Любовь не терпит отлагательств

Из соседней комнаты доносился Маришкин кашель. Я принесла ей чай, мед, малиновое и смородиновое варенье и таблетки.

– Горло кусучим шарфом повязывать будем?
– улыбнулась я.

– Нет уж. А ты решила мне стать родной матерью?

– Нет, к этому я еще не готова. Ты что, целый день телевизор смотришь? – кивком головы я указала на небольшую плазму на стене, мерцавшую сценой какой-то мелодрамы.

– Ну да. А что еще делать больному человеку?

– Давай-ка я лучше молока тебе разогрею, и ты спать ляжешь. А то ты еще долго будешь так выздоравливать.

– Ладно, фильм досмотрю, и буду спать. Только лучше сделай глинтвейн, чем молоко.

Я пожала плечами:

– Без проблем. А пока ешь мед.

Я отнесла грязную тарелку от яичницы на кухню и услышала сигнал вызова по скайпу.

Я села за компьютер и увидела веселое личико Любаши.

В Москве она живет уже почти два года, но связи мы не теряем: общаемся через интернет не реже раза в неделю.

– Как дела? – заверещала она.

– Да ничего, не жалуюсь, - ответила я. Как-то само по себе получается, что она всегда вызывает у меня улыбку. – Учеба в разгаре. Как раз реферат готовлю – в понедельник надо сдать. А по вечерам над учебниками чахну.

– С ума сойти! – засмеялась Любонька. – Я так рада, что уже не учусь – я терпеть не могла ни школу, ни училище.

– Каждому свое, - сказала я, откусывая кусок бутерброда. – Я к поглощению больших объемов информации привычна. Мне не в напряг. Как Москва?

– Стоит, куда ж она денется? – засмеялась Люба. – А вот Виталик получил повышение!

– Вот здорово! – обрадовалась я.

– Он теперь главный менеджер, представляешь?

– Молодец! – искренне восклицала я. – Путь к директору компьютерной фирмы долог и тернист.

– И не говори! – махнула Любашка рукой. – На износ работает. То сверхурочные, то еще что…

– Ничего, прорвется. Я его за это уважаю. В конце концов, для семьи старается!

– И то верно, - улыбнулась сестра и погладила себя по объемистому животу. – На пеленки нам папка зарабатывает.

– Как беременность? Дочка еще не собирается выскакивать на свет Божий? Долго нам еще ее ждать?

– Ох, правда, - вздохнула Люба, садясь поудобнее. – Сил уже никаких нет. Ноги отекают – еле хожу. И спать не могу.

– Почему? – не поняла я.

– То в туалет бегаю, то ребенок пинается. На правый бок лягу – толкается, на левый перевернусь – лягается, на спине устроюсь – на мочевой давит. Поясницу ломит – хоть кричи! А Виталика никогда рядом нет. Знаешь, как обидно? Хоть и понимаю, что работает ради меня и будущего ребенка, да еще роды дорогие впереди, а все равно хочется, чтоб рядом был.

– Ну-ну! Виталик хороший муж, Любаш! Потерпи. Ему надо карьеру строить. Тем более на новом месте. Думаешь, ему легко себе имя нарабатывать?

– Ой, с тобой и не поспоришь! Правду говоришь. А по выходным он, конечно, со мной. Но мне и этого мало.

– Не забывай про гормоны. У тебя такой всплеск, что, конечно, тебе хочется повышенной заботы о себе.

– Угу. И поговорить не кем. Только собака!

Люба имела в виду полугодовалого щенка лабрадора – ласкового и резвого, которого ей подарил Виталик.

– Вообще-то, у нас проблем никаких нет, ты не подумай, - заверила Любаня. – Просто он весь такой занятой, а я вынуждена страдать здесь в одиночку на сносях.

– Когда тебе рожать-то? – поинтересовалась я.

– В мае, в первой половине. Но точнее скажут на последнем УЗИ. Как сделаю – сообщу.

– Хорошо. Ты крепись. Я понимаю, подружек нет и завести их негде – дома сидишь, но все еще впереди. Или в роддоме с кем-то познакомишься, или с коляской будешь гулять…

– Да, конечно! И я не переживаю слишком. Тем более мы с соседкой частенько на чаепитие друг к другу бегаем. Я уж и не знаю, чего мне не хватает.

– Коня в шоколаде? – ухмыльнулась я.

– Его родимого, - кивнула Любаня, повеселев. – Ты-то сама как? Не завела себе кавалера?

– Нет, - отмахнулась я от этой мысли, словно от назойливой мухи. – Нет необходимости. Я хочу поработать плодотворно, а уж потом отношения заводить. Я не хочу мимолетных увлечений. Хочу влюбиться раз – и навсегда! Чтоб человек был достойный, а это можно определить только глядя с высоты прожитых лет.

– Согласна. Но не ждать же теперь до сорока!

– Не до сорока, конечно. Но… Что я могу сказать? Не влюбилась еще! Вот если завтра в маршрутке встречу такого, от которого голову потеряю, совсем другую песню запою, - хихикнула я. – И буду утверждать совсем обратное: что я уже готова к серьезным отношениям, и вот она – любовь! Пришла.

Люба рассмеялась.

– Ты самокритична. И переменчива, как и подобает настоящей женщине. Сейчас думаешь одно, но в связи с какими-то событиями готова пересмотреть свое мнение. Ты как вода: обтекаешь и подстраиваешься под ситуацию.

– Это мне в себе и не нравится. Надо учиться не отступать от своего. Быть тверже, а не торопиться идти на компромиссы с самой собой и с другими.

– Нелегко тебе будет найти такого мужика, который это будет понимать и помогать тебе в этом стремлении.

– Еще бы! – фыркнула я. – Такой мужик – утопический образ…

– …потому что они все как один стараются тебя переделать под себя, - закивав, закончила за меня Любаня. – Честное слово, сколько слушаю разговоров замужних женщин, все твердят одно и то же: в отношениях между мужчиной и женщиной, как на войне – либо ты его, либо он тебя!

Мы засмеялись.

– Вот и я, наслушавшись, не тороплюсь с этим, - подытожила я.

Люба оглянулась куда-то позади себя.

– А вот и мой любимый вернулся. Пойду кормить его ужином.

– Ступай, - закивала я. – Выполняй свой женский долг. Передавай привет свояку.

Мы попрощались, и я вернулась к своему прежнему занятию.

Закончив работу над рефератом, я потянулась и посмотрела на часы. Поздновато, но, думаю, Вовка еще не спит. Я набрала номер, вспоминая, когда мы разговаривали прошлый раз. Ну да, точно. Две недели назад.

С ним общение складывалось совершенно иначе, нежели с Любой. Говорили мы обычно коротко и по делу, обменивались новостями, выясняя, прежде всего, все ли в порядке. На отвлеченные и личные темы мы беседовали редко, хотя, на самом деле, оба питали друг к другу нежные и теплые родственные чувства.