Любовь и баксы

–  Так, ребята, идите с моим человеком, и он организует вам билеты. Всего доброго, не смею задерживать.

Боярин вопросительно посмотрел на Желвака, и тот утвердительно кивнул.

Все трое встали и, не задерживаясь, вышли из кабинета.

***

В уютном отдельном кабинете ресторана "Астория" вокруг большого круглого стола, покрытого белоснежной скатертью, сидели трое мужчин.

На столе можно было увидеть множество больших и малых блюд, салатников и прочих розеток, предназначенных для размещения в них разнообразных деликатесов. И так оно и было - недостатка в деликатесах не наблюдалось.

Икра красная, икра черная, рыба белая и рыба опять же красная, рыба копченая, соленая и вяленая, крабы, крупные креветки, мидии в разнообразных соусах, отборные раки в красных военных панцирях, расставившие огромные клешни, составляли морскую, а также речную часть угощения.

Из сухопутной кормежки на столе имелись говядина, свинина и баранина, которые были приготовлены самыми разнообразными способами. А именно - копчением, варением, жарением, солением и вялением. А также сырая оленина с солью и специями. Кроме того, нашлось на этом богатом столе место и для зайца, молодого козленка и медвежьей лапы - полендвицы.

Перейдя к блюдам, которые раньше летали, хоть и не все, следовало отметить куру в различных видах, от копченой до сациви, утку с черносливом, гуся с яблоками, а также длинноносого вальдшнепа, бойко растопырившего крылья среди красиво уложенной зелени.

Внимательно осмотрев стол, Шервуд приятно ужаснулся.

Эти русские действительно не дураки пожрать, подумал он. Но тут ведь человек на двадцать - это же неэкономно! Однако вслух он ничего такого не сказал, а только, проглотив набежавшую слюну, одобрил гастрономическое великолепие.

–  Я слышал о гостеприимстве русских, но, честно говоря, не ожидал такого. А что в этих бутылках и графинах?

Граф с готовностью кивнул и начал перечислять непонятные русские и не очень русские названия напитков:

–  Тут, уважаемый мистер Шервуд, напитки сугубо мужские. Во-первых, естественно, водка. Не из магазина, а изготовленная добросовестными частными фабрикантами. Водка тминная, лимонная, рябиновая, на смородиновых почках, степной арак, грузинская чача, домашний коньяк пятидесятилетней выдержки, самогон…

–  О! Это слово я знаю, - оживился Шервуд.

–  Еще бы!
– улыбнулся Граф.
– Искусство самогоноварения - это отдельная песня!

Желвак, не понимавший ни слова по-английски, повинуясь знаку Графа, наполнил всем рюмки. Граф поднял свою и произнес:

–  Ну, как у нас в России принято - с приездом!
– и обратился к Желваку: - Вы простите, Николай Иваныч, что я тут на заграничном языке, так сказать, балакаю, но вы ж понимаете…

–  Конечно, конечно, - запротестовал Желвак, - какие могут быть извинения! А вы здорово по-английски чешете!

–  Благодарю вас, - кивнул Граф и снова повернулся к Шервуду.
– Итак, за благополучное прибытие.

–  На здравье!
– сказал Шервуд по-русски.

–  О!
– восхищенно отреагировал Граф.
– У вас хорошо прозвучало. На здоровье!

Все выпили, и Граф, поставив пустую рюмку, сказал:

–  А теперь закусим.

Наступила тишина, нарушаемая лишь позвякиванием столовых приборов да тихими рекомендациями Графа, который советовал голодному Шервуду попробовать то или иное русское народное лакомство. Шервуд между тем с нетерпением ждал, когда же Граф начнет разговор о деле.

Минут через пять Граф положил вилку и, налив на этот раз чачи, сказал:

–  В искусстве русского застольного красноречия есть присказка, которая звучит примерно так - между первой и второй рюмками должен быть минимальный интервал.

–  Согласен, - кивнул Шервуд, и все выпили чачи.

–  Ну, как вам грузинский самогон?
– заботливо поинтересовался Граф.

–  Прекрасно!
– с довольным видом ответил Шервуд.
– А сколько в нем градусов? Довольно крепкий…

–  Примерно пятьдесят пять, - улыбнулся Граф.

–  Bay!
– воскликнул Шервуд.
– Отличное пойло!

–  А теперь закусите этим, - и Граф подвинул к Шервуду салатник с фаршированными баклажанами.

Шервуд занялся закуской, а Граф, извинившись перед ним, повернулся к Желваку и сказал:

–  А вроде ничего наш американец, и водку трескает, как добрый казак, и закусывает не чинясь… Что скажете?

–  А что, - ответил Желвак, зацепив кусок копченого угря, - нормальный браток, только американский. И сразу видно, что авторитет.

–  Вот именно, - кивнул Граф, - ничего лишнего из себя не строит, но что дядька непростой - действительно сразу видно.

Потом все дружно закурили, и Граф, задумчиво посмотрев на Шервуда, сказал:

–  Наверное, вы хотите узнать, почему я был так настойчив, приглашая вас приехать в Россию. Не так ли?

–  Совершенно верно, - ответил Шервуд, выпустив подряд три дымных колечка.

Граф проследил за кольцами, одобрительно кивнул и сказал:

–  А ведь это будет поинтереснее, чем медальон.

–  Да?
– удивился Шервуд.
– Честно говоря, я ожидал, что разговор будет идти о, как бы сказать… О совладении медальоном и тем, что за ним кроется.

–  Конечно, - кивнул Граф, - но я не стал бы беспокоить вас по такому ничтожному поводу.

–  Ничтожному… - Шервуд усмехнулся и озадаченно покрутил головой.
– Это уже интересно.

–  Конечно, ничтожному, - Граф тоже усмехнулся.
– У нас, русских, есть пословица - не в деньгах счастье.

–  Понимаю, - кивнул Шервуд.
– У нас тоже есть подобные поговорки.

–  Да, - Граф постучал пальцами по столу, - я знаю…

Он как-то странно взглянул на Шервуда и сказал:

–  Я бы хотел задать вам несколько вопросов. Не возражаете?

–  Нисколько.
– И Шервуд откинулся на бархатную спинку кресла.

–  Хорошо.

Граф аккуратно стряхнул пепел в серебряную пепельницу и сказал:

–  Майкл… вы позволите мне называть вас так?

–  Да, конечно, Граф, - кивнул Шервуд.

–  Хорошо, - повторил Граф.
– Тогда расскажите мне, Майкл, о своем отце.