Любовь Носорога

Я не смогла сразу сформулировать внятные вопросы, что уж говорить о предложениях. А возражения сводились к горестному воплю:

— Да ты рехнулся!

Но даже его я выдать не успела.

Паша удовлетворенно кивнул:

— Вот и отлично. Поехали.

И мы поехали. Претворять его плановые наброски в жизнь. И я не возражала больше. А что тут возразишь?

30

Паша Носорог

Паша выключил воспроизведение с камер наблюдения на своем ноутбуке, и перевел взгляд на смущенно молчащего Батю. Сказать хотелось много чего. Но как-то даже слова слегка подрастерялись от наглости. Потому что заниматься сексом прямо в приемной генерального директора… Это, бл*, феерическая наглость. И еще большая наглость — не выполнять прямых распоряжений генерального директора, запрещающих трахать его секретаршу прямо на ее рабочем месте. Да и вообще, где-либо, бл*!

— Кто меня слил? — наконец-то прорезался вопросом Батя. Неправильным вопросом.

— А тебя только это еб*т? — Паша отошел чуть в сторону, потому что искушение засветить по наглой физиономии было нереально серьезным. Мог и не сдержаться. Раньше бы вот точно не сдержался. Батя должен благодарить казачку день и ночь, что у Паши настроение благодушное после командироки.

Хотя, в первый рабочий день получить такой подарочек себе на ноут, это, конечно, за гранью добра и зла.

— В основном, да, — старый наглец даже особо не стыдился. Так, только в самом начале просмотра, когда во всей красе свою голую жопу, вбивающую несчастную Соньку в стол, рассматривал.

— Бать, я что, мало плачу? — Паша отошел к окну, закурил. Настроение, несмотря на утренний подарочек, было хорошим. В основном, потому, что буквально через три двери сидит его казачка. Губки свои пухлые прикусывает, глазки лисьи щурит. Надо бы ее в обед к себе пригласить… Пообедать. Но не пойдет. Условие выставила, коза вредная. На работе никаких обедов. Только после. Такие ограничения Паше совершенно не понравились, потому что за неделю командировки он уже привык к ее постоянному присутствию везде. И наивно думал, что так теперь и будет.

А почему, собственно, нет?

Чем плохо?

Вообще, командировка получилась на редкость плодотворная. Полинка принесла ему удачу, это точно.

Паше мало того, что удалось нормально сойтись с Ремневым, они очень неплохо отдохнули в резиденции (а по другому, с*ка, этот дворец и не назвать) семьями, получилось душевно и легко. Ремнев и в самом деле оказался нормальным, понятливым, хотя и жестким мужиком. Ну, тут Паша мог с ним потягаться, конечно, потому что свои условия он протолкнул. Неплохое партнерство получиться должно, а не поглощение, как в других регионах. Олег понял все плюсы и минусы, а Паша ему еще и аналитику подогнал. Вечерком, под водочку с шашлыком.

Носорог вспомнил, как они сидели на веранде, неспешно обсуждая дела и смотрели на поляну перед здоровенным домом, похожим на бетонную коробку. Не особо приятным с виду. Но с охренительной начинкой.

Было прикольно наблюдать это преображение. Когда из-за забора не особо что-то можно разглядеть, а, стоит заехать на территорию и бл****… Сразу понятно, сколько бабла сюда вложено. Паша профессионально оценил уровень безопасности, пуленепробиваемые роллставни, в обычном своем положении, когда семья дома, незаметные, но, если уезжают, то дом, скорее всего, превращается в неприступную крепость. И при любой опасности, тоже, само собой. Закрылся, опустил ставни, заблокировал двери… Как в том старом фильме про бункер… Паша не помнил название, но было что-то там такое… Ну, про видеонаблюдение, датчики и прочие прелести можно и не упоминать. Милый такой домик. Хороший. Надо на заметку взять технологии. Тем более, Ремнев обещал помочь, если Носорог задумает построить себе что-то похожее.

