Любовь по-испански

счастлива, потому что она заставила тебя выглядеть дураком хотя бы раз. Но потом там

появились ваши новые совместные снимки, где вы ходите на ужин, на прогулку и потом –

снимок моей дочери с этой жалкой маленькой потаскухой, и постоянно журналы пишут о

твоем разводе, все время напоминая о том, как ты отбросил меня в сторону, чтобы

получить на своем члене молодые губы толстой иностранной шлюхи и…

— Заткнись! — срываюсь на нее, делая шаг к ней, оказываясь прямо перед ее

лицом. — Закрой свой ебальник и держи свои гнусные слова при себе, потому что это уже

становится действительно мерзким!

Она не успокаивается:

— Это уже мерзко! — она вскидывает руки. — Ты окунул мою дочь в эти помои!

— Она и моя дочь тоже! — рычу я. — Ты думаешь, меня это не беспокоит?

Она окидывает меня презрительным взглядом.

— Думаю, ты благодаришь Бога каждый раз, когда я выгляжу как идиотка.

Уверена, вы благодарите его часто в последнее время.

Я отворачиваюсь, закрывая руками лицо и испускаю отчаянный стон.

— Изабель, пожалуйста. Просто послушай меня. Ничего из этого не было сделано

намеренно, это просто случайность. Ты знаешь, что мое возвращение в Атлетико

некоторое время повлечет за собой повышенное ко мне внимание, но скоро все

закончится.

— Все это время, — произносит она тихо, изменение в тоне ее голоса режет слух и

я вынужден посмотреть на нее. — Все это время у тебя была возможность что-то с собой

сделать, но ты не делал. Пока не оставил меня. И даже до теперешнего времени.

Я нахмурился, озадаченный.

— Ох, Изабель. Я владел рестораном до недавнего времени, чрезвычайно

успешным, к которому меня подтолкнула ты. Я абсолютно уверен, что это считается как

попытка что-то с собой сделать.

Она многозначительно смотрит на меня.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

И я знаю. Но как я должен объяснять, что встреча с Верой помогла мне понять, что

я живу неправильной жизнью? Это ничего не будет значить для Изабель, а только лишь

подольет масла в огонь.

— Где Хлоя Энн? — спрашиваю я, меняя тему разговора.

— Наверху.

— Что? Ты позвала меня сюда для выяснения отношений в то время, как она

находится наверху? — У меня сжимается горло, и я вытягиваю шею, чтобы посмотреть на

лестницу. К счастью, Хлои Энн на ней нет. — Как ты смеешь позволять ей быть

впутанной в это? Тебе не кажется, что она через слишком многое прошла?

Она пожимает плечами и постукивает накрашенными ногтями по своим тонким

губам.

— Ну, я уверена, что она к этому уже привыкла. Это не сравнится с тем, когда тебя

выставляют идиоткой перед целой страной. Господи, Матео! С какой девушкой ты

встречаешься, а? Заставляешь мою маленькую девочку так плакать.

Мои кулаки сжимаются и разжимаются.

— Маленькие девочки все время плачут. Вера ничего не сделала.

— Кроме того, что украла у нее отца. Вот что она сделала.

— Ты не понимаешь.

— Нет, не понимаю. И я этому рада. Если бы я понимала тебя и твою мотивацию, это означало бы, что у меня змеиное мышление.

— Уверена, что у тебя оно не такое?

— Следи за собой, Матео. Вот что я имею в виду. – То, как она смотрит на меня, отражает ее сущность рептилии, каковой она, по ее словам, не является, я знаю, что она

говорит серьезно. — Не принуждай меня изменить для тебя порядок вещей, потому что я

так и сделаю.

— Ты мне угрожаешь?

Она смотрит на свои остроносые туфли.

— Нет, не угрожаю. И знаю, что мне стоило бы состряпать против тебя хорошее

дело, если бы я захотела забрать у тебя Хлою Энн. Ты честно получил свои права, не так

ли? — она смотрит вверх и мы оба знаем, что она сейчас говорит о деньгах, которые я ей

заплатил. — Но если я снова увижу что-то подобное, не могу обещать того, что другие

люди не предпримут каких-либо действий.

— Действий? О чем, мать твою, ты говоришь? Другие люди?

Она поднимает одну бровь и ее губ касается ехидная ухмылка. Я знаю, что она

имеет в виду, в частности касаемо людей. Ее семья. Голубая кровь, принадлежащая к

членам королевской семьи Испании, самый пафосный, злейший свояк, который только

может существовать.

— Просто держи мою дочь подальше от газетчиков. И себя тоже. Если меня или

мою семью снова протащат по грязи, на этот раз все будет не так просто. Ты же знаешь, что ты и так легко отделался?

Я двигаю челюстью вперед и назад, чтобы успокоиться, но ничего не произношу. Я

просто обхожу Изабель и ухожу. Но когда я подхожу машине и слышу, как захлопывается

дверь, я не могу совладать с собой и поворачиваюсь. Во втором окне я замечаю Хлою

Энн, она прижимает к себе плюшевую Панду, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

Мое сердце разбивается на куски. Я поднимаю руку, чтобы помахать ей, но она

просто отворачивается и отходит от окна, исчезая в темноте комнаты. Все принимает

такой оборот, что я не могу сломаться, мне нельзя отступить. Я забираюсь в машину и

даю себе несколько минут, чтобы восстановить самообладание, замедлить биение сердца

и отпустить тупую боль внутри. Изабель была права. Я легко отделался. Все, что было

раньше, кажется таким легким по сравнению с нынешней болью и болью, которая, я знаю, последует дальше.

Глава 7

Я начинаю чувствовать себя словно заключенный в своем собственном доме. Я не

придаю этому большого значения, но Вера кажется беспокойной, как зверь в клетке.

Когда я вернулся от Изабель, мы решили не давать шанса снова нас сфотографировать и

остались вечером дома. Мы заказали жирную китайскую еду и прикончили две бутылки

дорогущего вина из моего импровизированного погреба в шкафу, но я знаю, что Вере так

и хочется выйти из дома и оттянуться. Она слегка пьяна, как и я, и, хотя мы чувствуем