Любовь и Хоккей

Количество исследований, которые я провела за месяц, было сумасшедшим. Я читала статьи, опубликованные врачами, блоги людей с биполярным расстройством. Я даже связалась со специалистом, чтобы узнать, что мне нужно знать о том, как поддержать ее в этом.

Самая большая проблема, о которой беспокоилась Риггс, заключалась в том, чтобы на нее не навесили ярлык из-за ее расстройства. Она не хотела быть девушкой с биполярным расстройством. Или девушка, которая пыталась покончить с собой.

Она просто хотела быть Аурелией.

Прошла неделя с тех пор, как мы вернулись из больницы. Мой папа спал на нашем диване в гостиной, а я в данный момент лежала лицом к лицу с Аурелией в своей кровати. Мы обе не спали и просто смотрели друг на друга.

Бинты на ее запястьях торчали из кофты, в которую она была одета, а мое лицо было слегка влажным от слез. Я уже сказала ей, что она не обязана объяснять мне почему. Я просто хотела быть рядом с ней.

Первое, что она сказала мне, когда очнулась в больнице, было то, что ей очень жаль. Она извинилась передо мной. Риггс хотела умереть, и она извинилась передо мной. Если бы это не вызывало неодобрения, я бы ее ударила. Если кто-то и сожалел, так это я. Мне было жаль, что я не заметила, что она нуждалась в помощи.

— Прекрати. Я знаю, о чем ты думаешь. Это была не твоя вина, Салли.

Я пытаюсь улыбнуться, но, вероятно, это так не выглядит.

— Я просто хотела бы сделать для тебя больше. Жаль, что я не могла лучше понять, что происходит.

Она вздыхает, переворачивается на спину и смотрит в потолок. Несколько слезинок скатываются из уголков ее глаз.

— Ты не могла знать. Я скрывала от тебя плохие дни. Дни, когда всего было слишком много. Я сказала тебе, что встречалась с парнем, но на самом деле я просто гуляла по городу. Ты никак не могла меня остановить. Я не хотела, чтобы ты знала.

Я вытираю слезы со щек, шмыгая носом, пытаясь собраться с мыслями.

— Зачем ты это сделала? Что случилось в тот день, что заставило тебя это сделать?

— Я сделала это, потому что всю свою жизнь я была нечувствительна к чувствам и хотела что-то почувствовать.

Я молчу, не желая нарушать ход ее мыслей или прерывать.

— Мои родители никогда не любили меня. Они все еще этого не делают. Меня никогда не обнимал ни один родитель или друг, пока я не встретила тебя. Меня воспитывали няни, которые больше заботились о зарплате, чем о моем благополучии. Я выросла в теплице, Салли.

Она переворачивается на спину, снова поворачиваясь ко мне лицом, из ее глаз капает еще больше слез. Она вытирает их, прежде чем продолжить.

— Все шутят, что я ледяная королева, но правда? Холодно быть ею. Со мной что-то не так. Я не могу впускать людей. Я чувствовала себя такой недостойной тебя и младшего. Всю свою жизнь я чувствовала себя такой недостойной той любви, которую вы двое дарите мне. Я хочу впустить любовь, но чувствую себя такой неспособной сделать это. Я хочу чувствовать.

Я обнимаю ее, притягивая ближе к себе. Я позволяю ей поплакать мне в плечо, она немного смеется.

— Это безумие, что я отчасти рада, что у меня биполярное расстройство? Что есть причина, по которой я так себя чувствую? Это что, безумие?

Я качаю головой, слегка улыбаясь.

— Нет, это не безумие. Ты победишь это, хорошо? Ты - нечто большее, чем просто беспорядок.

Она поднимает на меня глаза, и я вздыхаю.

— Мы собираемся сделать это вместе, хорошо?
– Я произношу каждое слово медленно и уверенно, глядя в ее темно-карие глаза.

Мне все равно, сколько времени это займет и что мне придется сделать, однажды она сама в это поверит. Каждый день я буду напоминать ей, что она достойна любви. Что она способна кого-то любить. Потому что она этого заслуживает.

— Хорошо, маленький лев. Бей или умри.

— Бей или умри.

Все, через что ее родители заставили ее пройти, смешанное с расстройством, заставило ее погрузиться в ядовитый торнадо чувств, которые она не могла контролировать. Врач сказал нам, что в большинстве случаев, подобных ситуации Аурелии, диагноз ставился только после того, как у кого-то случался психический срыв или, к сожалению, он пытался покончить с собой. Поэтому он дал ей номер телефона групповой терапии для людей с такими расстройствами, как у нее.

Мне еще предстояло убедить ее посетить групповое собрание. Она сказала, что не хочет сидеть в кругу и говорить о своих чувствах, как в детском саду. Поэтому мы просто работали над тем, чтобы найти ей психотерапевта, и я думаю, что мы нашли подходящую пару.

Постепенно мы нашли привычный распорядок дня. Ничто и никогда не вернется к тому, что было, потому что теперь все было по-другому. Но мы все находили опору и пытались пройти через это вместе. Я думаю, что моему отцу было труднее всего. Риггс несколько раз говорила ему, что не хочет, чтобы он относился к ней иначе, чем раньше, но ему было тяжело.

Каждый раз, когда он видел ее, он обнимал ее и спрашивал, как у нее дела, по меньшей мере пятьдесят раз. Но она понимала, что это был его способ справиться со всем. Я думаю, втайне она была благодарна ему за такую заботу. Это компенсировало тот факт, что ее родители до сих пор даже не удосужились спросить, все ли с ней в порядке.

Они даже не признали тот факт, что чуть не потеряли свою дочь. Честно говоря, я не думаю, что их это волновало в любом случае. Потеря Риггс никак бы на них не повлияла. Не так, как это повлияло бы на меня и моего отца. Мы были ее семьей.

— Сегодня все было хорошо? Ты пробовала это лекарство от тошноты сегодня утром?

Они прописали ей стабилизатор настроения от ее расстройства, но когда она принимала его по утрам, ее тошнило, поэтому они попробовали несколько разных лекарств от тошноты. Хотя она не говорила мне, я думаю, что она ненавидела принимать лекарство, упомянула, что это заставляло ее чувствовать себя роботом.

Я видела, что некоторые люди испытывали то же самое чувство. Они скучали по мании, кайфу, чувству эйфории. Но я думаю, что Риггс принимала хорошее вместе с плохим. Если бы это означало, что она могла избежать депрессии, она бы согласилась на все.

— Сегодня все было хорошо. Таблетки от тошноты подействовали отлично. Хотя на вкус они как болотная жижа. Эти штуки размером с гребаные лошадиные яички!
– Я слышу, как она все чаще ходит вокруг да около. — Сегодня мне не хотелось убивать своего босса, но я мысленно пнула его, когда он отвернулся. Я расцениваю это как хороший день. - Я закатываю глаза. Риггс любила свою работу, но ее босс был гребаным идиотом.