Любовь огненного дракона

Минь, слушавшая из открытого окна, растянула сухие губы в удовлетворённой улыбке.

Сенёк редко музицировала в последнее время. Иногда по утрам она доставала инструмент и играла у себя в комнате. Тогда сыхэюань слышал тихую мелодию, похожую на плач юной девы, полный горечи и боли. Сегодня же девушка удивила всех, выйдя во дворик. Игра оказалась такой яркой и эмоциональной, что Минь даже немного забеспокоилась за душевное состояние названной дочери. Неужели появление Миран так сильно задело её? Все знали о неприязни девушки к возлюбленной Фэнга. Но сейчас, когда все звуки неторопливо осели, Сенёк подняла глаза на гостью. Во взгляде не было ненависти или злости. Лишь глубокая мирная вода.

Матушка задумчиво приподняла бровь, наблюдая то за одной, то за другой девушкой.

Убедившись, что сестра закончила, Лао подошёл к ней и обнял.

– Это непередаваемо, – искренне восхитился мальчик, – у меня аж дыхание перехватило, и я даже перестал слышать за пределами дома.

Он ещё пару раз утвердительно кивнул, как бы подтверждая честность слов. Фэнг прошёл мимо них, вежливо поклонившись Сенёк, и направился в сторону Миран, все так же сидевшей на крыльце.

Сегодня на девушке красовалось бордовое платье с белой тесьмой. Оно было простым, но необъяснимо притягательным. Видимо, старейшина слишком неприкрыто уставился на гостью, так как она заёрзала и обхватила себя руками.

– Эту одежду утром дала мне Юймин. Она очень добра ко мне. Все добры. Спасибо вам за всё.

Она ласково улыбнулась и заглянула мужчине в глаза. В их бездонном омуте плясали язычки пламени, но страха перед Фэнгом не было. Миран задумалась о том, что в ней вообще нет боязни ни перед кем или чем. Никаких ярких чувств. Кроме, разве что…

Музыка Сенёк что-то сделала с ней. Словно приоткрыла некую дверцу, откуда стало вытекать тепло и заполнять тело.

– Что-то не так? – встревоженно спросил старейшина и присел рядом.

Девушка ощутила, как стало жарко, когда он придвинулся. Почти что невыносимо. Она постаралась незаметно отстраниться, но Фэнг всё понял и сам отсел чуть дальше и выжидательно склонил голову.

– Не знаю, – поёжилась Миран, – Утром я проснулась и ощутила нечто, чего не могу описать. Похожее на тревогу. А потом ко мне постучала Юймин, принесла одежду и сказала, что тебя не было всю ночь. Не из-за меня ли ты покинул дом? Мне не хотелось бы быть причиной неудобства для вас.

Фэнг серьёзно провёл рукой по воздуху:

– Всё в порядке. Мне нужно было подумать и побыть наедине с собой. Когда такое случается, я ухожу в храм Тотуми, недалеко от которого мы нашли тебя. Это идеальное место для баланса с природой и собственными мыслями. Как-нибудь свожу тебя туда.

Сейчас я бы хотел передать тебе одну вещь.

Старейшина достал из кармана амулет на длинной прочной цепочке и жестом попросил поднять волосы.

– Позволишь?

Миран склонила голову и оголила шею.

– Этот оберег я сделал специально для тебя. Прошу, не снимай его, он сможет помочь вернуться воспоминаниям. А если надо – защитит тебя.

– От кого? – озадаченно спросила девушка, рассматривая медальон в своей ладони. – Если верить рассказу Юймин, это место охраняется не хуже форта. Даже не представляю, чего мне бояться.

Она улыбнулась и коснулась мужской ладони. Старейшину будто пронзила горящая стрела, возвращая воспоминания о таинстве их близости. Ему показалось, что Миран ощутила то же самое, но не увидел в её мыслях ничего, кроме густого, мягкого тумана, что застилал его мысленный взор.

