Любовь со вкусом миндаля

— М-мм, смутно, — соорудив себе что-то, отдаленно напоминавшее сэндвич, ответила Трейси.

— Один из них президент компании «Беркшир».

У Трейси от шока вытянулось лицо и, прекратив жевать, она констатировала:

— Все, первые морщины мне обеспечены. — Потом задумалась, обеспечив себе тем самым еще парочку признаков несвоевременного старения. — Лиц я не помню, но ребята вроде симпатичные были. Какой из них?

Шэрен зарделась.

— Ха! Неужели тот, по которому ты сохла потом еще целый год?!

— Ничего я не сохла! — возмутилась Шэрен. Хотя она сохла, еще как сохла.

— Припоминаю, что его дружок был красавчиком, правда, высокомерным, — предавшись воспоминаниям, промурлыкала Трейси.

— Дружка я не видела, только Николаса Хейворта.

— Ух ты, он больше не «О, прекрасный Ник»? — передразнила Трейси ее. Шэрен закатила глаза и попробовала мороженое. — Ну и как он тебе сейчас?

Шэрен задумалась. Как ей Ник сейчас? Он очень возмужал и стал шире в плечах. Сколько ему лет? Тридцать три-тридцать четыре? Точно она не знала, но обратила внимание, что его волосы больше не такие светлые, но зато модно и профессионально уложены. В прозрачных голубых глазах она и тогда, десять лет назад, заметила некоторую жесткость, твердую, непоколебимую уверенность в себе, но сейчас все это окончательно сформировалось и полностью заполнило их, сделав взгляд властным. Но зато на губах один раз появилась та самая по-мальчишески бесшабашная улыбка, которая так очаровала Шэрен в пятнадцать лет. И сейчас, будучи взрослой двадцатипятилетней женщиной, она откровенно призналась самой себе: Ник за годы стал еще красивей.

— Ну, так, симпатичный, — с деланым равнодушием ответила Шэрен.

Трейси рассмеялась, ни на мгновение не поверив в напускное безразличие подруги. Потом спросила:

— Он узнал тебя? — Шэрен в ответ отрицательно покачала головой. — Ну, много воды утекло, — звучало ободряюще. Сейчас, конечно, Трейси знала о том, что подруга в тайне от нее ходила на Марсово поле и встречалась с Ником, правда, об их поцелуе она не знала. Этими воспоминаниями Шэрен делилась только с мамой.

— Все равно я не понимаю, чего ты сомневаешься, — продолжала Трейси. — Да, вы были знакомы в прошлом, и что? Шэрен, тебе нужна эта работа и ты ее достойна, поэтому не выдумывай и соглашайся, — не терпящим возражений тоном закончила она.

— Просто все это как-то неожиданно… — Шэрен не успела договорить, как в дверь снова постучали. — Пицца, — подняв палец вверх, серьезно произнесла она.

Сегодня у обеих подруг был свободный пятничный вечер и провести они его решили за просмотром романтической комедии и распитием вина, а сейчас ко всему этому добавилось совместное взвешивание всех «за» и «против» в отношении работы в «Уайли».

В понедельник утром без пяти восемь Шэрен была на рабочем месте. Распив с Трейси бутылку Просекко, она твердо решила, что работа ей нужна и получена она была честным путем. С Ником Хейвортом решено было по возможности избегать общения, а идею Фрэнсиса Шэрен отринула целиком и полностью. Интуиция и голливудские фильмы подсказывали, что играть в шпионские игры с такими корпорациями как «Беркшир» опасно для свободы, а тюрьма ее никак не привлекала. Хотя брату Шэрен все-таки позвонила и рассказала, что получила работу, но, когда он снова начал разговор о выведывании информации, она, сославшись на дела, отключилась.

Шэрен посмотрела на часы и встала. Через пятнадцать минут начнется собрание в презентационном зале «Уайли». Сегодня все сотрудники, которые так или иначе подозревали о грядущих переменах, узнают, что теперь их судьба зависит от холдинговой компании «Беркшир Интернешнл» и ее президента.

Общая нервозность тяжелым гнетущим облаком окутала огромное помещение. Напряжение витало в воздухе и душило едким запахом, таким же противным и въедающимся в кожу, как вездесущий запах жареной курицы в закусочных «Кентукки фрайд чикен».

Шэрен чувствовала себя неуютно. Она работала первый день и, по сути, была чужой как для сотрудников издательства, так и для захватчиков из «Беркшир». Она устроилась в первом ряду, но не столько из-за смелости, сколько из-за стремления не показывать начальнику свое малодушное желание скрыться за спинами персонала. Ведь именно Майкл усадил ее прямо напротив трибуны и, подмигнув, поднялся на импровизированную сцену.

