Любовь в полдень

 — Мисс Хатауэй...

В стремлении уничтожить последствия общения с братьями меньшими она оказалась слишком близко. Впрочем, ему и этого было мало. Что, если обнять, прижать к груди и уткнуться носом в сияющую копну темных, с каштановым отливом, волос?

 — Не двигайтесь, — строго предупредила Беатрикс, продолжая нещадно колотить по сюртуку. — Уже почти отчистила.

 — Не двигаюсь. Дело не в этом...

Самоконтроль иссяк. Кристофер сжал тонкие запястья и замер, удерживая руки в своей власти. О Господи! Что за ощущения! Гладкая кожа... легкая пульсация вен под пальцами... вот стройная фигурка содрогнулась, и захотелось поймать и унять внезапную дрожь, ощутить ладонями каждую линию, каждый изгиб восхитительной фарфоровой статуэтки.

Но несмотря на откровенное влечение, он никогда не стал бы добиваться благосклонности подобной особы, даже если бы и не был влюблен в Пруденс. Главное, что требовалось для душевного благополучия, — это возвращение в нормальное жизненное русло, в традиционное, спокойное существование.

Беатрикс медленно освободилась из тисков и посмотрела настороженно, с опаской.

Когда послышались приближающиеся шаги, оба вздрогнули, словно очнулись от забытья.

 — Добрый день, — произнес приятный женский голос. Старшая из сестер Хатауэй, Амелия, оказалась заметно ниже и полнее Беатрикс. Она излучала теплое материнское обаяние, готовое щедро пролиться на каждого, кто нуждался в сочувствии и поддержке.

 — Миссис Роуэн, — с поклоном пробормотал Кристофер.

 — Сэр?.. — ответила она с вопросительной интонацией. Несмотря на то что доводилось встречаться прежде, его определенно не узнавали.

 — Амелия, это капитан Фелан, — представила гостя Беатрикс.

Голубые глаза удивленно округлились.

 — Что за приятный сюрприз! — Она протянула руку.

 — Мы с капитаном Феланом ненавидим друг друга, — объявила мисс Хатауэй. — Точнее говоря, мы заклятые враги.

Кристофер взглянул недоуменно.

 — Простите, но когда же мы успели стать заклятыми врагами?

Не обратив внимания на реплику, Беатрикс продолжала:

 — Несмотря на это, он останется к чаю.

 — Замечательно, — невозмутимо отозвалась Амелия. — Позволь спросить, дорогая, что послужило причиной ненависти?

 — Вчера мы случайно встретились во время прогулки, — пояснила Беатрикс. — Капитан назвал Медузу «садовым вредителем» и обвинил меня в том, что я принесла ее на пикник.

Амелия улыбнулась гостю.

 — Медуза слышала сравнения и похуже, включая «бешеную подушку для иголок» и «ходячий кактус».

 — Не могу понять, почему люди так не любят ежей, — обиженно проворчала Беатрикс.

 — Во-первых, они действительно раскапывают сад, — рассудительно заметила Амелия, — а во-вторых, их не очень-то приятно обнимать. Капитан Фелан по-своему прав, милая. Вместо ежика можно было бы взять на пикник кошку.

 — Не говори чепухи! Кошкам пикники нравятся еще меньше, чем ежам.

Диалог продолжался с такой неправдоподобной скоростью, что некуда было вставить слово, и все же Кристофер улучил удобный момент и попытался оправдаться.

 — Я уже принес мисс Хатауэй свои извинения, — смущенно произнес он.

Амелия взглянула одобрительно.

 — Чудесно! Мужчина, которого не пугает необходимость признать собственную вину, — большая редкость в современном мире. Хотя, честно говоря, в нашей семье извинения пропадают зря: как правило, мы с радостью воспринимаем то, на что должны были бы обижаться, и наоборот. Пойдемте, капитан Фелан, вы среди друзей.

Вслед за хозяйкой Кристофер вошел в светлый, жизнерадостный дом со множеством окон и бесконечными стопками книг на каждой горизонтальной поверхности.

 — Беатрикс! — Амелия через плечо посмотрела на сестру. — Может быть, стоит задуматься о костюме? Бедному капитану Фелану твой наряд может показаться шокирующим.

 — Но он уже видел меня такой, — донесся сзади голос мисс Хатауэй, — и, должно быть, успел впасть в состояние шока. Так зачем же переодеваться? Разве только капитан почувствует себя лучше, если я сниму бриджи?

 — Нет, — поспешил вставить Кристофер.

 — Вот и отлично, тогда останусь в них. Если честно, не понимаю, почему женщинам нельзя постоянно так одеваться. Можно свободно ходить и даже прыгать. А как бегать за козой в юбке?

 — Этот вопрос предстоит решить портным, — рассудительно заметила Амелия. — Лично меня больше занимает беготня за детьми, а не за козами.

Они вошли в просторную комнату, одна из стен которой представляла собой полукруглый ряд высоких, выходящих в весенний сад окон. Уютная мягкая мебель и вышитые подушки радовали глаз. Горничная накрывала стол к чаю. Кристофер невольно сравнил теплую, непринужденную атмосферу со вчерашним напыщенным чаепитием в собственной безупречной и тоскливой гостиной.

 — Принеси, пожалуйста, еще один прибор, Тили, — попросила Амелия. — У нас гость.

 — Хорошо, мэм. — Горничная выглядела откровенно встревоженной. — А коза ушла?

 — Ушла и больше не вернется, — последовал утешительный ответ. — Можешь смело нести поднос. — Амелия шутливо нахмурилась и обратилась к Кристоферу: — От этой козы одни неприятности. Да и внешний вид оставляет желать лучшего. Больше всего козы напоминают плохо одетых овец.

 — Неправда! — Беатрикс решительно встала на защиту справедливости. — Козы гораздо умнее и смелее овец. А те только и умеют, что бегать толпой. В Лондоне довелось немало их повидать.

 — Овец? — озадаченно переспросил Кристофер.

 — Сестра часто говорит образно, капитан, — пояснила Амелия.

 — Вообще-то я встречала и настоящих овец, — уточнила Беатрикс. — Но сейчас имею в виду главным образом людей. Все они по сто раз пересказывают одну и ту же сплетню. Скучно. Неукоснительно следуют моде и общепринятому мнению, каким бы глупым ни оказалось и то и другое. А главное, рядом с ними не растешь и не развиваешься. Напротив, незаметно для себя попадаешь в стадо и тоже начинаешь блеять.

В дверях послышался негромкий смех, и в комнату вошел Кэм Роуэн.

 — Сестер Хатауэй никак нельзя причислить к овцам, — вступил он в разговор. — Сколько лет пытаюсь вас пасти, и все безрезультатно.

Кристофер помнил, что когда-то Роуэн работал в одном из лондонских игорных клубов, а потом сумел нажить немалое состояние, удачно инвестировав в производство. Несмотря на то что все в Стоуни-Кросс знали о безраздельной преданности мистера Роуэна жене и детям, Кэм не вполне соответствовал образу степенного уважаемого патриарха. Длинные темные волосы, экзотические янтарные глаза и бриллиантовая серьга в ухе выдавали цыганские корни.