Они сидели вечером на веранде, обсуждали нюансы, а на лужайке носились дети Олега, бегали две собаки, болтали в стороне женщины. Полина поймала задумчивый взгляд Паши, улыбнулась. И у него на душе потеплело. Почему-то представилось, что вот так вот хорошо сидеть на веранде своего дома и смотреть, как бегают его дети. И его жена готовит ужин. И… Черт, он поймал себя на этом желании и не ощутил неловкости. Или еще чего-либо. Хотя раньше даже не задумывался о таких вещах. В голову не приходило. А тут, глядя на то, как доволен Ремнев, тоже, наверняка, тертый калач в прошлом, у Носорога досье на него было довольно объемное, Паше испытал странное чувство. Зависть, что ли… Он тут же постарался из себя это ощущение изгнать, потому что нехер вообще расслабляться и размякать. По опыту знал, стоит немного отпустить поводья — и сразу пи**ц не замедлит.

С Олегом они договорились утвердить окончательные условия по договору уже с юристами в офисе, и отложили дела в сторону. И прекрасно провели вечер буднего дня. И ночь тоже. Паша, налюбовавшись на свою казачку в купальнике, плавающую в бассейне в банном комплексе, не выдержал и утащил ее в отведенную им комнату гораздо раньше положенного. И не выпускал из постели до тех пор, пока не воплотил в жизнь все, чего себе напридумывал, наблюдая за ее спортивными упражнениями. А, учитывая, что фантазия у него насчет траха всегда была богатая, то неудивительно, что казачка с утра еле ноги свела. И вообще, хорошо, что им комнату подальше выделили, в специальном крыле для гостей. Потому что кричала она громко. Шумная его девочка.

А на следующий день Паша пообщался с учредителем компании, самим Троскеном. Который оказался нихера не Троскеном. И которого Паша помнил под другим именем. Еще в те времена, когда был дерзким молокососом, плевал на тотализатор и договоренности и бил в полную. Всегда. И не ложился специально. Очень этим раздражая некоторых серьезных людей. И быть бы ему со своим тупым бешеным характером уже в земле, потому что до Носорога тогда еще расти и расти, если бы… Да, если бы не один, ну очень серьезный мужик. По понятиям живущий. В те времена это еще играло свою роль.

И вот, зайти в кабинет и, настроившись на немецкого герра, получить русского бывшего урку… Это, бл*, открытие. Только теперь Носорог стал понимать, каким образом холдинг так легко сносит конкурентов. Потому что помощь… Всесторонняя. И у него шансов мало противостоять. Их вообще нет. Учитывая, что он изо всех сил в последние годы открещивался от черноты, оставалось надеяться, что и Троскен тоже не особо поборник старых правил. Хотя, такие как он, бывает, до сих пор по понятиям живут…

Троскен, усмехнувшись, легко считал эмоции с Пашиного невозмутимого лица, пригласил присесть.

— Ну привет, Носорог.

А голос-то не изменился у него. Все такой же, шелестящий, как сухая змеиная шкура на ветру.

— Привет, Сухой.

Паша расчетливо назвал его старым именем, кинул взгляд на Ремнева, тот и глазом не моргнул. Ну само собой, генеральный-то точно знал, с кем имеет дело. Да еще и, по слухам, преемник бизнеса.

— Смотрю, форму поддерживаешь? Все еще бьешься?

— Нет, для себя.

— Ну да, несолидно уже…

Сухой откинулся на кресле, лицо его прорезала улыбка. Неожиданно приветливая. Словно о прошлых временах вспоминал, когда был молод и жил совсем по-другому.

Носорогу стало понятно, что особое отношение к его фирме как раз и обусловлено этим ностальгическим настроем Сухого. Другого бы он давно уже раздавил. А с ним разговаривает. Повезло ему.

Надо этот момент продавить.

— Иногда бывает, выхожу. Но, знаешь, нет конкурентов. Не то, что раньше…

— Да… — проскрипел Сухой, опять улыбнувшись, — раньше другие бойцы были… Помнишь, как ты Мотора положил? На него тогда ставили…

— Да, с одного удара. — Паша тоже улыбнулся, вспоминая тот бой. И то, как к нему подходили заранее и ставили условия. И как он эти условия и тех, кто их ставил, провертел.