– Не знаю, что это, но когда я смотрю в твои глаза или как сейчас – дотрагиваюсь, внутри что-то переворачивается. Мне становится трудно дышать, а лицо горит огнём. Это связано с тем, что мы когда-то были…

– Очень близки, – продолжил Фэнг и сжал её пальцы в ответ. – Поверь, я ощущаю то же самое. И это нельзя позабыть. А ещё подтверждает то, на что очень надеялся.

Миран заинтересованно придвинулась поближе, не замечая перепада температуры.

– Что же это?

– Ты начинаешь вспоминать.

Глава 6

В недрах императорского дворца царило великолепие, окутанное атмосферой роскоши и запахом сандалового дерева. Чуть заметные завитки тоненьких струек дыма от палочек для окуривания поднимались под свод купола и закручивались там причудливыми змейками. Высокие колонны из красного дерева были расписаны объёмными золотыми драконами. Они извивались, сжимая кольцом насесты, будто вот-вот оживут и ослабят свою вечную хватку.

Плиточный пол зала переливался, как гладь тихого озера в лучах заката, отражая величие окружающей обстановки. По краям бесконечных коридоров расставлены экраны из шёлка, их мягкие пастельные цвета – голубой, персиковый, пурпурный – напоминали вечерний небосклон. Тонкие лёгкие занавеси, спускавшиеся с высоких окон, невесомо колыхались, пропуская внутрь свежий воздух.

Император Хуан-гу восседал на высоком троне, выполненном из нефрита и золота. Его одежду никто бы не назвал иначе, как произведение искусства. Халат насыщенного янтарного цвета, расшитый золотыми нитями, что в свете ламп казались лучами солнца. На груди сверкал символ империи – дракон с расправленными крыльями, чешуя которого играла всеми оттенками радуги.

Лицо Хуан-гу изображало сосредоточенность и спокойствие, мудрые глаза поражали своей глубиной. Усталый лоб слегка нахмурился, как если бы старик раздумывал о чём-то очень важном, а губы едва заметно приподнялись в загадочной, почти невидимой улыбке. Образ императора завершали волосы, уложенные в сложный узел, скреплённый драгоценной шпилькой из нефрита, с рубином на конце.

Хаун-гу был в зале не один. У подножья широких ступеней, ведущих к трону, собрались приближённые правителя: министры, стражи и советники. Они выглядели торжественно в своих роскошных нарядах, выполненных в мягких оттенках голубого, зелёного и красного цветов, что символизировало небо, воду и землю. Стражники расположились по обе стороны от ступеней. Неподвижные, они больше напоминали статуи в длинных чёрных одеяниях, с кистями из красного шёлка на древках алебард. Два министра стояли поодаль с благородными сосредоточенными лицами. На плечах мужчин лежали длинные, до земли, накидки из атласа, расшитые узорами облаков и журавлей – символ долголетия и мудрости. Их глаза следили за каждым движением советника, что расхаживал по центру зала.

Советник Чан-ги – немолодой мужчина в высоком головном уборе, разрезал тишину пространства мягкими звуками шагов по гладкому полу и шелестом тяжёлой тканевой мантии.

Хуан-гу неторопливо поднял руку, и в тот же момент, словно по команде, советник замер.

– Перестань тревожиться, Чан-ги, присядь. Мы обязательно всё обсудим ещё не один раз.

Он говорил тихо, но голос был глубоким и звучным, как звон гонга, прокатывающийся по горам. Министры склонили головы и замерли.

– Полно, господа. Вы здесь в этот час не для молчаливого прислуживания, а как те, с кем можно поговорить.

Министр Гаюн причесал пятернёй длинную редкую бороду и посмотрел на своего помощника, мужчину, вдвое моложе соратника. Тот тряхнул тёмными короткими волосами, ответив первому мимолётным взглядом, и заговорил:

– Мы выслушали Чан-ги, но поводов для переживаний не нашли.Советник слегка подпрыгнул от возмущения и широко распахнул глаза:– Да вы, верно, с ума сошли! Плохо слушали о том, что я рассказывал? Повторю ещё раз: дракон напал на человека. В городе! Совсем близко к дворцу. Когда в последний раз вы видели небесных потомков в наших краях?