Любовь, юмор, море, принц, конь

— Что вам предложить? Чай, кофе, алкоголь на выбор, — побледневшая блондинка-стюардесса от досады кусала ярко накрашенные губы.

— Мороженое, фрукты и зеленый чай, — я разглядывала модельной внешности блондинку, недоумевая, что босса не устроило в девушке.

Его любимый типаж: красивая, в рот ему смотрит. И мороженое принесла через минуту. Вкусное и не подтаявшее. Исполнительная. Охотница за деньгами? С таким характером как у него на что-то другое рассчитывать было бы странно. А он, похоже, рассчитывает на бескорыстие и искренние чувства. Убивать его точно будут бескорыстно, искренне при этом ненавидя.

Так размышляя, я не заметила, как уснула. Измученный мозг, пользуясь возможностью, тишиной и безопасностью, отключился. Пришла в себя от прикосновения к плечу стюардессы.

— Мы прибыли, госпожа Смирнова, прошу на выход.

Потянувшись, наскоро пригладила волосы и, подхватив пакет с вещами, направилась к выходу. Рудин ждал у трапа, разговаривая с высоким мужчиной. Обвела взглядом залитые огнями взлетно-посадочные полосы. Морозный воздух опалил щеки и голые щиколотки. С наслаждением вдохнула и улыбнулась абсолютно идиотской улыбкой, чувствуя как счастье наполняет каждую клеточку тела. Я буквально скатилась с трапа, и тут же попала в объятия мужчины. Он завернул меня в шубу, отстранил и вгляделся в лицо.

— С документами все улажу. Новые будут готовы в течение недели. Сейчас тебя доставят домой, — Рудин приказывал, глуша тоном пробивающееся беспокойство. — Отдохни, а поговорим мы позже.

Он хочет и дальше портить мне жизнь? Нет, нет и еще раз нет.

— Нет, — я замотала головой, — мы ни о чем не будем говорить. Я хочу поскорее все забыть. И поездку, и Гонконг, и тебя. Не хочу кошмаров. А ты помни, — вывернулась из объятий и сунула ему в руки пакет с одеждой из золотистого латекса. — Это тебе на память.

Глава 42

Первые дни я много и долго гуляла, целыми днями бродила по заснеженным паркам, с наслаждением вдыхая морозный воздух. Родные меня не трогали, давая время адаптироваться и прийти в себя. В этот день решила взять с собой Пупсика. Спустив его с поводка, присела на лавочку, смахнув снег. Радостно повизгивая, пес унесся по заснеженной дорожке. С ближайших веток тут же слетелись птицы, привыкшие получать подачки от гуляющих старушек. Я раскрошила сухарик, взятый для Пупсика. Пернатая мелочь копошилась у ног, устроив потасовку, вырывая друг у друга крошки. Неожиданно вся стайка испуганно вспорхнула, к ногам кинулся вернувшийся с обычного променада пес. Он прыгал на коленки, выпрашивая сухарик. Мелодично звякнул телефон, оповещая о пришедшем сообщении. Протянув лакомство, с удивлением уставилась на ошейник. Среди густой светлой шерсти торчал алый бутон розы и небольшой конверт. Одернув протянутую было руку, глянула в ту сторону, откуда прибежала собака. На пустынной дорожке прогуливалась одинокая пара пенсионеров, выгуливавшая одетую в комбинезон собаку. Я немного испуганно смотрела на презент, гадая от кого послание.

Кто это шутит и зачем? И чего я испугалась? С Пупсиком гуляю первый раз, как вернулась. До этого его выгуливала Катя. Может это ей? Бывший прощение просит или у нового поклонника романтика на уме. Похоже, потеря вибратора пошла сестрице на пользу — Катя завела живого… мужчину, в общем, завела.

Расправившись с сухарем, пес во всю гонялся за птицами, стараясь ухватить голубя покрупнее. Подозвав разыгравшуюся собаку, с легкой завистью отцепила послание и цветок, покрутила в пальцах белый квадратик без надписи, надела поводок, и Пупсик весело потрусил домой, разгоняя птиц. Вспомнив о сообщении, достала девайс и замерзшими пальцами открыла СМС от подруги. Маша просила с ней связаться, как только смогу.

Решив сначала разобраться с тайной посланий, спрятала телефон в карман. Грея в ладони розу, поднималась за боящимся лифтом Пупсиком по ступеням, гадая, что в послании. На звонок дверь открыл дед. Глянув на розу в руке, испуганно поднял глаза на меня и тут же воровато отвел в сторону.

