Любовь от начала до конца

Как всё-таки приятно делать подарки любимому человеку!

– Я никогда не дарил тебе цветов, – радуясь твоему настроению, сказал я. – Жаль, что не смог подарить тебе этот букет лично. Между нами полторы тысячи километров…

– Это более значимо, – звонким весёлым голосом ответила ты. – Столько усилий нужно приложить, чтобы подарить цветы, находясь за полторы тысячи километров…

Растроганный твоей радостью, я добавил:

– У тебя был такой грустный голос, что мне захотелось устроить для тебя какую-нибудь неожиданную радость…

– Тебе это удалось. Ещё как удалось! – засмеялась ты и тут же добавила: – Только ты притормози с подарками.

Твой голос не показался мне убедительным, и я сразу же отреагировал:

– Этого я не могу обещать.

Ты снова радостно засмеялась.

В тот же вечер после нашего телефонного разговора я отправил тебе эсэмэску:

«Тоня, эти розы такие же свежие и настоящие, как мои чувства. Пусть они наполняют тебя здоровьем и уверенностью, что ты самая красивая и любимая».

А спустя некоторое время добавил:

«Кстати, этот букет называется «Для моей безумно любимой девушки».

В ответ от тебя пришла эсэмэска без слов.

Люда написала мне в «Одноклассниках»: «Рома, ты как-то сказал, что мужчине надо любить, и это для него самый большой стимул к творчеству. Так вот для женщины – это вообще стимул жить! Я уверена, что твои искренние чувства пробудят в Тоне желание не просто жить, а изменить свою жизнь и жить совсем иначе».

В эту ночь я снова долго не мог уснуть, но уже по другой причине.

Глава четвёртая Моя тайна раскрыта

Наконец, я дописал своё исповедальное послание.

Я написал тебе всю правду, и теперь чувствовал себя так, будто подошёл к невидимой черте, которая разделит мою жизнь на две части. По одну сторону останется жизнь, где ты ничего не знаешь про мои страхи и сомнения, которые мешали снова подружиться с тобой, а по другую… Жизнь по другую сторону будет зависеть от того, как ты воспримешь моё признание.

Конечно, я мог бы ничего не говорить, и ты бы ни о чём не догадалась. Но тогда бы я не смог приблизиться к тебе настолько, насколько я этого хотел. Не смог бы ничего объяснить. Моя правда была единственным пропуском к тебе, и теперь я с нетерпением ждал, как ты на эту правду отреагируешь.

Своё письмо-повесть я отправил Людмиле по электронной почте. Попросив её распечатать текст и завезти тебе в больницу, я погрузился в тревожное ожидание. Начал высчитывать, сколько времени понадобится Люде на всё это, и как долго ты будешь читать…

Но всё вышло по-другому.

В тот же день Людмила прочитала тебе мою исповедь прямо с экрана компьютера по телефону. Она объяснила, что ты плохо видишь и пока не можешь сама осилить многостраничный текст. К тому же вы сёстры…

Это было так неожиданно, что я не понял, как реагировать. Обидеться? Отшутиться? Или сделать вид, что такое развитие событий тоже допустимо?

Моя история предназначалась только для тебя. Только с тобой я готов был её обсуждать. Думал, что потом позвоню, и ты мне скажешь что-нибудь такое, после чего мои страхи окончательно развеются и в наших отношениях откроется что-то новое.

А чего ждать теперь?

Попытался выдержать многозначительную паузу, чтобы хоть как-то выразить своё отношение к поступку Люды. Но Людмила не заметила моего замешательства и сразу в «Одноклассниках» высказала своё мнение:

«Красиво и грустно».

Это меня подкупило, и я откликнулся улыбающейся жёлтой рожицей.

Она тут же написала, что догадывалась о моих симпатиях к тебе, но о том, что мы в школе встречались, узнала впервые. И уже как бы извиняясь за то, что ей стала известна моя тайна, добавила: «Какие мы всё-таки были смешные и глупые. Сколько комплексов было ненужных…». Ну и ещё про девочек, у которых в то время тоже были комплексы и они чувствовали себя дылдами, если мальчик был ниже ростом.

А может, это и хорошо, что Люда всё узнала?

Когда ещё в самом начале нашей переписки я вкратце пересказал Людмиле историю наших отношений с тобой, она спросила: «Если ты так сильно любил Тоню, то почему не попытался с ней снова подружиться?». Я не смог тогда объяснить. А теперь и объяснять ничего не надо. Теперь я могу свободно говорить с Людой о тебе и не нужно думать о том, что можно говорить, а чего нельзя. А мне очень хочется с кем-то говорить о тебе.

И лучше Люды собеседника здесь не найти.

Людмила будто почувствовала это и на следующий день преподнесла ещё один сюрприз.

Однажды в переписке с Людой я написал, что иногда думаю о том, как могла бы сложиться наша с тобой общая жизнь. Какая бы у нас была семья, какие дети… Где бы мы жили, работали, путешествовали и на каких бы машинах ездили… Признался, что у меня порой возникает ощущение, будто такая жизнь где-то существует. В каком-то другом, параллельном мире. И мы там вместе, мы счастливы. У нас двое мальчишек. Я так ясно это вижу… Вот ты в летнем светлом платье ведёшь их обоих за руки. Один спокойно идёт рядом, а другой дёргается, и ты наклоняешься к нему и что-то выговариваешь. Ты любящая, но строгая мама.

Людмила тогда никак не прокомментировала мои фантазии, а после того, как ей достался текст моего послания к тебе, она вспомнила о моём мечтательном признании и объявила, что в прошлой жизни мы с тобой были… мужем и женой. Её дочь Катя, по словам Людмилы, обладает редким даром ясновидения и может чувствовать и даже видеть другие миры. Убеждённая в том, что мы живём несколько жизней, Людмила пересказала ей нашу историю, и Катя увидела… Те всплывающие в моей памяти картинки, когда ты ведёшь за руку наших общих детей, – из нашей с тобой прошлой жизни.

Тоня, я, конечно, в это не поверил. Можно ли узнать, что с нами было в прошлой жизни? Да и есть ли вообще эта прошлая жизнь? Но мне было приятно думать, что мы с тобой когда-то были вместе – пусть даже так.

Да, всё-таки хорошо, что Люда прочитала мою повесть.

Откладывать звонок больше не было смысла. В тот же день я позвонил.

Гудок… Я будто не дышал…

– Алло, я слушаю, – раздался уже такой знакомый голос и мне, как ребёнку, который боится увидеть что-то пугающее, захотелось закрыть глаза.