Любовь тебя настигнет

– Петя, не надо спаивать детей. Родители не оценят, – раскатистый бас заставил вздрогнуть обоих. Мужчина подобрался, готовый отразить нападение. Полина испуганно сжалась.

– Серёжа, что знаешь ты, чего не знаю я? – полюбопытствовал Горянов, через плечо пожав руку басу и пристально вглядываясь в хрупкую собеседницу.

– Что алкоголь детям противопоказан, – весело пророкотал бас. – Или хочешь сказать, этот цыплёнок совершеннолетний? – цепкие темные глаза манили за собой, отрезая от реальности.

– Да уж не зимний, – Петр, прищурившись, заглотил волован и задумался о чем-то, не сводя с соседки взгляда. Внешность недвусмысленно намекала, что девушка уже созрела. Для чего – это другой вопрос.

Внимание двух импозантных мужчин, значительно старше, знающих себе цену, лишило гостью дара речи. Дрожащими пальцами Полина заправила за ушко выбившуюся прядь и скромно потупила глазки, чем еще сильнее развеселила Серёжу и напрягла Горянова.

– Вас долго ждать, гости дорогие? – Лёва нарисовался неожиданно и жутко вовремя.

– Уже? – не вдаваясь в подробности, удивился Пётр.

– Давно, – скорчил мину Лев.

– Ван минет, плиз, – Иваныч залпом бахнул остатки коньяка, зажевал салатом и уже почти пошёл, когда движение остановил Сергей:

– Лёва, ребёнка надо сдать под присмотр.

– Какого? – остановился на полдороги хозяин.

– Вот этого, – бас взял Полину за плечи и рывком поставил на ноги, явив взору недоумевающего Льва.

– Этот ребёнок сам за кем хочешь присмотрит, – улыбнулся Лева. – Не так ли, Полина Валерьевна?

– Да, – пискнула девушка, зажатая в крепких ладонях Сергея.

Бас раскрыл глаза пошире. Горянов постучал пальцем по виску. Лев заржал.

– Полина, там лошадки! – ворвалась в мизансцену Соня. – Пойдём скорее! – маленький ураган отжал любимую воспитательницу у взрослых дядь, и две девочки вприпрыжку отправились на другую сторону большого газона.

– Иваныч, как так? – Сергей едва сдерживался. – Ты же всегда всё про всех. А тут…

– Лёва, это серьёзно Ольшанская Полина Валерьевна? – Пётр не мог поверить. Он же ее не только видел, но и слегка зажимал. А тут не узнал. Ослеп, что ли на старости лет?

– Она самая, – Лев умилялся растерянностью безопасника. Когда еще такое увидишь? – Вы ж у нее Соню пару месяцев назад забирали. Не разглядели?

"Не только разглядел, но и потрогать успел," – хотелось ответить Петру, но компрометировать девушку перед Львом – ни за что. Распущенные волосы, легкий макияж и практически невесомое шифоновое платьице изменили Полину до неузнаваемости. Серая мышка, пусть и с грудью, которой он ее запомнил, превратилась в милую, слегка кукольную барышню.

– Всё это, конечно, очень увлекательно, – отвлёк мужчин от пикировки взглядами и словами Сергей, – но барышни отправились смотреть лошадок.

– У нас 10 минут. Максимум 15, – взглянул на часы Лев.

– Успеем, – Пётр задумчиво посмотрел на коньяк, плеснул в стакан компота, выпил залпом и, подхватив крещендовцев под белы рученьки, отправился устанавливать фейерверк.

Тем временем Полина пыталась найти смысл в щебете счастливой Сони и потерянно гладила лоб черно-белого пони. Конь в миниатюре вызвал настоящий восторг не только у малышей, но и у вполне взрослых личностей. Правда, последние не пытались на нем покататься, ограничиваясь селфи.

Катя и Маша дуэтом напевали в камеру смартфона бессмертный хит группы «Любэ», позируя на фоне скакуна-недоростка. Зеленоглазый Саша, до невозможности похожий на отца, тихонько мурлыкал газмановского "Есаула", бросившего боевого товарища на потеху из-за собственного малодушия. И только пони философски хрустел яблоком и оставался безразличным к общим волнениям.

Спокойствие далматинца в лошадином обличьи закончилось с первым залпом шутих. Пони взбрыкнул, сбрасывая Соню на рядом стоящего Сашу. Уздечка от резкого финта отвязалась, выпуская животное на волю. Полина, подавив желание отскочить подальше от невменяемого пони, бросилась наперерез, заслоняя собой Сашу и Сонечку. Прижав к груди две темные макушки, Полина постаралась максимально свернуться клубочком и закрыла глаза от ужаса. Пони – не арабский скакун, но хорошенько приложить может.

– Дура, уходи! – рявкнуло где-то слева, но двое львят, пяти и десяти лет, спрятавших носы ей в солнечное сплетение, сильно ограничивали манёвренность.

Сколько прошло времени до момента, когда её оторвали от детей и от поверхности, Полина не знала. Только помнила, как лупила кулачками по чьей-то спине и требовала вернуть её обратно, потому что там дети в опасности.

– Отставить истерику! – рявкнул глубокий баритон, фиксируя её запястья перед грудью.

Полина в последний раз шмыгнула носом и сосредоточила взгляд на обидчике. С Горянова можно было рисовать Зевса-громовержца: спазмом свело скулы, стальные глаза мечут молнии, губы сжаты в ниточку, мышцы под белой, ужасно дорогой рубашкой перекатываются волнами. И такой подавляющей силой веет от этого мужчины… Аж коленки подкашиваются, и очень тянет упасть в обморок.

– Петр Иванович, вы не удав, а девушка не кролик, – прервал их гляделки Лев. – Лучше повреждения поищите.

Горянов испепеляющим взором смерил советчика и приступил к осмотру. Сильные пальцы пробежались по конечностям, проверяя все сочленения, потом по ключицам, заставив девушку поежиться и втянуть голову в плечи. Стоило же Петру заняться целостностью рёбер, как Полина пискнула, залепила мужчине пощёчину и отскочила на безопасное расстояние, зябко обхватив себя за плечи.

– В-вы что себе позволяете? – девушка воинственно сверкала глазами, тщетно пытаясь унять дрожь в теле и голосе.

– Ничего аморального, – пожал плечами мужчина, недоумевая, с чего такая бурная реакция. Он просто проверял её состояние, а эта пигалица вела себя так, будто он над ней надругался. Или потому так и вела, что не надругался. Кто их поймёт, этих девушек.

– Петя, все целы? – Томбасов выскочил из дома, готовясь к худшему. Худшего не наблюдалось. Дети играли, дамы болтали. Только Лёва прижимал к себе собственных детей, да начальник службы безопасности недобро косился на тоненькую девочку с дрожащими губами и чуть прищуренными глазами непонятного оттенка. С чего бы?

– Целы, – Горянов отвлёкся от пигалицы и отряхнул запылившиеся брюки.

– Вот и славно, – кивнул Томбасов, взглядом намекнув на приватный разговор.

– Олег, опять срочно? – вздохнул Пётр, но на деловой лад настроился и отправился в дом за начальником.

– Почти. Что за ребёнок? Чем взбесила? – не стал ходить вокруг да около Томбасов. За годы совместной работы он успел изучить своего безопасника вдоль и поперек. Горянов всегда держал себя в руках. Что на этот раз пошло не так?