Любовь нечаянно нагрянет

Внезапно девушка, словно почувствовав его прожигающий взгляд, поднимает голову, глаза ее распахиваются еще шире и щеки покрываются легким румянцем.

Тушуется и, едва не перевернув свою кружку с чаем, поспешно отворачивается.

Лекс украдкой улыбается и возвращается к своему нехитрому занятию.

И ведь он нравится рыжуле.

Вон, как засмущалась.

Стена, наконец, покрашена, «изверги», недовольные тем, что пора домой, уже собраны, Катя с благодарной улыбкой благодарит рыжулю за чай с пирожками и поворачивается к Лексу:

— Надеюсь, Александр Петрович, мы не увидимся до следующего года. Мой тебе совет: отдохни уже по-человечески и желательно в приятной компании, — Катька лукаво стреляет глазами в сторону воркующей с детишками Ритки, словно говоря: «не упускай свой шанс, шеф»

Громов делает вид, что не замечает явного намека.

— И тебе Катя счастливого Нового года. Привет Андрею. Третьего числа жду его на работе с отчетом.

— Беру свои слова обратно, — с преувеличенной злостью бросает помощница, — Ты монстр. Как мы все с тобой работаем?!

Напоследок, хитро подмигнув Ритке, она уходит, почти силком утаскивая недовольных Диму и Кирю.

— Пока! — машет им Ритка, — Приходите еще в гости?

На что малой оборачивается и со злодейским смехом выдает:

— Можете не сомневаться — мы еще придем.

Громов даже вздрогнул и выдохнул, когда сладкая парочка скрылась в глубине подъезда.

Ритка заметила это и невольно хихикнула:

— Бросьте, Александр Петрович. Это же просто дети.

— Их даже мать извергами называет, — напомнил Лекс, идя на кухню, следом за девушкой и совершенно беспардонно пялясь на ее едва обтянутый просторным комбинезоном зад.

Память еще помнит его в черных лосинах, и мужское воображение работает против воли хозяина.

Он наблюдает за тем, как ловко Ритка убирает со стола, словно делала это уже сотню раз, моет кружки и опустевшие тарелки.

— Вот и все, — удовлетворенно говорит она и вытирает полотенцем руки, — Я все прибрала. Мне пора домой.

Она не спрашивает разрешения, а ставит мужчину перед фактом. Он и сам понимает, что время позднее и дома у девушки полно своих дел, но отпускать ее как-то не хочется.

Он эгоистично просит ее сварит ему кофе, чтобы хоть немного насладиться ее присутствием в своей квартире.

Ритка поглядывает на часы и нехотя соглашается.

— Ты сильно спешишь? — интересуется Лекс, прекрасно замечая ее нервозность.

— Дома дедушка ждет и к баб Рае нужно зайти. Она вечно забывает пить лекарства.

— Знаешь, ты удивительная девушка, Рита, — говорит он, совсем не преувеличивая, — Ты всегда думаешь о других в первую очередь. Очень редкое качество в людях. Не меняйся…пожалуйста.

Ритка бросает на него быстрый взгляд.

— Вы ошибаетесь.

Лек скачет головой и притягивает к себе, услужливо поставленную на стол, чашку кофе.

— Ты сварила только один. Составь мне компанию.

— Я…

— Отвезу тебя домой.

Она чуть краснеет под его взглядом и кивает.

— Хорошо.

Себе она делает большую кружку капучино и пьет его, чуть жмурясь от наслаждения.

— Будешь встречать Новый год с друзьями?

— Нет, — качает головой она, и уголки ее губ отчего-то грустно опускаются вниз, — У меня не так много друзей, с кем можно повеселиться, да и деда одного не оставишь. Как он без меня? Один с телевизором… А вы?

— Не знаю, — пожимает плечами Лекс и к собственному удивления говорит правду, — У меня нет деда. Вероятно, я запрусь дома и в одиночку выкурив две пачки сигарет, разопью коллекционный коньяк.

В глазах Ритки мелькает жалось и это неприятно бьет по самолюбию Громова сильнее чем он мог бы представить.

— Вы одиноки? — почти шепчет она, — Это неправильно.

— Почему?

— Потому что грустно! — уже громче с с жаром возражает, — Неужели в вас нет никого, с кем бы вы хотели разделить праздник? Новой год — время чудес. А чудеса нельзя тратить впустую!

Лекс смотрит на нее во все глаза и думает:

«Откуда ты только взялась такая…»

Его неопределенное молчание повисает тяжелой завесой отрицания.

Он дано не верит в чудеса, Новый год и прочую лабуду, что заставляет восторженно греть глаза рыжей девочки напротив.

— Мне…наверное пора…

Ритка подскакивает со своего места, махом сметает в раковину пустые чашки из-под кофе, и тут с тихим щелчком отрубается свет.

— Что?! Что случилось? — испуганно пищит рыжуля.

Неяркий свет из окна, немного обрисовывает контуры мебели на кухне и Лекс, неловко шаря рукой, ищет на барной стойке стой яблочный смартфон.

— Ничего страшного. Пробки выбило. Посветишь мне телефоном на щитке?

— Хорошо.

Они вместе идут по коридору к темной каморке кладовки, где стоит распределительный щиток. Лекс вручает девушке телефон и, когда та послушно направляет свет в нужную сторону, подцепив табуретку забирается на верх.

Громов щелкает автоматом — никакой реакции.

— Что-то на линии произошло, — негромко заключает он.

— Фонари ведь горят?

— Они то другой подстанции.

Громов ловко спрыгивает, забирает у Риты телефон.

— Собирайся. Посвечу тебе.

Девушка кивает, разворачивается и неловко спотыкается о невесть откуда взявшуюся коробку. Лекс подхватывает ее за талию и прижимает к себе, а телефон выскальзывает из рук и летит в неизвестном направлении, чтобы скрыться в одной из коробок.

Тесное пространство кладовой погружается в практически полную темноту.

— Осторожно…

Слова уже срываются вместе с дыханием в приятно пахнущую макушку девушки, руки повинуясь инстинкту, сильнее сжимают тонкую талию, теснее прижимая застывшую, но не сопротивляющуюся Риту.

Темнота скрывает лица.

Темнота срывает маски.

Здесь в слепом пространстве они просто мужчина и женщина, которых остро и ярко влечет друг к другу.

Лекс глубо вдыхает ее нежный аромат и мягко скользит рукой по подбородку, не заставляя, а всего лишь направляя. И она продолжает это мягкое движение, чуть разворачиваясь в темном кольце его рук.