— Ох, ты ж… — крякнул он, поправил очки и попятился от прыгающего на него с лапами Пупсика. — Ну-ну, будет тебе. Беги уже. Капитоша налила твой суп.

Пропустив в квартиру обоих, он раньше пса заторопился на кухню, откуда вкусно пахло обедом. Слишком поспешно ретировался дед, и это навевало подозрения.

— Дед, стой! — крикнула я, скидывая пальто и вынимая конвертик. — Ты что-то знаешь про цветок?

— Ну что ты, Нюточка, откуда мне? — не поворачиваясь, пробормотал Архипыч, скрываясь за кухонной дверью.

Стиснув конверт и цветок, ринулась за ним, позабыв переобуться. Нехорошие предположения роились в голове.

На кухне собрались все. Нашла взглядом прячущегося за ба деда, забившегося в дальний угол. Бабуля с фальшивым интересом уставилась в экран, с преувеличенным вниманием следя за футбольным матчем, которые терпеть не могла. Катя мурлыкала про себя мелодию, гремя половником и тарелками, моя посуду. Та самая Катя, которая за все время ничего тяжелее ложки в руки не брала, отказываясь учиться готовить и помогать ба по кухне. На глаза был явный заговор против меня. Мое семейство утаивало важную информацию.

— Кто первый сознается что это — получит амнистию, — обведя всех суровым взглядом, проговорила я, потрясая уликами, зажатыми в кулаке. — Ба-а-а…

— О чем ты, Нюра? — ожила ба, невинно хлопая глазами за увеличенными стеклами очков. — Роза! Где ты это взяла? Купила?

— Это было у Пупса, — начинала я злиться, — может кто-то объяснит, что все это значит?

— Так с помойки, наверно, притащил, — пожала ба плечами.

У Катьки громко звякнули рассыпавшиеся ножи, упавшие в мойку. Дед закашлялся и зашуршал газетой с жирным пятном от селедки, делая вид, что увлечен чтением. Руки бабушки нервно теребили концы пояска от халата, выдавая волнение. Все трое вздрогнули, когда арбитр заорал: «Го-о-ол…».

— Это было к ошейнику Пупса прицеплено. Чего я не знаю? Что вы все скрываете? Деда… Катя… ба… — я уставилась на домашних, переводя взгляд с одного на другого.

Все молчали, на полу шоркал миской проголодавшийся Пупсик, на экране трибуны чествовали победителей. Сестра решительно отложила ножи, брезгливо вытирая руки о полотенце, и повернулась.

— Я ей все скажу. Сразу надо было. Она не фарфоровая статуэтка — не развалиться, — заявила сестра. — Это тебе от твоего начальника. Рудина Павла Антоновича. Мы-то заметили, как ты в лице меняешься, только речь заходит о Рудине. Нервничаешь, по ночам кошмары снятся. И ба отказалась принимать курьеров с цветами и подарками, пригрозив судом и милицией. Так он Пупса прикормил и через него. Не сам, конечно…

Не верила ушам, злость улетучилась, недоуменно перевела взгляд с сестры на зажатое в руках послание.

Рудин?! Что еще ему нужно? Я же ясно дала понять, что видеть и знать его не хочу!

Ноги дрогнули, предательски подгибаясь, и я тяжело опустилась на стул, тупо уставившись перед собой. Сердце заполошно трепетало. Виски сдавило. Я оттянула горло свитера и потерла висок свободной рукой.

— Нюра, тебе плохо? — ба всполошилась, зашуршала на полке, приговаривая:- Побледнела вся, моя голубка. Связался черт с младенцем. Задурил девке голову, прынц недоделанный! Уж я бабке-то его все выскажу… — она повернулась к деду, подбоченилась и поперла на деда. — Все вы, мужики, на один лад! Ты тоже, мудозвон Калязинский, по бабам шастал, пока бубенцы не отсохли! Все никак успокоиться не мог! Ведь по пальцам пересчитать спокойные дни-то!

Катя нехорошо усмехнулась, прошла мимо, скрываясь в коридоре. Пупсик, учуяв, что дело пахнет керосином для мужиков, не закончив обед, быстренько вымелся за ней. Следом, виновато глянув в мою сторону, прошмыгнул дед. Я выпила протянутый ба стакан с разбавленной водой настойкой. Выдохнула, чувствуя, как виски отпускает. Перед лицом полыхнуло красным. Тонко запахло садовыми цветами. Катя с трудом удерживала букет, больше трех десятков цветов в хрустальной вазе.

— Вот, все от него, — проговорила вернувшаяся сестра, ставя рядом на стол вазу с охапкой красных роз. — И это тоже. Я не читала.