Любовь и Боль

Блядь…

— Но Зоуи рассталась со мной без всяких скандалов.

— Никаких девушек, Райан! — строго отрезает Хелен. — Во всяком случае пока. Папарацци начнут охоту на тебя сразу, как только выйдет статья. А я видела ее отрывки. Ты там выставлен далеко не романтичным героем, а кобелем, трахающим всё на своем пути. Поэтому играем роль переживающего страдальца. Чтобы эта сука на твоем фоне выглядела лживой сукой! — повторение двух раз слова сука в одном предложении — знак нешуточной злости моего агента.

— А что если дать ответное интервью? Опровергну «всё на своем пути» и добавлю, что формат выборки иногда присутствует. Так правдоподобнее.

— Райан, — смеется она в трубку, — За это я и люблю тебя больше остальных своих истеричных деток. Ты никогда не теряешь позитивный настрой и внешне остаешься спокойным. Но я все равно скажу, не переживай. Мы точно справимся. Только давай перенесем нашу встречу и увидимся в эти выходные, идет?

— Хочешь, чтобы я заранее подписал контракт на следующий сезон, пока не возникло никаких сложностей?

— И к тому же ты наделен не только красивой мордашка, но и хорошей смекалкой, дорогой. Но не только поэтому. Так что, в Сан Антуане на выходных? Приедешь ради меня?

— Ради тебя, хоть на край света.

— Ты же понимаешь, что я тебя записываю и в случае чего буду шантажировать? — снова смеется она.

— Уверен в этом.

Глава 18

Хлоя

Сегодняшняя репетиция дается мне с трудом.

Изначально театральный кружок просто одобрил мою пьесу, изъявив желание поставить спектакль на своей сцене. Даже речи не шло о моем участии в качестве режиссера, но, кажется, Лизи приложила к этому свою руку. Об этом не стеснялись говорить злые языки, но мне на них все равно.

Я занимаю пост второго режиссера-постановщика и полностью вкладываюсь в работу.

И если мисс Ирма Дюкре вначале относилась ко мне скептически, то сейчас она время от времени спрашивает мое мнение по поводу того или иного действия. В такие минуты я ловлю на себе взгляд Лизи, отчетливо сигнализирующий: «Видишь, видишь?».

Когда же мы оказываемся вдвоем, она довольно произносит:

— Эта старая вампиресса поняла, какое ты сокровище, и уже не кривит свой перетянутый рот.

Вампирессой мисс Дюкре называют за ее вечно выбеленное лицо и любовь к раритетным платьям, в которых она появляется в любое время, независимо от времени года. Как она ходила в них в жару, остается загадкой.

Лизи серьезно предполагает, что «раз она вампир, то ее температура тела вполне это позволяет, а потому нечему удивляться».

— Она же не плохая, просто…

— Просто все творческие люди с придурью, я помню, да. — улыбается подруга.

— Хорошо, что ты смогла уговорить Джорджа. — поворачивается ко мне Дюкре на середине репетиции. — Мне кажется, у него с Элизабет больше химии, чем было у Тернера.

— Да-а, наверное — мямлю в ответ.

На самом деле, это первая репетиция, которая не вводит меня в состояние транса. Когда весь внешний мир перестает существовать, оставляя тебя наедине с актерами, играющими на сцене.

Мне всегда кажется, что сама я недостаточно хорошо могу играть, но вот чувствовать чужое перевоплощение получается на подсознательном уровне. Желания хвастаться или как-то превозносить свои таланты у меня нет, ведь пока я ничего не добилась в жизни. Но ловить любую малейшую фальшь или неверно понятую интонацию выступающих получается легко. А после я просто обсуждаю с исполнителями, какие именно чувства и смысл необходимо вкладывать в реплику.

Вначале я дозированно и избирательно преподносила свои наблюдения мисс Дюкре. Боялась показаться наглой и самоуверенной. Но с каждым разом она стала все больше прислушиваться ко мне. И именно я все чаще выхожу на сцену для разъяснений, что и как следует играть. А где заламывать руки вовсе не обязательно.

Сегодня все иначе. Я жестоко корю себя за это, но никак не могу побороть свои мысли и перестать прокручивать в голове разговоры за завтраком.

Не сомневаюсь, все сказанное Лизи для моего же блага. Но зачем приплетать Джорджа? Зачем говорить о моей неуверенности в себе, да к тому же просить самого Райана Лива давать мне уроки?!

На мой взгляд, довольно специфические.

Что за методика вселения уверенности при изображении влюбленности? Внутри все вспыхивает, когда вспоминаю его улыбку и слова «В стенах этого дома ты будешь изображать влюблённую только в меня. И соблазнять должна исключительно меня.».

Лизи получила весь поток моего негодования, пока мы ехали в машине на репетицию.

Что еще за идея с соблазнительницей?

Меня вполне устраивает мое поведение.

Да я сама мисс раскованность и уверенность в себе!

— Неужели? — скептически кидает на меня взгляд подруга. — А кто однажды пару лет назад на Хэллоуин сидела, надувшись, и уверял, что мечтает быть королевой соблазна, чтобы Даг Лоуренс сломал себе шею.

Вот что у нее за память… Я уже давно забыла этот позорный эпизод своей биографии. Точнее, запихнула его в никому не нужные файлы для уничтожения.

В старших классах мне нравился Даг. Он производил впечатление благородного рыцаря и носил очки, которые придавали лицу сексуальную серьезность. Лизи не разделяла моих взглядов, описывая его, как «заурядного бычка, готового трахнуть, что полегче и само подвернётся.» И уверенно добавляла:

«Очки у него убогие, Хлоя! И улыбается он тебе ради возможности списать у тебя математику. Помогать тебе его завоевывать не буду. Он и мизинца твоего не стоит.».

Но все же на вечеринку к Дафне Миллиган, куда собирались почти все наши одноклассники, Лизи меня подготовила. Не владея природным даром общения с макияжем и плойкой, я полностью доверила себя подруге.

Она в тот вечер надела шелковый комбинезон и подняла волосы в высокий хвост, меня же облачила в короткое голубое платье с открытой спиной и уложила волосы локонами на одну сторону.

— Хлоя, ты бомба! Только хватит тянуть юбку вниз! И учти, я тебе разрешаю только соблазнить Дага, без физического контакта!

Несмотря на чувство неловкости, я не могла не признать, что отражение в зеркале мне нравилось.

Мы вошли в дом Дафны и хозяйка вечеринки встретила нас радостным повизгиванием, а многие парни, ранее не обращавшие на меня внимания, начали кидать в нашу сторону заинтересованные взгляды.

Когда же я, наконец, перестала поправлять юбку и заботиться об открытой спине, вселенная посчитала, что я несколько поспешила забывать скромность. Завидев Дага и в первый раз почувствовав себя уверенной, я помахала ему рукой. Он ответил тем же, а потом Лика Вотс, с хохотом проходившая сквозь толпу, случайно толкнула меня, отчего бумажный стаканчик в моей руке накренился и апельсиновый сок не замедлил окрасить ткань моего платья.

— Смотри, куда прешь! — крикнула Лизи.

Уверена, она бы не оставила от Лики и мокрого места, но я сумела вовремя ее оттащить, а затем позорно убежала в туалет сушиться.