Любовь, чакры и мармелад

– 

По-моему, тебе стоит попробовать.

– 

Ага,– она понимающе усмехнулась. – Может, тебе стоит попробовать?!

– 

Я серьезно,– он поплотнее запахнул банный халат, который она подарила ему

на прошлый день рождения.

– 

Ты хочешь, чтобы я раздевалась на сцене? И ты не будешь … против?!

– 

Конечно, нет. Против стрип-клуба буду, а это… танцевальное шоу. И потом…

– 

Что? Хочешь сказать, за деньги можно все?!

– 

Мне кажется, тебе это нужно… Такая работа поможет тебе почувствовать себя… свободнее.

Она вдруг сообразила, что сидит голая. Пошарила глазами по сторонам и, стащив с кровати одеяло, обернулась им.

– 

В каком смысле– свободнее?

– 

В смысле раскрепощенно. В смысле, что ты перестанешь стесняться своего тела.

– 

Я не…

Она замолчала.

– 

Ты же знаешь, что я тебя поддерживаю… во всем,– сказал Сашка.

– 

Я знаю.

Она кивнула, пожевывая нижнюю губу. Отнекиваться и врать самой себе смысла не имело. Сашка был прав– она стеснялась своего тела. Забавный парадокс для танцовщицы. Вика не верила в бога, но если бы вдруг по какой-то невероятной случайности она бы его встретила на улице, то первым вопросом было бы: “Зачем ты сделал меня такой?” Зачем душу танцовщицы вселять в совершенно неподходящее для этого тело? Жестокая шутка?.. Дурацкая ошибка?..

– 

Я– спать,– сказал Саша. – Завтра рано в редакцию

, материала– выше крыши.

Он ушел в спальню, как всегда, деликатный и заботливый, дал ей время побыть наедине со своими внутренними страстями. Вика тихонько притворила за собой дверь спальни, встала у длинного зеркала в прихожей, грациозно отвернула правую сторону одеяла, потом левую, вильнула бедрами а-ля Мерилин Монро. Несколько секунд маняще-таинственно позировала собственному отражению, потом сникла. Кого она обманывает? Ни в какой бурлеск ее не возьмут. Как ни брали в другие коллективы. Сопливые дошколята и домохозяйки в фитнес-центрах,– вот и весь ее удел. Вздохнув, она выключила свет, нырнула к Сашке под бочок.

– 

Сааш…

– 

Угу.

– 

Ты знаешь, что я тебя люблю?

– 

Конечно, знаю,– сонно пробормотал он.

– 

Вот и хорошо,– она отодвинулась на свою половину. Без свободного

пространства ей никогда не удавалось заснуть. – Не забудь,– прошептала она, догадываясь, что вызвала у него на губах улыбку и ямочку на левой щеке. В ответ он нарочито хрюкнул-всхрапнул и пробормотал, что она его разбудила. Он знал, как заставить ее смеяться.

Глава 4.

В одном из самых элитных ночных клубов столицы, куда ночами стекался бомонд, и пройти фейс-контроль было так же просто, как попасть на аудиенцию к президенту, шла дневная репетиция. При свете дня злачное место выглядело невинно и непрезентабельно. Возила по полу шваброй уборщица. Заспанный бармен переставлял с места на место бокалы, периодически отхлебывая из пластиковой бутылки «Святой источник». На сцене черноволосая танцовщица с плоским животом, покрытым идеально ровным загаром, лениво потягивалась из стороны в сторону.

– 

Ну, что, мальчики, готовы?– окликнула она двоих, появившихся на сцене в

одних джинсах, стриптизеров.

Не дожидаясь ответа, танцовщица махнула, шагнув в центр сцены. Декольте, аккуратные мочки ушей, тонкие пальцы с длинными алыми ногтями были украшены золотом. Стриптизер, тоже безупречно загорелый и мускулистый, бросил уважительный взгляд на толстую цепочку, спускавшуюся к ложбинке между стянутыми черным лифом грудями.

– 

Ты начинай, а мы подстроимся,– кивнул он.

– 

Окей.

Девушка подняла вверх большой палец, и по ее команде заиграла музыка. Танцовщики задвигались по сцене в соответствующей пластике, изображая борьбу и слияние мужского и женского начал. В середине композиции парень коротко бросил:

– 

Поддержка.

Взявшись с двух сторон, они с напарником легко подняли партнершу в воздух, точно Клеопатру на троне. Тут стриптизер с левой стороны принялся скользить по ее бедрам руками, зацепив короткие золотые шорты. Она подумала, что случайно. Но движение повторилось, и часть костюма явно поползла вниз, оголяя тело.

– 

Алле! Потише там, я– замужем!– она постаралась перекричать музыку.

Шорты мгновенно вернулись на место. Ее опустили на пол.

– 

Раздеваетесь вы, я– только танцую.

И, заметив вошедшего в зал мужчину в темных очках и бейсболке, спрыгнула со сцены.

– 

Илюша!– елейным голосом окликнула она.

Илюша явно пытался избежать встречи, надеясь прошмыгнуть в дверь, которая вела в кабинет арт-директора, то есть– его собственный. Но танцовщица двумя широкими шагами преградила вход.

– 

Доброе утро, Илюша!

– 

И тебе не хворать,– пробурчал тот.

– 

Вашими молитвами. Я зарплату жду, за три ночи уже.

Илюша потер лоб под кепкой.

– 

Завтра.

– 

Ты меня уже неделю завтраками кормишь. Ты ребенку моему это скажи.

– 

А муж чо?– продолжал бубнить Илюша.

– 

Объелся груш. Илюш, я серьезно. Бабки нужны.

Тот, сморщившись, точно сам объелся пресловутых фруктов, достал из заднего кармана черное кожаное, с оттиском модного дизайнера, портмоне. Вынул купюру в пять тысяч рублей.

– 

Последнее отдаю.

– 

Благодетель. А еще десятку?

– 

Слушай, отстань, а? И так башка болит.

– 

Вот не выйду сегодня, она у тебя еще больше заболит.

– 

Нет денег. Я сам без зарплаты второй месяц сижу,– доверительно прошептал