Любовь в академии
Шрифт:
— Не получилось. Да? — правильно перевела я.
— Почему же… В какой-то степени у тебя все очень даже неплохо, — принялся утешать меня Азаарт. — Когда я впервые перешел на самонаводящиеся руны, у меня активировались пять из десяти, а у тебя всего шесть холостых из двух десятков.
— Но все они развалились, как эта, — многозначительно уточнил Норгат. — Кстати, пока помню. Сок пила сама?
— Эм… Да. Он же безвредный. Вы же его тоже раньше пили. Эй!..
Мой крик оборвался на высокой ноте, потому что дракон вдруг резко развернулся и впечатал кулак в челюсть Азаарта.
— Люба, я же как лучше хотел. Ты сама говорила, как тяжко тебе дается каллиграфия.
И тут я осознала, кто именно обеспечил мне “взрыв мозга”.
— Что ты мне подлил?.. — взбешенной змеюкой прошипела я.
— Зелье памяти, — с видом приговоренного к казни выдавил из себя признание Азаарт.
Я уже поднялась с земли, чтобы вести разговор с демоном на равных, после такого признания пошатнулась и шлепнулась бы обратно на траву, если бы так удачно не прислонилась к чему-то твердому, но очень заботливому.
— Спасибо, я стою, — попыталась отпихнуть от себя Норгата я.
— Пожалуйста, стой, — невозмутимо произнес он.
— А мы тут зелье памяти обсуждали, — напомнил ворчливо Эдмард.
— А что его обсуждать? Азаарт в самом деле хотел помочь, но сделал это тупо. Золотой огонь уникален и не сочетается с магическими стимуляторами.
Норгат анализировал произошедшее так спокойно, словно это не он двинул Азаарту несколько минут назад.
— Как это не сочетается? В столовой же многая еда магическая, — опешила я, осознавая, что вляпаться могла не в сок, а, например, в с виду безвредную кашу.
— Не путай еду и зелья. Еда тебе разве что выносливость поднимет да убитые тренировкой мышцы восстановит, а зелья уже иной направленности. “Зелье памяти” наши пьют перед сложными теоретическими экзаменами, но только если уже сдали боевку…
— Одно лечит, другое калечит? — догадалась я.
Нужно было давно отойти от Норгата, противная слабость в коленях прошла, но я продолжала прислоняться к дракону.
Хорошо же стоим.
— Вроде того, — кисло улыбнулся Эдмард. — Поэтому многие стараются сдать боевые зачеты пораньше и просят перенести до теоретических экзаменов, а преподаватели очень неохотно на это соглашаются.
— Получается, пользоваться такими зельями не запрещено? — искренне удивилась я.
— Запрещенным в нашей магической лавке не торгуют, — многозначительно поведал Эдмард.
Ясно, достать запрещенное тоже можно, если знаешь, к кому обратиться.
— Даже не думай, — тихо шепнул мне на ухо Норгат.
— Не думаю. Думалка сломалась, — тихо фыркнула я, хотя на самом деле чувствовала себя намного лучше.
Руническая дискотека в моей голове завершилась, по-хорошему следовало подвести итоги случившегося и разобраться, к чему оно может привести.
Ребята увидели мой золотой огонь, но пока не торопились задавать вопросы. Возможно, эта троица обменялась впечатлениями, пока я была в отключке. Понять бы, какие выводы они при этом сделали.
То, что ребята не станут дальше выяснять отношения,
я уже и так знала. Чуйка эмпата помогла мне считать эмоции парней. Ни Норгат, ни Эдмард не злились на инферала и не собирались закатывать его в пепел. С этой задачей прекрасно справлялся сам Азаарт, от него исходили такие волны сожаления и раскаяния, что я не выдержала:— Хочешь искупить вину? Спроси меня как.
— Люба, да я ради тебя все, что скажешь…
— Все не нужно. А вот услуга мне не помешает.
— А какая? — тут же уточнил Эдмард. — Я как твой куратор должен знать.
— Без понятия. Это я на будущее. И, кстати, о грядущем и внезапном. Какие ожидать последствия от сегодняшних “рунических танцев” в моей голове?
Эдмард насупился и выдал:
— Если Норгат еще немного тебя пообнимает, то зарядится так, что морда от удовольствия треснет.
Ничего себе заявка! Сколько же я пропустила?
Я отскочила от дракона, обернулась и наткнулась на его насмешливый взгляд:
— Ты эманировала, когда швырялась рунами в беспамятстве.
Я вопросительно посмотрела на Хвостика, и он печально разве лапками, дескать “да, хотел, старался, но, увы, не смог”.
Очень интересно.
Я обхватила себя руками, подумала и начала создавать полупрозрачную руну. Она прорисовывалась медленно, словно я водила по воздуху лазерным стилусом, когда же последний завиток был на месте, я вопросительно посмотрела на Норгата.
— Все правильно. А теперь отпусти.
— Эм… Я не уверен, — осторожно начал Азаарт.
— Лучше бы ты сомневался, когда ей зелье свое подливал!— взвился бельчонок.
И сразу стало ясно, что у моего помощника на инферала большой зуб и кусать, грызть и питаться за счёт Азаарта теперь станут при каждой возможности.
— Хвостик, я понимаю, что ты очень зол…
— Даже не проси, Любаша, это вопрос принципа, — бельчонок важно вздёрнул нос. — Следи за руной…
Я подняла взгляд на знак Льда, висящий чуть выше моей головы. Из прозрачного он становился голубее, ярче и начинал мерцать перламутром.
— Как красиво…
— Отпускай давай, — поторопил Эдмард, ненавязчиво отступая с траектории полета руны.
И я оттолкнула ее от себя, пытаясь понять, что за знак нарисовала, но он лишь дернулся, набряк и лопнул, рассыпавшись золотыми искрами.
В нашем огненном убежище стало тихо.
— А что вы хотели от девочки? — возмутился Хвостик. — Она только-только создание рун освоила. Другие их ещё до сих пор на листиках корябают. А Любаша у меня талант, акселерат!
Норгат присел рядом с ним и тихо произнес:
— Ты же понимаешь, что проблема не в этом.
— А я не понимаю, почему эта белка что-то понимает, — буркнул Азаарт, не осознавая, что ему уже выдали черную метку и как бы не стоит усугублять ситуацию.
— А я не понимаю, почему бракованные руны Любы взрываются так странно, — задумчиво произнес Эдмард.
— Кто-то прогуливал историю магии? — с особо противным превосходством поинтересовался Норгат.
Я же с удивлением уставилась на феникса. В самом деле не понимает? Неужели в Альтасе так быстро забыли, что означает золотой цвет магии?