Любовь от начала до конца

Неужели мы одного роста?

Я не мог в это поверить. Я сорок лет жил с мыслью…

Словом можно отравить. А снова вылечить?

Весь следующий день я занимался поиском, оформлением и оплатой катетера. Перевёл тебе деньги на лекарства, которые порекомендовала врач. И весь день со мной происходило что-то странное. Моё письмо, цветы, неожиданная операция, твоя трудная судьба, новость, что мы одного роста, спасительный катетер, твоё отчаяние, консультация врача, мои надежды… Всё это перемешивалось во мне, превращаясь в гремучую смесь, которая чем дальше, тем становилась всё более гремучей.

Когда до конца рабочего дня оставалось два часа, я понял, что не могу больше находиться в редакции. Нервы сдают. Надо отправляться домой.

Но до дома я не доехал.

Может, события последних дней что-то изменили во мне, а может, это было следствием тех отношений, которые между нами установились… Не знаю, как это объяснить, но я проехал мимо своего дома, свернул в переулок и остановил машину, почувствовав, что не могу сейчас вернуться домой, пока не услышу твой голос. Я собирался позвонить тебе позже, но меня будто требовательно взяли за руку: звони!

Достал телефон и, повинуясь неожиданному порыву, набрал твой номер. То, что я услышал, подействовало на меня ошеломляюще.

Ты сказала удивлённым радостным голосом:

– Рома, я только что подумала о тебе. Мне захотелось, чтобы ты позвонил. И ты позвонил… Это удивительно!

Я поплыл. Измучившись от свалившегося на меня напряжения после твоей неожиданной операции, от того, что я узнал о твоей прошлой жизни, от усилий, которые я предпринимал, чтобы помочь тебе, я уже не мог сдерживаться и стал сбивчиво рассказывать, как мне было плохо последние несколько дней. Меня трясло, и я не мог ничего с собой поделать. Я был как больной. Кажется, я здесь, за полторы тысячи километров, чувствовал, что с тобой происходит, чувствовал, что тебе сейчас плохо.

– Мне и правда было очень плохо, – подтвердила ты, и тебя это не удивило.

Я нервно засмеялся.

– У меня с тобой внебрачная энергетическая связь, – пошутил я.

Ты развеселилась и, пропустив мой осторожный намёк, в тон мне ответила:

– Вот это-то меня и пугает. Ты не болей. А то это плохо, когда нас вместе будет трясти. Я не хочу, чтобы моё плохое состояние передавалось тебе.

Я был растроган твоей заботой. На всякий случай ещё переспросил:

– Тебе правда лучше?

– Да, лучше. Остановись. Расслабься. Мне правда уже лучше.

Твой голос звучал так нежно.

– Да, я это чувствую, – прислушавшись к себе, сказал я, не зная, что ещё сказать такого, чтобы продолжить разговор. – Наверное, я и правда могу расслабиться. По твоему голосу чувствую, что можно…

Ты засмеялась:

– Можно, можно.

– Ну, тогда… пока… Выздоравливай… Не теряй оптимизма… Всё у тебя в жизни ещё будет хорошо…

И тут я будто ещё на одну ступеньку стал ближе к тебе. Ты сказала слова, которых ещё не говорила:

– Спасибо, мой родной. И тебе всего хорошего. Отдыхай. Я тебя целую…

Целую… Мне это сейчас сказала та самая Тоня Иванченко.

Я будто почувствовал на щеке прикосновение твоих губ и невольно провёл пальцами по этому месту.

Всё напряжение последних дней растворилось в твоих словах, в твоём нежном голосе, будто и не было ничего. Даже новость, что мы с тобой одного роста, померкла, превратившись в обычную информацию. Меня отпустило.

Зажав телефон в руке, я смотрел невидящим взглядом перед собой и улыбался.

Батюшка Серафим, неужели ты услышал меня?

Из дома я отправил эсэмэску:

«Хотелось бы сидеть у тебя возле кровати и кормить с ложечки. Поправить подушку, рассказать смешную историю, а потом просто смотреть, как ты спишь и улыбаешься во сне».

Ну почему люди не летают? Как бы я хотел сейчас улететь к тебе!

Глава восьмая Уходи к ней

Этого следовало ожидать. Мне давно уже подавались знаки, но ослеплённый чувствами к тебе, я не обращал на них внимание. Наверное, поэтому всё произошло для меня неожиданно.

В тот день мы собрались с Леной на фитнес. Я пришёл с работы пораньше и увидел её в подавленном настроении. Высокая стройная Лена будто ссутулилась. Глаза у неё были красные и припухшие. Было видно, что она плакала.

– Пойдём на фитнес? – спросил я, насторожившись.

– Я не пойду, – ответила Лена.

Мне подумалось, что она поссорилась с дочерью. У Лизы ещё не закончился переходной возраст, и она частенько нам дерзила. Но Лиза была в хорошем настроении. Значит, не Лиза. Тогда в чём дело?

– Что-то случилось?

– Нет, – ответила Лена, пряча глаза. – Просто плохое настроение.

Я не стал допытываться, но тут же прошёл в кабинет, открыл ящик стола и просмотрел свои бумаги, которые касались тебя. Всё в порядке. Бросился к компьютеру. Так и есть! Компьютер не запаролен. Память моего мобильника была переполнена эсэмэсками к тебе, и я два дня назад перенёс их в компьютер. Я пожурил себя за легкомысленность и поставил пароль. У меня даже мысли не возникло, что Лена может без разрешения прочитать то, что ей не предназначается. Но всё-таки появилось нехорошее чувство.

Ладно. Я ведь не делаю ничего плохого.

На фитнес я ушёл один. Вернулся поздно. С дороги позвонил тебе. Мы хорошо поговорили, и я сразу же сел за компьютер, чтобы записать для тебя на новенький плейер песни советских ВИА, которые звучали в пору нашей юности.

Где-то в двенадцатом часу ночи ко мне в кабинет заглянула Лена. Она была в белой короткой ночнушке, лицо серьёзное и расстроенное.

– Ты не мог бы перебраться спать в кабинет? – спросила она, глядя куда-то в сторону.

– Почему?

– Ты сам знаешь почему.

Я насторожился.

– Не знаю. Подожди… Давай поговорим. Зайди…

Лена прошла в кабинет и села на диван.

– Что случилось?

– Ты нашёл свою первую любовь. Ты давно её искал. Теперь, я думаю, ты должен изменить свою жизнь и совершить мужской поступок…

– Какой поступок?

– Уйти к ней. Взять на себя заботу о ней. Ты ведь и сам этого хочешь?

Так вот в чём дело…

– Ты понимаешь, что твои сообщения к ней – это провокация? – уверенно сказала Лена, расценив заминку с моей стороны как признание вины.