Любовь и Хоккей
Шрифт:
Мы ели пиццу после тренировок или вместе праздновали победы. Он приезжал несколько выходных на вечер кино со мной и Риггс. Мы все снова погрузились в эту рутину общения друг с другом. Это было почти так, как если бы мы никогда не расставались друг с другом.
Однако единственное, что я ненавидела в присутствии Бишопа, - это невозможность прикоснуться к нему. Боже, я так сильно хотела его, что иногда мне было физически больно. Я хотела, чтобы его руки были на мне, где бы и когда бы то ни было. Я скучала по ним.
Но я знала, что секс все испортит. Это произошло в первый раз, когда мы сделали это. Я хотела, чтобы
— Девочки! Я на чердаке!
– Я слышу, как мой отец кричит, и это заставляет меня положить фотографию обратно на холодильник, где я ее нашла.
Риггс роется в шкафах в поисках еды, что неудивительно. Тем не менее, я была счастлива увидеть это. Она немного похудела после госпитализации, а тошнота от лекарства заставила ее потерять аппетит. Примерно через три месяца после начала ее терапии и лечения к ней вернулось чувство голода. Она выглядела здоровее, чем когда-либо.
Мысленно тоже. То тут, то там все еще случались плохие дни, но она справлялась с ними лучше. Она не была такой скрытной в отношении них. Она научилась лучше просить о помощи, когда она в ней нуждалась.
Сказать, что я была горда, было бы преуменьшением.
— Твой папа никогда не смотрел фильм ужасов? Ничего хорошего не бывает от пребывания на чердаке, - бормочет она с набитым чипсами ртом.
— Не все смотрят фильмы ужасов ради развлечения, Риггс. Да ладно, у него, наверное, там куча дерьма, и мы обещали, что поможем ему пройти через это.
– Я иду к коридору. Лестница для нас уже спущена.
Мой папа хочет немного прибраться в доме, клуб "Фурий" собирал ежегодные благотворительные пожертвования, так что мой папа, будучи моим отцом, хотел принять участие. Раз или два в год в "Фуриях" устраивался центр пожертвований игрушек, одежды - словом, всего, что только можно было придумать, чтобы передать детям, находящимся в приемных семьях, или бездомным. Однажды став Фурией, ты всегда будешь Фурией.
— Я не была здесь с тех пор, как была ребенком. Я не помню, чтобы здесь было так пыльно, - говорю я, добравшись до вершины. Мне было двадцать два, и я не была здесь с шести или семи лет.
Мой папа перебирает полку со старыми коробками, когда поворачивается ко мне лицом. Я только что заметила, как сильно постарел мой отец за эти годы. Я думаю, мы все видим своих родителей такими, какими они были, когда мы были маленькими. Мы становимся слепы к их старению. Его некогда каштановые волосы стали темнее, в них пробегают серебряные пряди. То же самое и с его бородой. Гусиные лапки в уголках его глаз кажутся более заметными, а морщины на лице более обильными.
— Привет, пап, - тихо говорю я, обнимая его за талию и притягивая в объятия, которые он дарит в ответ. Знакомый запах Old Spice проникает в мои чувства, и это заставляет меня чувствовать себя как дома.
— Привет, Салли, малышка, - говорит он в ответ, и я улыбаюсь.
Я отстраняюсь от наших объятий.
— Привет, мое второе дитя, - говорит он Риггс, наблюдая, как она скептически оглядывается по сторонам.
— Все, что я хочу сказать, это то, что если я найду какие-нибудь записи убийств или доску для спиритических сеансов, я ухожу.
Мы с папой смеемся над ней, она всегда была королевой драмы.
— Где Бишоп?
Я думал, что он будет с вами, ребята.Я направляюсь в угол чердака, вытирая палец о пыль, которая лежит на одной из многочисленных коробок. Это займет целую вечность.
— Сегодня день рождения его школьного тренера по хоккею. Он празднует со своей семьей в Олтоне на выходных, - бросаю я через плечо, открывая коробку и просматривая ее.
— Откуда мне знать, что пожертвовать, а что выбросить?
– Кричит Риггс напротив меня.
— Если он выглядит сломанным или непригодным для использования, выбросьте его. Если это что-то от Валор, фотографии или что-то в этом роде, оставь это, в противном случае пожертвуй, - говорит папа, и я киваю, начиная с моей первой коробки.
Коробки, кажется, распаковываются сами по себе, когда мы все находим ритм. В основном я достала свои детские фотографии, свои старые награды, табели успеваемости. Как будто эта область на чердаке - полоса воспоминаний. Время от времени я показываю отцу одну из фотографий, и мы будем смеяться.
Я думаю, они имеют в виду именно это, когда говорят, что ты никогда не узнаешь ценность момента, пока он не станет воспоминанием. Были времена, когда я отдала бы все, чтобы снова стать ребенком. Несмотря ни на что, у меня было удивительное детство. Мне довелось проехать с отцом через всю страну, и не было ни одного момента, когда я не чувствовала бы, что он меня любит.
Я была одним из счастливчиков.
Я даже нашла фотографию Бишопа с тортом на лице, которую я отправила ему. Его ответ был прост:
— Поделись этим с кем угодно, и я причиню тебе боль.
Этот вечер постепенно превратился в приятный. Риггс играла на своем телефоне Don't Stop Believing, и мы все объединились в гармоничную поющую группу. Мой отец играл на воздушной гитаре, в то время как мы с Риггс были ведущими вокалистами.
Приближался припев, и я пыталась удержаться от смеха над своим отцом достаточно долго, когда он попытаться взять эту ноту. Я посмотрела вниз и заметила прямоугольную коробку среднего размера. Я поднимаю бровь, вытирая ее ладонью.
Пыль раскрывает мое имя. Валор написано сверху черным фломастером.
Я не уверена, что именно подсказало мне, что это не просто коробка с фотографиями, но я знала. По моим рукам пробежали мурашки, а по спине пробежала дрожь. Музыка не доходила до моих ушей, когда я сняла крышку.
Мне казалось, что я смотрю в бездну тьмы. Это место, где прятались все монстры, и я смотрела на них. Мои пальцы, дрожа движутся к содержимому, осторожно поднимая его.
Открой, когда ты закончишь учебу.
Открой, когда влюбишься.
Открой, когда я тебе понадоблюсь.
Открывай, когда тебе нужны ответы.
Открывай, когда у тебя начнутся первые месячные.
Открыть, когда… Открыть, когда… Открыть, когда…
— Валор! Где ты по вокалу?
– шутит мой папа.