Любовь и тайны, меч и порох

Сами улицы разные: рядом с мощеными земляные, угрожающие в сильный дождь затопить город грязью.

На удивление много церквей.

Бывший атеист Алексей подумал, что слишком много ресурсов тратится на попов. Лучше бы на эти деньги построили фабрики по производству бумаги и научили людей читать. Причем, не только Библию.

Скопин-Шуйский, наоборот, налагал крестное знамение аккуратно и неодобрительно посматривал на своего нового помощника. Может, все же дьявол, раз не крестится? Или вера у него другая. Впрочем, и князю не нравилось, что церковь поглощает много средств. Он бы обложил монастыри и угодья налогом. Князь понимал, что священники помогают держать в повиновении чернь, но стране нужны деньги на войну и восстановление.

Городской совет заседал в мраморном зале, несколько бородатых мужей, выслушав предложение Скопина-Шуйского, выразили свое согласие. После чего князь Михаил и его новый помощник покинули зал.

Сотников в целом уже наметил в уме некоторые реформы русской армии. На пути к войску он вкрадчиво произнес:

– Мне пришлось путешествовать по разным странам. Много ратной мудрости удалось повидать и изучить!

Скопин-Шуйский заинтересовался:

– Ну, говори, иноземец, о какой мудрости можешь поведать?

Алексей коротко объяснил:

– Управление войсками в ходе боя можно упростить. Не кричать во всю глотку и рассылать гонцов, а отдавать команды особыми знаками.

Князь Михаил попросил уточнить:

– Это еще как?

– Можно передавать наборы так. Один взмах правой рукой обозначает разворот на месте, два обходной маневр. Также можно использовать флажки разного цвета, - Алексей принялся с энтузиазмом обрисовывать перспективы нового управления войсками.

Скопин-Шуйский устало произнес:

– У меня голова болит сейчас... Когда приедем, продиктуешь надежным писцам.

В самом стане возращение воеводы восприняли с ликованием. Скопин-Шуйский представил Алексея как своего родственника и спасителя из плена. Сотникову овацию устроили, подхватили его под руки и ноги, стали высоко подкидывать.

Попаданец ощутил себя словно на качелях. Вот только раздробленная нога не зажила...

Сотников взмолился:

– Хватить ребята! Я ранен!

Его отнесли в палатку для отдыха, Алексей снова погрузился в ментальную медитацию.

Пришло новое видение. На сей раз селения Тушина, где разбил свой стан Лжедмитрий. Он выглядел рослым детиной с тяжелым взглядом и черной бородой. В чертах его лица было что-то монгольское, повелительное. Даже возникла ассоциация с Чингисханом. Одет роскошно в вышитую золотом и жемчугом горностаевую мантию. На голове украшенная драгоценными камнями шапка.

Несмотря на презрительное прозвище - "Царик"; Лжедмитрий умел прекрасно убеждать и повелевать. Недаром казаки и черкесы пленились им, и мятеж самозванца обрел такие масштабы

Рядом с Лжедмитрием находился известный польский полководец князь пан Лисовский. Богатейший человек, чьи владения могли соперничать с королевствами. Очень толстый и рыжий вельможа. Он говорит царю Лжедмитрию:

– Из Нижнего Новгорода также приходят тревожные вести. Русская рать подступает к Рязани. Нижегородский воевода Алябьев пятнадцатого марта взял Муром, а двадцать седьмого воры освободили Владимир.

Лжедмитрий презрительно фыркнул и сочным баритоном, в котором чувствовался слабый татарский акцент, произнес:

– Мы не можем дробить свои силы. В первую очередь следует помочь пану Кернозицкому разбить и пленить Скопина-Шуйского.

Пан Лисовский набычился, и надменно произнес:

– Я могу выделить тридцать тысяч бойцов с Литвы, Украины, а также наемников. Мы его раздавим!

Царь Лжедмитрий рыкнул:

– Но осаду с Москвы не снимать!

Лисовский принялся раскуривать выточенную из янтаря трубку. Задумавшись, тихим тоном польский пан предложил:

– Нужно обхитрить Василия Шуйского. Выманить его из Москвы, затем окружить со всех сторон!

Лжедмитрий поморщил высокий лоб, сдвину свои монгольские, черные брови. В раздумье сделал несколько широких шагов по мраморному полу боярского терема. Пан Лисовский, рассуждая больше сам с собой, произнес:

– Можно, конечно, сняться с Тушино и рассчитывать выманить русскую рать, но воитель Василий Шуйский очень даже коварен. Мы отойдем от Москвы, а он вышлет конные разъезды, дожидаясь подхода с севера племянника-дылды. Да еще наши враги поднимут голову... Часть бояр и дворян сочтут отход слабостью и переметнутся на сторону русского царя, - Лисовский хрустнул пальцами и рыкнул в сторону Лжедмитрия.

– Быстрее покончить с осадой Москвы надо! Иначе вся Русь от нас отвернется!

Царь-самозванец сделал недовольный жест - мол, не мешай думать. Ситуация сложилась тяжелая. Большая часть русского государства отвернулась от претендента на престол, поддерживаемого Речью Посполитой и Ватиканом. Даже простонародье не любило ляхов, которые разоряют даже изъявившие им покорность города. Паны алчны, жестоки, а многие наемные отряды, что идут с Запада, собранны из разбойников и убийц. Все больше царь, провозгласивший себя батюшкой народа русского, превращается в объект ненависти.

Однако Лжедмитрий понимал и то, что народ - это масса, а с массой нужно обращаться как с женщиной, которая охотно подчиняется силе! Кто побеждает, за тем идет масса, а рассчитывать на разум народа не стоит. У массы должен быть один Бог и один царь. А для этого нужно войти в Кремль, возложив на себя шапку Мономаха. Тогда Скопин-Шуйский станет банальным мятежником, которого раздавят, как раздавили Болотникова.

В этом плане брать Москву надо обязательно, вот только город хорошо укреплен, а неудачный штурм может перетянуть некоторых ненадежных союзников на сторону династии Шуйских. Дмитрий уже отдал приказ рыть три подкопа для подрыва стен. Но это потребует много времени, да и будет ли толк от подрыва стен? Самое главное - обезвредить самого царя Василия, который есть символ сопротивления и глава династии. Тут следует быть хитрым, придумать что-нибудь коварное, действенное.

Взгляд Лжедмитрия упал на большой, выполненный яркими масляными красками, портрет Марии Мнишек. Гордая и красивая полячка. Высокая, стройная, еще юная дама, но с необычайно волевым и повелительным взглядом. Сейчас она беременная, носит наследника под сердцем. Её Лжедмитрий отослал в более удобное и безопасное для родов место. А у самого другие крали имеются. Тут самозванец вспомнил немецкую красавицу Елизавету. Хоть и дочь Германии, но по русские говорит очень чисто, без акцента. Её красота особая, представительная и хищная. Такая и святого с ума сведет, и хитрого мошенника на крюк подцепит. Настоящий дьявол в юбке и при этом отлично фехтует. А что, если попробовать ее...