Любовь проклятого мага

Сектор Газа "Лирика".

— Кто вы? — услышала словно со стороны свой голос Кэт и не узнала его. Холодный, спокойный, и это в то время, как сама она чуть не дрожала от страха, сковавшего ее сердце.

— Я... — он запнулся. Вот уже более восьмисот лет он не произносил этого имени, ставшим чужим с тех самых трагических событий, произошедших в марте тысяча сто пятьдесят третьего года.

— Да, как вас зовут? — взяла себя в руки девушка, растерянность собеседника придала голосу решительность. Но уже в следующий момент она вновь была шокирована, услышав спокойный ответ.

— Граф Скалдинг, Ричард I, — мужчина улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов. Он чуть заметно наклонил голову в импровизированном поклоне.

— Оюшки! — закрыла лицо руками Катарина, отказываясь верить своим ушам и глазам. Это не сон, это на самом деле происходит с ней!

Мужчина с интересом наблюдал за ней, не скрывая своих чувств. Он попробовал поставить себя на место девушки: какая могла бы быть у него реакция на знакомство с человеком, которому, вопреки всем законам физики и мирозданья, было бы чуть более восьмисот лет?

Катарина попыталась встать, но ноги не слушались, и она снова рухнула в кресло, от чего в воздухе образовалось легкое облачко пыли.

«Весьма неизящно...» — хмыкнул про себя граф. Кэтти пыталась рассмотреть незнакомца сквозь растопыренные пальцы ладоней, чтоб не выдать своего непрекращающегося интереса.

«Красивый... — думала она. — И черный цвет ему действительно больше идет, чем все те драгоценности с портрета». Когда первый шок прошел, Катарина попыталась проанализировать ситуацию, в которую она угодила. А выглядело все очень нелепо и смешно: она в закрытом крыле средневекового ирландского замка, напротив сидит, собственно, владелец замка, — живой труп, которому страшно подумать, сколько лет... И он очень мило с ней беседует и улыбается.

Девушка хохотнула, чем озадачила погруженного в раздумья графа. Он даже испугался, как бы Катарина умом не тронулась или не впала в затяжную истерику.

— А... м-м-м-м... — она даже не знала, как и о чем можно говорить с многовековыми мертвецами, и это опять ее очень позабавило. Как только Кэт почувствовала, что незнакомец ей ничем не угрожает и не намерен причинить вред, в ней снова проснулась жажда приключений (которая и завела ее в эту башню).

— Да? — мужчина в ожидании поднял на нее свои глубокие черные глаза.

— Хм-м... — Катарина сжала губы, сердясь на себя, что не может хоть что-нибудь придумать, чтобы продолжить беседу. — А как так вышло, что вы... м-м-м... существуете так ...долго?

Услышала свой голос прежде, чем успела осознать всю бестактность вопроса, Кэт.

Граф изогнул бровь от легкого удивления, улыбнулся своей чарующей улыбкой и ответил приятным голосом:

— Когда-нибудь я расскажу тебе об этом, — он тут же сменил тему. — Не хочешь выпить? Вина?

— Можно, — на автомате ответила Кэтти, силясь понять, откуда он возьмет это «выпить» в совершенно пустой по части еды и питья комнате. Словно опережая ее мысленный вопрос, мужчина махнул рукой над столом, и там появились бутылка вина и чаша с фруктами.

Катарина смотрела на эти чудеса, широко раскрыв от удивления глаза. «Вот влипла!» — подумала девушка.

Глава 4

Ты - лепесток ирландских белых роз...

Н. Гумилев "Беатриче"

«Какая красивая у него улыбка», — думала Катарина, наблюдая за графом. А тот, не ведая о чувствах, которые породил в душе девушки, продолжал сверкать белыми зубами, завораживая Кэтти.

«Интересно, хорошо ли он целуется?» — подумала Кэт, тут же одернув себя за подобные мысли. Но, видимо, граф каким-то волшебным образом почувствовал этот невысказанный вопрос, потому что он беззвучно подошел к девушке, обхватил обеими руками ее лицо, притянул к себе и очень нежно коснулся губами ее губ.

Чарующий, божественный, до боли нежный и чувственный поцелуй...

Когда Катарина открыла глаза, вокруг стояла кромешная тьма. Лишь на массивном дубовом столе плакала одинокая свеча. Девушка была одна в комнате. Совсем одна...

Вдруг трель мобильного телефона разбила тишину на множество осколков. Мама.

— Да... да... нет... да, скоро буду... Минут двадцать... Не волнуйся, я в порядке... Я тебя тоже... Пока! — захлопнув телефон, Катарина на мгновенье задумалась. Что это было? Сон? Она упала в обморок, и это все ей привиделось? Скорее всего, да... Воздух здесь тяжелый, сырой... Но свеча?..

Нет, лучше сейчас об этом не думать! Она взяла в руки свечу и оглядела комнату в поисках того, что можно было бы захватить с собой на память. Ну а что? Такого случая может больше не представиться!

Тут ее взгляд упал на прелестный медальон: в серебряной раме находился маленький портрет. Медальон был выполнен очень искусной, чуткой рукой мастера. Тонкая, филигранная работа. Катарина сжала медальон в руке и, почувствовав волны тепла, исходящего от него, ощутила покой и какую-то защищенность.

Позже, у себя в номере, Кэт не спеша стянула одежду и влезла в мягкий махровый халат с вензелем отеля. Стоя в душе, она направила горячие струи в лицо. Вода стекала по коже, омывая щеки, губы, шею и все тело. А в клубах пара ей чудился образ графа Ричарда.

...Так что же это было — сон или явь?..

***

Respice post te! Hominem te memento!

(«Обернись! Помни, что ты — человек!»/«Апологетики» Тертуллиана)

Его глаза сияли черными алмазами, когда он смотрел с башни вниз — туда, где в единственном светящемся окне виднелась Она.

Взгляд ее больших зеленых глаз был направлен в звездное небо и на очертания самой высокой башни. Казалось, она смотрит прямо на него — но он знал, что девушка не могла его видеть.

Граф вздохнул и перевел взгляд наверх, к луне. Ночную тишину разрезал нечеловеческий, глубокий и печальный крик.

***

Катарина вздрогнула. Где-то вдалеке послышался крик, как ей показалось, раненного животного. Может быть, потерявшего свою пару...

Поежившись, она отошла от окна. Взгляд упал на лежавший на кровати дневник. Между его раскрытыми страницами находился медальон. Кэт подошла к кровати, села на край матраса. Взяв в руки таинственную вещицу, она в который раз удивилась, ощутив, как пульсирующее тепло разлилось по телу, расходясь от медальона. Где-то глубоко в груди появилось сладковатое предчувствие, словно скоро непременно что-то должно было случиться.

Вздохнув, она взяла ручку и сделала первую надпись на чистой странице дневника: «Сегодня, двадцать шестого апреля две тысячи пятого года, я увидела замок, который снился мне несколько лет...»

Глава 5

Прощай, мой сон, мое виденье!

Приятен был для нас союз.

Недолго длилось наслажденье,

И хрупки цепи наших уз!

Утро выдалось пасмурным. С рассвета легкий дождь омывал изумруды гор и сталь асфальта. Солнце лишь изредка показывалось из облаков, вспыхивая радугой на каждой капле воды.