Любовь к электричеству: Повесть о Леониде Красине
Шрифт:
«Биржевые ведомости».
Группой провинциальных священников была послана в Очаков телеграмма на имя прокурора военного суда с горячим протестом против смертной казни вообще и приговора над Шмидтом в частности. Телеграмма эта попала предварительно почему-то в Синод, а поэтому неизвестно, дошла ли она по своему адресу…
«Русь».
…В департаменте полиции собраны данные о количестве русских эмигрантов в Финляндии. Их решено арестовать и отправить в Россию. Одно из высших
Гражданское мужество. Московский градоначальник генерал-майор Рейнбот оштрафовал за быструю езду на 10 рублей кучера адмирала Дубасова…
«Биржевые ведомости».
Сразу же после побега из Бутырской тюрьмы Англичанин Вася явился в Европейскую гостиницу выпить кофию. Здесь он, к великому своему изумлению, встретил князя Енгалычева.
– Князь! Ванька! – захохотал он. – Выскочил из тюряги, сукин сын?..
– Пардон, – с брезгливой миной поправил его тот. – Перед вами негоциант Теодор Филипп Пищиков. Русско-Американское торговое общество с отделениями в Петропавловске-Камчатском и Сиэтле.
Негоциант тем же вечером привел Виктора к «нужным людям» на Разгуляй. Виктор ждал увидеть ловкачей вроде самого «негоцианта» и был удивлен, когда дверь ему открыл широкоплечий юноша в черной суконной косоворотке, с открытым чистым лицом; давно не стриженные волосы, усики – законченный тип революционера, прямо хоть сразу в кандалы.
– Англичанин? – крепким напористым голосом спросил он. – Знаю о вас от Личарды, – он протянул руку. – Мазурин.
Ого, подумал Горизонтов, сам Мазурин! Он тоже слышал об этом видном эсеровском боевике. Они прошли в комнату, где им навстречу поднялись трое.
– Саша Беленцов, Карл Туулик, Федя Карятников, – коротко представил их Мазурин.
Горизонтов оглядел комнату, совершенно заурядную столовую-гостиную в бедном доме, с иконами в углу, с лампой над столом. Необычным в ней был лишь новенький револьвер, разобранный на подстеленной газетке, рядом с ломтиками чайной колбасы, да два портрета, увеличенные фотоснимки молодых людей с характерным крамольным прищуром.
– Узнаете? – спросил Мазурин. – Это мои друзья Сазонов и Каляев. Царствие им небесное! – он быстро перекрестился в угол.
– Креститесь, Мазурин? – удивился Виктор.
– Верую, но это никого не касается. К вам дело, Англичанин. Садитесь. Я и мои друзья вышли из партии социалистов-революционеров. Наше руководство разложилось, задумало играть в парламентские кошки-мышки. Мы тоже готовимся к новым боям. Для этого нами будет проведен ряд экспроприаций. Согласны вы принять участие хотя бы в первой из них? Имеется в виду Банк Московского общества взаимного кредита…
– Простите, но при чем тут?.. – Виктор показал глазами на смирно сидящего в углу Пищикова.
Мазурин усмехнулся.
– Мистер Пищиков финансирует наше начинание, а затем вносит нам на рассмотрение свое в высшей степени оригинальное предложение… Мы пока, – Мазурин тут нажал, – пока доверяем ему. Он знает, на что идет, и не обманет нас, не беспокойтесь. Для него это, как говорят американцы…
– Бизнес, – подсказал Горизонтов.
– Ну, Витюша, ты же знаешь! – восторженно завопил «негоциант». – Ваше
дело – революция, мое – деньги!– Ну как, Англичанин, согласен? – перебил его Мазурин.
– Только в том случае, Володя, – медленно начал Горизонтов, наблюдая, как ответит Мазурин на неожиданную фамильярность. Мазурин усмехнулся. – Только в том случае, если мне будет выделена из добычи соответствующая доля для передачи в кассу нашей партии…
– Андрей Семенович, не откажите в любезности – пошлите кого-нибудь за шампанским, – попросил Красин своего помощника. – Приехали друзья с Кавказа, молодая пара…
– Слушаюсь, Леонид Борисович, – сказал исполнительный помощник. Он давно уже почти догадывался, что за друзья, заказчики, представители фирм бесконечно посещают его начальника и почему заведующий кабельной сетью ведет такую бурную деятельность. Догадывался и молчал, разумно не желая иметь касательство к таким страшным вещам. Красин был с ним в молчаливом сговоре.
– Пошлите к Елисееву за французским, – сказал ему вслед Красин, прошелся по коридору, зачем-то выглянул на улицу, почему-то проследил полет голубя к голубому небу Исаакиевской площади и только после этого вернулся в свой кабинет.
В разных концах кабинета сидели Надя, Кириллов и Николай Берг. Мельком взглянув на вошедшего Красина, Николай продолжал, обращаясь к Наде:
– …И он говорил о тебе в последние минуты. Он просил, чтобы я увез тебя из России… Я готов проводить тебя в Швейцарию… или в Италию, Надя…
Надя подняла голову и посмотрела прямо в глаза Николаю. Николай старался не отводить взгляда, но чувствовал он себя в эту минуту неважно. Любовь его умерла, страстная его любовь к этой красавице умерла вместе с братом. Он понял это сразу же, как только увидел Надю на Николаевском вокзале. В сущности, она была ему теперь совершенно безразлична, он был ошарашен этим открытием и теперь что-то мямлил о воле Павла, пытаясь разобраться в новых своих чувствах.
– Никуда я не уеду! – вдруг выкрикнула ему в лицо Надя неприятным чужим голосом.
Глаза ее заметались по кабинету, она вскочила и внимательно осмотрела предметы на письменном столе, метнула взгляд на Кириллова, потом осмотрела орнамент ковра, встала у стены и остановила глаза на Красине. Красин молча стоял на фоне окна. Лицо его было неподвижно, только дрожала жилка на виске.
– Надя, успокойтесь! – тихо обратился к ней Кириллов, он подошел поближе и вроде бы даже попытался прикоснуться к ее руке, но не прикоснулся. – Я думаю, что вам нужно уехать временно, чтобы переменить обстановку. Это действует целебно на нервную систему… Вот посмотрите в «Биржовке» объявление: средиземноморские поездки посредством скорого парохода «Принцессин Виктория Луиза»…
– Прекратите, Алексей Михайлович, – тихо сказала Надя, и снова ее охватило какое-то двигательное беспокойство, она пошла вдоль стены, разглядывая узор обоев.
– Право, Надя, это тоже неплохой вариант, – пробормотал потерянно Николай.
– А вы как считаете, Леонид Борисович? – выпрямившись вдруг, гордо, почти надменно спросила Надя.
– Вы должны… – медленно проговорил Красин, – вы должны сами дать себе отчет в своих силах, вы хозяйка себе и должны решить, есть ли у вас силы остаться. События каждый день могут приобрести катастрофический характер.