Любовь и ненависть

Вообще-то я хотел видеть вашу дочь Соню, да вот не знаю, как

с ней встретиться.

– А вы к ней на работу не заходили?
– выжидательно

глядя на Андрея, спросила Кошечкина.

– Это куда? Она где сейчас работает? - осведомился

Андрей.

– В ансамбле "Венера". Разве не знаете? А у вас какое к

ней дело?
– По выражению лица Кошечкиной Андрей понял:

боится сказать что-нибудь лишнее.

– Вы давно с ней виделись? - уклонился от ответа.

Андрей. Ему хотелось прежде всего и как можно скорей

выяснить главное, ради чего он приехал сюда.

– С Соней-то? - ненужно переспросила она, что-то

соображая.
– Когда же, постойте. Кузьма в пятницу уехал... Ну

да, нынче четвертый день будет, как мы с Соней не виделись.

– Так долго?
– чтобы только не выдать своего волнения,

задал Андрей совсем не обязательный вопрос.

– А что?
– Кошечкина независимо повела бровью, все

еще пытаясь уловить смысл этой необычной для нее беседы.

– Ничего. Значит, у Сони в Москве есть жилье?

– Какое там есть! Ничего нет. У подруги ночует. Подруга

ее тоже из ансамбля, комнатку имеет. У нее Соня и

останавливается.

– А как зовут подругу?
– быстро и как бы мельком спросил

Андрей.

– Лиля, - уже с тревогой ответила Кошечкина.

– Фамилию и адрес этой Лили знаете?

– Нет. А зачем это вам?

– Как же так, Серафима Константиновна, дочь пропадает

где-то целыми неделями, а вы даже не интересуетесь где?
– с

легким упреком проговорил Андрей.

– Она взрослая. Да разве за ними уследишь? -

Кошечкина вздохнула, скорее деланно, для приличия.
– Теперь

дети больно самостоятельными стали. И родителей не очень

слушаются.

– Смотря какие дети. Впрочем, и родители разные

бывают. - И опять в голосе Андрея прозвучал упрек. Он

откинул назад набежавшие на лоб волосы и с деловой

сухостью спросил: - А из парней с кем она дружит? Жених

есть?- Не знаю. Нам она не говорила, - ответила Кошечкина.

Каждый вопрос Андрея обострял в ней любопытство.
– Может,

и есть кто-нибудь в Москве.

– А сюда не приезжали? Никто из парней к ней сюда не

приезжал?
– Он смотрел на нее требовательно, этот суровый,

сильный человек, и она, смутно догадываясь, что речь идет о

чем-то очень важном, бледная и серьезная, покорно отвечала

на его вопросы, стоя все в той же выжидательной позе.

– Сюда?.. Что-то не припомню. Хотя нет, постой,

приезжал. Это когда муж последний раз в командировку

уехал... Да, в тот день. Паренек, такой невидный из себя,

небольшого росточка. Соню спросил. А ее дома не было. Он

маленько подождал, на лавочке посидел, да и уехал, не

дождавшись.

Это уже "что-то", и Андрей насторожился, спросил:

– Он что-нибудь передал для Сони?

– Ничего не передавал, - ответила она и торопливой

скороговоркой добавила: - Просил только сказать, что Игорь

приезжал и чтоб она, Соня, позвонила ему.

– Его зовут Игорь?
– быстро переспросил Андрей.

– Игорь.

– Фамилию не назвал?

– Нет, не назвал.

– Щупленький, худощавый... В чем он был одет?

– Одет? Да я и не запомнила. Кажется, желтая тенниска

на нем и брюки.

– Брюки это естественно. В одних трусах он не мог

заявиться, - заметил Андрей, что-то соображая.

– И часы на руке, - прибавила Кошечкина.

– Ну а потом? Соня приезжала?

– В тот же день. Только, значит, он ушел, и она через час

заявилась.

– Вы ей сказали, что приходил Игорь?

– А то как же? Сразу и сказала.

– А она что? Как отнеслась?

– А никак.

– Звонила ему?

– Кто ее знает, может, и звонила. Телефоны у нас есть и

на платформе и возле почты будка стоит.

– В Москву в тот день Соня не поехала?

– А куда ехать на ночь глядя? Утром уехала... И с тех пор

не приезжала. - Последние слова она произнесла вдруг

упавшим голосом, точно сама лишь сейчас поняла их

непростой смысл. И, поняв, испугалась, ужаснулась, спросила,

бессмысленно уставившись на Андрея:

– Так с ней что? Где она сейчас? Что это за человек, тот

самый Игорь? - Андрей молчал, и тревога в ее душе

разрасталась, как туча.
– Вы мне скажите, по какому случаю вы

интересуетесь Соней? Для чего это вам?

– Когда родители не интересуются своими детьми, то

ими, как правило, вынуждена интересоваться милиция. -

Андрей грустно усмехнулся, выпрямился и отошел от

прилавка, насупился, решая про себя, задавать ей следующий

вопрос или воздержаться. А Кошечкина тем временем снова

спросила, уже с большей настойчивостью:

– Так вы ответьте, товарищ, что случилось с моей

дочкой? Вы не должны скрывать от матери.

– Пока что мне вам нечего сказать, Серафима

Константиновна. Я должен сначала увидеться с Соней, - не

очень успокоительно ответил Андрей и потом, все же

решившись, спросил: - Кстати, Соня давно принимает

морфий?

– Морфий? Это зачем?
– Тусклые невыразительные глаза

Кошечкиной удивленно округлились. Вместо ответа Андрей

спросил:

– Где, говорите, здесь телефон-автомат?

– На платформе и на почте. Только на платформе часто

бывает неисправный. Лучше на почте, если вам звонить нужно.

– Ну что ж, благодарю вас, Серафима Константиновна, у

меня к вам больше нет вопросов, - торопливо взглянув на

часы, сказал Андрей и направился к двери. Но Кошечкина не

очень решительно преградила ему путь:

– Вы мне не сказали, что с Соней? Что ей передать,