Любовь и ненависть

– Здравствуйте, господин доктор. Я жена господина Вурала

Усттона. Что вы хотели?

Несчастная девушка опять взглянула на доктора и потом на

меня. Она пристально сверлила меня глазами. Мне стало как—то

не по себе. Казалось, что я разлучаю половинки любящих сер—

дец. Ломаю их жизни.

Доктор заулыбался и ответил мне:

– Поздравляю вас, вашему мужу уже ничего не угрожает. Но

сегодняшнюю ночь он останется в реанимации. Завтра мы пе—

реведем его в обычную палату.

– Спасибо вам, господин доктор,– ответила я, смотря на

совсем помрачневшую девушку. Решив поддержать ее в такой

тяжелой ситуации, я подошла к ней и промолвила:

– Здравствуйте, госпожа Асу.

Она удивленно на меня взглянула и сказала:

– Откуда вы меня знаете?

Присев рядом с ней, я взяла ее за руки и, глядя ей прямо

в глаза, ответила:

– Не важно. Главное, что я не буду вставатъ между вами. Он

мне не муж, а я ему даже не жена.

– Как это? – удивленно спросила меня Асу. Она даже про—

слезилась, опустив глаза. Потом снова посмотрела мне в глаза.

Я сказала:

– Мы просто расписаны, и все. Между нами ничего не было

и не может быть. Я разведусь с ним в скором времени, и ты

сможешь выйти за него замуж.

– Как я могу тебе верить? Как? – удивленно спросила

меня Асу.

Я поднялась и сказала:

– Просто поверь. И все, что тебе нужно, ты получишь.

А я обрету свободу!

После моих слов Асу осталась сидеть, бросая взгляды то на

Назан, то на проходящих мимо людей. Девушка никак не могла

понять, что могли означать мои слова.

Меня выписали из больницы домой. Вурала перевели из

реанимации в обычную палату, он пошел на поправку. В особ—

няке сделали ремонт после пожара, устроенного мною. Я все это

время думала, как бы мне быстрее уехать из Стамбула. Куда—то

очень далеко, далеко, чтобы никто и никогда меня не нашел.

Я решила написать письмо Вуралу. Глядя на его детское фото,

стоявшее в его спальне на столе, я поняла, что детство – самая

лучшая пора для каждого человека. Пока ребенок маленький

и безвинный, трудно предсказать, как он изменится взрослея.

Только родители его могут это предположить. Ведь они созда—

ют в ребенке тот фундамент, на котором он сам будет строить

свой личный дом. И в будущем человек сам становится в ответе

за это здание, которое может рухнуть и засыпать его же самого

обломками.

Госпожа Фереде вместе с госпожой Белькиз приехали

в особняк. Узнав об этом, я незаметно вышла из дома, села

в автомобиль Вурала и выехала из особняка. Я вспомнила

о дяде Ремзй, мне в голову пришла прекрасная идея. Я мчалась

в надежде на то, что дядя Ремзи сделает мне паспорт на другое

имя, приобретет билет, и я уеду из этого проклятого города

далеко.

После того как я обсудила все детали с дядей Ремзи, я поеха—

ла в больницу на прием к доктору, чтобы узнать о своем ребен—

ке. Я очень щепетильно относилась к своей беременности, пыта—

лась не нервничать и соблюдать все предписания врача. Смотря

на монитор, я видела маленькую точку, которая с каждой неде—

лей увеличивалась. Я не знала, радоваться мне или нет. Асу пре—

бывала в унынии, ведь человек, которого она полюбила, оказал—

ся женатым. Один Аллах знает, почему он ей соврал, возможно,

решил развлечься с ней. Асу и Назан даже подумывали вер—

нуться назад, к себе на родину, в Ван.

А Савашь все эти дни пытался разобраться со своим про—

шлым. Он узнал, что был усыновлен. Из архивных документов

ему стало известно, что в 1985 году в Измире, неподалеку от

Илдыра, 28 января в 21.00 был найден ребенок, мальчик, при—

мерно трех—четырех дней от роду. Нашли его госпожа Хамиет

и господин Фахри. И эта семья и усыновила младенца. После

того как Савашь узнал это, он совсем запутался и решил узнать

всю правду про свое прошлое до конца. Почему с ним так

жестоко обошлись.

Турция. Каппадокия. Ургуп.

Печальная девушка сидела в зимнем морозном саду и смот—

рела на колыхающиеся деревья. Она вспоминала моменты жиз—

ни, когда была маленькой девочкой. Отца не было возле нее,

была лишь мама. Мама, та самая и единственная. Несчастную

Бердже мучили одни и те же вопросы: «Почему мама уехала из

Стамбула? Зачем она лишила меня папы? Кто заставил ее

уехать?» Она поднимала глаза в небо, и мысли у нее путались:

«Да как? Да почему? Признает ли ее отец или нет? Захочет ли

он иметь еще одну дочь?»

Помимо одиночества и пустоты в душе зрело желание уехать

из Ургупа, покинуть родные места и умчаться в неизвестный

для нее мегаполис. Потеря матери сбивала девочку с ног. Это

одиночество сдавливало ей сердце. Бердже тихо зашла в дом,

вытирая слезы с глаз, натыкаясь на разные вещи в доме, она

вспоминала самые счастливые моменты своей жизни. Вот уже

совсем ветхое мамино кресло—качалка. Перед ее глазами вновь

мелькнула знакомая картина, тот день, когда она пришла домой

из магазина, в кресле сидела мама, как всегда укутавшись

в старый серый плед в белую полоску с бахромой по краям.

Бердже тихонько прошла в свою комнату. Она стала читать

книгу и заснула, но когда ночью пошла за водой на кухню, то