Любовь и Хоккей

— Сколько текстовых сообщений вы получили от долларового магазина Джона Ф. Кеннеди?
– Я слышу, как она бросает на пол что-то, очень похожее на стук каблуков, и я слегка смеюсь.

— Сегодня только несколько.

— Нет, он чертовски сумасшедший. Вот кто он такой. Кто говорит то дерьмо, которое он тебе наговорил, а потом ожидает, что ты смиришься с этим?

Я помню обрывки драки между Бишопом и Престоном. Большую часть того дня мой разум работал на автопилоте, но я помню, как он сказал, что Риггс сделала это для привлечения внимания.

Никогда в жизни мне так сильно не хотелось ударить кого-нибудь головой. Каким же гребаным мудаком ты должен быть?

По понятным причинам я сказала ему, что с меня хватит. Это прошло не очень хорошо. Очевидно, «никто не расстается с Престоном Хантингтоном» - Его слова, не мои. Я думала, что мне придется получить судебный запрет, потому что он появлялся в квартире от одного до многих раз.

Он перестал появляться, когда мой отец открыл дверь и пригрозил убить его. Теперь он просто постоянно пишет мне о том, как ему жаль и что он скучает по мне. Я закончила с ним разговаривать, так что он может продолжать писать мне столько, сколько захочет, но я не буду отвечать.

Он, конечно, обвинил меня в том, что я бросила его ради Бишопа. Количество раз, когда он говорил мне, насколько неуместно для меня быть обнаженной перед другим мужчиной, было не сосчитать. У меня было много голосовых сообщений о том, какой "плохой женщиной" это сделало меня, как он узнал, что я ему изменяю, список можно продолжать и продолжать.

Как я могла объяснить ему, что единственным человеком, который мог вытащить меня из темноты, в которой я тонула, был Бишоп? Как я могла сказать ему, что все еще люблю кого-то, кто так плохо ко мне относился?

Впервые в моей жизни единственным человеком, который не был причастен к моему стрессу или боли, был Бишоп.

Бишоп Маверик был самым беспроблемным человеком в моей жизни на данный момент. Он позвонил мне через несколько дней после выписки Риггс и рассказал все, что мне нужно было услышать, прежде чем я смогла даже объясниться.

Он сказал, что знает, что мне нужно время, что мне нужна минута тишины, чтобы собраться с мыслями. Он не торопил меня, он ждал. Всякий раз, когда я была не готова, он был готов ждать.

Что в этом самое страшное? Думаю, я ему поверила.

Когда Би пришел в ту больницу, я почувствовала его.

Он был моим солнцем, и я чувствовала его тепло с того момента, как он вошел в комнату. Вот каково это - любить Бишопа Маверика. Это было похоже на наблюдение за закатом в конце долгого дня. Вы прошли много миль в поисках идеального вида, а потом нашли его. Вот на что была похожа любовь к нему.

Никогда в жизни я не нуждалась в ком-то так сильно, как тогда, в той больничной палате. Я просто хотела Би.

Любовь к Бишопу никогда не была проблемой. Доверить ему свою любовь было.

— Означает ли это, что ты снова в команде Бишопа?
– Я, конечно, шучу.

— Я в команде, которая не является куском дерьма, и на данный момент Бишоп - меньшее из двух зол.

Я усмехаюсь:

— Ты королева драмы. Хочешь сегодня китайской еды? Я заберу ее по дороге домой.

Я открываю дверцу машины, проскальзываю внутрь и бросаю сумку на пассажирское сиденье. Я только что закончила тренировку, и мои ноги превратились в желе. Сегодня мне не хотелось ничего готовить.

— Я уже заказала тайскую еду, так что поторопись и тащи свою задницу домой. Я выбираю фильм сегодня вечером, устала от того, что ты заставляешь меня смотреть гребаные романтические комедии.

Я смеюсь.

— Пошла ты. Лучше молчи, иначе сегодня будет „У холмов есть глаза”. Я не буду смотреть на кровавое дерьмо, пока ем свою еду.

— Ты такая слабачка. Будь в безопасности, скоро увидимся.

Она вешает трубку, прежде чем я успеваю сказать что-нибудь еще, типичная Аурелия.

Глубоко вздыхаю, откидывая голову на подголовник. Моменты, которые я запечатлела для себя в машине, были моими любимыми.

Дождь барабанил по моему лобовому стеклу, а звуки машин вдалеке заполняли пустоту на моем пассажирском сиденье. В течение последнего месяца я сходила с ума. Мой разум постоянно истощается. Я просыпаюсь в пять утра, чтобы привести себя в порядок. Я прихожу домой, готовлю завтрак и заставляю Риггс принять лекарство. Я звоню своему отцу, чтобы он знал, что с нами обоими все в порядке, а затем возвращаюсь в центр на вторую тренировку. Все время на взводе. Я знаю, Аурелия сказала мне, что это больше не повторится, но каждую секунду, когда я не смотрю на нее, я волнуюсь. Я всегда волнуюсь.

Каждый день для нее - это битва. Каждый день, когда она просыпается, ей приходится сталкиваться лицом к лицу с миром. Не пройдет и дня, чтобы она не чувствовала себя жертвой депрессии. У нее биполярное расстройство, и ей приходится мириться с этим каждый день. Всегда будут плохие дни, всегда. И я буду там.

В те дни, когда ей не хочется просыпаться, я буду рядом, чтобы вытолкнуть ее из постели. В те дни, когда становится тяжело, и ей просто нужен перерыв? Я буду там с мороженым.

Я просто благодарна, что могу быть рядом с ней. Что я могу попытаться поддержать ее любым способом, в котором она нуждается.

Я слышу, как мой телефон жужжит на пассажирском сиденье, и я вздыхаю, может быть, если я отвечу Престону, он успокоится. Я знаю, что он делает это, потому что ему не все равно, но, Господи Иисусе, его телефон когда-нибудь умрет?

Когда экран обращен ко мне, меня встречает не имя Престона, а Бишопа. Вот так просто он превратился из непроблематичного человека в центр моей борьбы.

На моем экране появляется заголовок ESPN. Это название - то, чего я и не думала, что когда-нибудь прочитаю.

«Золотой мальчик «Чикагских Фурий» говорит об уходе и о том, чтобы стать свободным агентом».

Я знала, что Бишоп в этом году был свободным агентом, но никогда не думала, что он покинет "Фурий". Чикаго был его- домом. Это единственная команда, за которую он когда-либо играл. С чего бы ему хотеть уехать? Единственная мысль , которая пришла мне в голову , была…

Я.

Он уходил из-за меня. Мой первый год в Чикагской команде, и он был готов уйти.

Я смотрела интервью, слушая, как он обсуждает отъезд в Нью-Йорк или, может быть, в Калифорнию. Мой желудок ненавидел меня. Я просто продолжала наблюдать, как он отвечает на вопросы, которые ему задавали репортеры, но я не могла пройти мимо того, как легко он говорил о том, чтобы покинуть это место, покинуть свой дом.