Любовь и прочие "радости"

Ольга тряхнула головой, выбралась из ванны. Промокнула волосы полотенцем, сунула руки в рукава халата. Замерла, прислушиваясь к почти забытому, тянущему чувству в груди. Это хандра накатывала. И она безвольно тонула в ней.

В дверь позвонили. На пороге с двумя тяжелыми пакетами наперевес стоял Артем. Ольга отступила. За эти две недели с лица друга сошли синяки, и он выглядел довольно неплохо.

— Ну, рассказывай, что у тебя стряслось? — распорядился Тёма, сгружая пакеты со снедью на барную стойку.

— Разве это не ты предложил напиться?

— То-то ты сопротивлялась.

Что тут было сказать? Ольга пожала плечами. Достала мяту и принялась её тщательно промывать, в то время как Артем взялся за бутылки.

— Да что ты молчишь? Прошла любовь — завяли помидоры?

— Не прошла… Я вообще не поняла, что случилось. Он, оказывается, в бизнес сунулся. Снова… Им с партнером нужен кредит. А тут я.

— И что?

— А то! Взыграла в Гдальском гордость! Мужик включился, чтоб ему пусто было. И уже не надо ему денег, и меня… уже, похоже, тоже не надо.

Ольга отбросила от себя нож, опустилась на стул и громко по-бабьи всхлипнула.

Глава 17

— Эй, ну, ты чего, мать? — вздохнул Артём, после того, как Ольге не помог ни первый, ни два других последовавших за ним коктейля. Он-то рассчитывал, что алкоголь улучшит настроение подруги, а та лишь сильнее загонялась.

— Я же его люблю, Тёма… Люблю, понимаешь? А что, если он вообще больше не придет? — Ольга осоловело моргнула и скорбно поджала дрожащие губы, какбудто всё и правда уже похерилось. Умеют же все-таки некоторые себя накрутить! Талант у них прямо. — Вот скажи… Скажи, Тёмочка, почему так? Я же взрослая баба…

— Не произноси при мне таких мерзких слов…

Ольга икнула и недоуменно уставилась на Кормухина. Отмахнулась от него нетвердой рукой, продолжив:

— Ну, ладно… Женщина! В общем, это я к тому, что мозги-то у меня есть. Не дура. А потому влюбляться я вообще… вот вообще не планировала! Я же никого никогда не любила…

— Ну да, ну да… — недоверчиво хмыкнул Кормухин.

— И что означает твое «ну да»?

— А тройня у тебя, что, не от большой и чистой?

— Было дело, — чистосердечно созналась Ольга. — Так ведь это когда? Я с тех пор поумнела. Вроде бы…

— Да ладно тебе. Брось… Я бы в твоего Гдальского и сам влюбился. У тебя не было шансов.

— Во-о-от! — вскинула перед собой палец Ольга. — Вот! Ты меня понимаешь, за что я тебя и люблю.

Ольга привстала и через стол, как могла, неловко приобняла друга и звонко чмокнула в щеку. Быстро она в этот раз дошла до кондиции. Впрочем, на нервах и не такое бывает.

— Ты сегодня всех любишь.

— Нет. Только тебя и Гдальского. Ну, еще Петьку, Пашку и Кольку, конечно, люблю. Куда ж их денешь?

— Никуда, — согласился Артем. Встал из-за стола, и пока хозяйка квартиры гипнотизировала кубики льда в стакане, пошарил в буфете в поисках напитка покрепче. Во рту горчило. Самому было херово так, что хоть волком вой. Думал, что оторвется с Ольгой, и станет легче, а вот ведь, не вышло.

— Эй, ты чего?

— Плесну вискарика. Тошно что-то.

— Тём… Блин, ты меня прости. У тебя самого проблем — по горло, а тут я нарисовалась — не сотрешь…

— Да брось ты. Мне, может, так даже лучше.

— Это чем же?

— Не мне одному херово. Это, знаешь ли, вдохновляет.

— Правда? — недоверчиво покосилась на собутыльника Ольга.

— Нет, конечно. Глупая. Я тебе счастья хочу. — Артем опрокинул в рот щедрую порцию виски и сжал на стакане красивые пальцы. — Иногда, конечно, и лимонов хочется прикупить, но это чисто для профилактики. Чтобы кое у кого в жопе не слиплось от вашего с Гдальским сиропа.

— А-а-а… Ну, это понятно. Вашему брату, со слипшейся жопой, куда? — на полном серьезе заметила Ольга, вызывая громкий, до слёз, смех Кормухина. — Ну, и чего ржешь? — обиделась она.

— Ты — чудо, Фадеева! Одна на миллион. И твой Гдальский, если не дурак, это понимает. А потому все у вас будет хо-ро-шо!

— Ты серьезно так думаешь?

— Думаю! Тут вообще гадать не о чем. Слушай, а ведь и правда! Что гадать? — оживился Тёма.

— О чем это ты?

— О том, что все наши проблемы — от недосказанности. Ну-ка! Собирайся, пойдем!

— Куда?!

— Сейчас все и выясним!

— У кого?

— У Гдальского! У кого ж еще?! Так прямо и спросим!

Ольга послушно встала из-за стола и поплелась вслед за другом в прихожую.

— А что спрашивать будем?

Артем не ответил, а Ольга почти сразу забыла о том, что вообще хотела узнать. Да и не имело это значения. С пьяных глаз план Кормухина показался ей идеальным. А что?! Взрослые они или не взрослые? Путаясь в длинных полах халата, то и дело теряя тапки и хохоча над глупыми Тёмкиными шутками, Ольга шлепала вверх по ступенькам. По ступенькам — потому что фитнес — это всегда полезно. А она — за здоровый образ жизни, не думайте!

Силы кончились где-то между шестнадцатым и семнадцатым.

— Все, пощади! Не могу больше, — взмолился Тёма, падая на ступеньки. Убирали в их новой элитной многоэтажке довольно неплохо, поэтому, чуть помедлив, Ольга присела рядом. И опустив голову, чтобы отдышаться, заметила:

— Все у нас будет хорошо.

— Ага. Будет, — кивнул Кармухин, обдавая теплым шумным дыханием.

— А не рискнем — не узнаем, — стояла на своем Ольга, как будто с ней кто-то спорил.

— Точно! Как в песне! Если у вас нету дома — пожары ему не страшны…

— И жена не уйдет к другому, — подхватила слова известной песни Аронова Ольга. И уже в два голоса они продолжили: — Если у вас, если у вас, если у вас нет жены! Не-е-ет жены!

На верхнем этаже открылась дверь. Из квартиры Гдальского вышел коренастый мужик в тонкой кожаной куртке, а следом выглянул и сам хозяин квартиры. Но, ясное дело, никто из участников ансамбля песни и пляски их появления не заметил, и концерт продолжался. Вскочив со ступенек и активно работая бедрами в такт песне, Ольга орала:

— Если у вас нет собаки, её не отравит сосед!

— И с другом не будет драки! Если у вас, если у вас, если у вас друга нет! Дру-у-уга нет! — присоединился к её оторванному твёрку Тёма.