Люди перешептывались, и до Шэрен постоянно долетали обрывки фраз, догадки и предположения, иногда весьма забавные: молодой человек, сидевший сзади, выдвинул теорию о марсианах, захвативших издательство, которые, наверняка, выберут самых красивых сотрудниц для межвидового сексуального рабства. Кто-то даже ответил, что был бы не против. Но мало людей посмеялась над этой шуткой, в основном работники замерли в ожидании выступления, ради которого их собрали.

Мужчины, стоявшие на помосте помимо Майкла, были Шэрен незнакомы. Они переговаривались, иногда бросали взгляды на зал, излучали уверенность и были абсолютно спокойны. Когда дверь бесшумно отворилась, в помещении повисла напряженная тишина. Николас Хейворт поднялся на сцену, подошел к трибуне и заговорил:

— Доброе утро. — Его голос, спокойный и уверенный поплыл по залу. — Меня зовут Николас Хейворт, я — президент компании «Беркшир Интернешнл», которому теперь принадлежит издательский холдинг «Уайли Эдьюкейшн». Большинству из вас важно знать, будут ли изменения в штатном расписании? — Ник поднял голову и осмотрел присутствующих. Будто найдя подтверждение своим словам, он сказал: — В ближайшие четыре месяца никаких изменений, кроме уже сделанных, не планируется.

— Ублюдок! — отчетливо послышалось откуда-то слева от Шэрен. Ник резко вскинул голову и твердым взглядом прошелся по притихшей публике, затем медленно кивнул: комментарий был услышан и принят к сведению.

— Эффективная группа из «Беркшир» на протяжении всего срока будет осуществлять внутреннее управление и контроль результатов работы «Уайли». По истечении этого срока будет принято решение о дальнейшей судьбе издательства, поэтому в наших с вами общих интересах добиться поставленных целей и вывести компанию из кризиса.

Шэрен притихла вместе со всеми. Ощущение, что подобные выступления для Ника всего лишь рутина, которую он проделывает с завидной регулярностью, не покидало. И если верить всему, что написано в интернете, то это и неудивительно. За весь срок существования «Беркшир» только и делала, что занималась слиянием и поглощением. Когда Шэрен решила принять предложение о работе, то неосознанно упустила этот момент, а сейчас, слушая его спокойную размеренную речь, подумала: а что будет с ней через четыре месяца, если «Уайли» не добьется поставленных целей? Вряд ли его компании требуются филологи-лингвисты.

Пока она прикидывала разнообразные перспективы своего будущего, Ник передал слово какому-то мужчине, вещавшему о целях, задачах и путях их достижения, а сам увлеченно начал беседовать с Майклом. Шэрен про себя отметила, что мужчины в «Беркшир» очень даже ничего и, вспомнив про сексуальное рабство, прикрыла глаза и чуть качнула головой, прогоняя идиотские мысли. Майкл улыбнулся, заметив хорошее настроение своего нового помощника, резко контрастирующее с настороженными взглядами остальных сотрудников, а стоявший к залу полубоком Ник быстро повернулся и пристально посмотрел на первый ряд, ища глазами того, кто развеселил его коллегу. Сначала его взгляд был пустым и холодным, но затем потеплел, будто он только сейчас увидел сидящую прямо перед ним красивую молодую женщину, и этот вид его откровенно радовал.

А потом началась тяжелая трудовая неделя. Шэрен, как и все сотрудники «Уайли-Беркшир Эдьюкейшн», работала, не поднимая головы, а вот насколько их усилия были эффективны, сказать могло только высокое начальство. Через четыре месяца все узнают, кем являются для холдинговой компании Николаса Хейворта: тянущим вниз балластом или способной приносить прибыль дочерней организацией.

Но Шэрен не могла не признать, что работать в компании ей нравилось. Майкл был замечательным начальником, и они быстро нашли общий язык, а слова Фрэнсиса, что команда из «Беркшир» только создаёт видимость кипучей деятельности по выходу из кризиса, казались абсолютной ложью. Она видела, что все выкладываются по полной, стараются на максимуме своих возможностей, и особо впечатляло начальство. Они не бросали весь груз ответственности на плечи подчиненных, а трудились столько же, а может, и больше. Каждый вечер, останавливаясь на светофоре, Шэрен поднимала голову и смотрела на окна кабинета Ника. В них всегда горел свет.