ставил на то, что нужно приглядеться к столичному цвету. Где-то и найдется сорняк.

Около шести часов он уже сидел в экипаже, который уносил принца на улицу Радези, где и проживал лорд Фонтейр. Для прогулки Рейм выбрал костюм темно-синего цвета. Отметил, что в нем выглядит старше и солиднее. Значит, больше шансов произвести впечатление на собравшихся.

Вскоре экипаж остановился. Оказалось, Фонтейр живет в красивом желтом особняке с белыми балконами. Особняк напомнил Рейму яркую южную птицу — желтые крылья, белая грудка. Приятное здание. Интересно, насколько приятным окажется его хозяин.

Расторопный слуга на входе забрал у принца короткий плащ и со всеми почестями пригласил Рейма в большую гостиную, где на тот момент собралось человек десять. Все разговоры стихли, стоило его высочеству появиться на пороге. Мужчины поклонились нежданному гостю.

— Не стоит церемоний, — сказал Рейм.

— Ваше высочество, такая честь для меня! — поспешил к нему хозяин дома. — Прошу, сюда. Выпьете?

— Не откажусь.

— Лорды! — обратился Фонтейр к собравшимся. — Давайте выпьем за нового участника нашего небольшого клуба, его высочество Рейма!

Принцу подали бокал с вином, он сделал небольшой глоток и отставил бокал, а Фонтейр весь лучился самодовольством и радостью. Вскоре к ним присоединились еще трое мужчин. Видимо, это были все участники так называемого мужского клуба. Снова полилось вино, послышались тосты. Рейм постепенно запоминал, кто здесь кто. Вон тот рыжеволосый — лорд Максимилиан Шоут. Блондин — Эриксен Доббарт, еще один — Ник Лостер. И у каждого свои тайны за душой, в этом сомневаться не приходилось.

Поначалу разговор шел обо всяких глупостях: охоте, магических поединках. Затем коснулся недавнего бала.

— Жаль, что во дворце теперь так редко бывают праздники, — сказал блондинистый Лостер, вертя в руках бокал с белым вином. — Помнится, при императоре Ричарде хотя бы раз в месяц устраивали бал. Я тогда только что закончил обучение в академии, и дворец мне казался сказочным сном.

— После академии особенно, да, — закивал Шоут. — Я окончил боевую. Там нас держали в ежовых рукавицах! Ни шагу влево или вправо. Мне казалось, после такого император должен жаждать развлечений.

— Брат не любит зря тратить время, — заметил Рейм.

— А может, он просто зануда? — рассмеялся легко опьяневший Доббарт. — Не обижайтесь, ваше высочество, но я занимал должность секретаря в министерстве финансов и слышал всякое…

— Да ладно тебе, Эриксен, — перебил его хозяин дома. — Его величество радеет о своей империи.

— О себе самом он радеет! — рявкнул Доббарт, но мигом вспомнил, с кем говорит. — Прошу простить.

— О нет, что вы, — ответил Рейм, делая вид, что не задет его словами. — Вы правы, мой брат — человек эгоистичный. Что, впрочем, не мешает ему править.

— А ведь академия могла его и не выпустить, — проговорил лорд Фонтейр и внимательно посмотрел на Рейма. — Мы ведь все знаем, кого на самом деле его величество назначил своим наследником.

— Я тогда еще даже не поступил в академию, — пожал плечами принц, приняв самый безразличный вид. — И понятия не имел, что делать со страной.

— А сейчас? — пытливо спросил Фонтейр.

— Сейчас все могло бы быть иначе, — завуалировано ответил Рейм. Пусть думают, что он не против занять трон.