Любовница мафиози

– Потому что это имеет значение! — крикнул я. – Если кто-нибудь узнает, то убьет либо тебя, либо нас обоих. Это ставит под угрозу все, что я когда-то сделал!

– Мне все равно! Я люблю его!

Это было похоже на удар в сердце, нож глубоко вонзился в мою грудь. —Ты можешь поставить этого мужчину выше 'ндрины? — Я сделал паузу и перевел дыхание. – Вместо меня?

– Папа, — сказал он тем обиженным детским голосом, который я слышал много раз за эти годы. – Не заставляй меня выбирать.

– Ты должен, потому что если ты не откажешься от него, я убью его, Джулио.

Его глаза стали стеклянными от непролитых слез и безнадежности. — Папа, нет. Я умоляю тебя.

Я ненавидел это. Мне не хотелось причинять ему боль, но быть капо означало принимать трудные решения - даже когда дело касалось твоей собственной семьи.

Я твердо решил не поддаваться его страданиям. — Если ты хочешь спасти его, ты сделаешь то, что я скажу. Ты никогда больше не сможешь с ним разговаривать. И ты женишься на женщине, которую я выберу, и сделаешь так, чтобы она забеременела твоими детьми.

Его рука дрожала, когда он прикрыл рот, глядя на меня так, словно он никогда не видел меня раньше. Как будто он не знал, что я был способен на такую жестокость. А все потому, что я укрыл его от самого худшего, от того, почему меня называли il Diavolo.

Но я больше не буду его укрывать. Моему мальчику пора было повзрослеть и понять мир людей. — Это твой выбор, figlio mio (перев. с итал. сын мой).

Он сделал вдох. — Я разорву отношения и больше не буду с ним встречаться. Даю слово.

– Хороший мальчик. Ты свободен.

Глава двадцать восемь

Франческа

Я как раз выходила из своей старой комнаты, когда Джулио поспешил по коридору, опустив голову. — Эй, G, — позвала я, закрывая дверь. – Ты хотел...?

Он посмотрел вверх, и я увидела, что по его лицу текут слезы. — Не сейчас, Фрэнки.

Когда он попытался увернуться от меня, чтобы пройти в свою комнату, я протянула руку, чтобы не дать двери закрыться. И проскользнула внутрь, когда он плюхнулся на кровать, лицом вперед.

– Что случилось?

– Ты ведь просто встанешь на его сторону. Ты практически его жена.

Очевидно, он поссорился с Фаусто. — Только я не жена и никогда ею не буду. Так что же случилось?

Джулио прошептал: — Он узнал, Фрэнки.

Я сразу же сообразила, о чем он говорит. Я рухнула на матрас. — О, черт. Как?

– Я не знаю. Я всегда был таким осторожным.

– Что он сказал?

– Что я вынужден порвать с Паоло. Если я этого не сделаю, то он обещал убить Паоло.

Какого черта? Я втянула воздух, мои руки потянулись, чтобы удержать меня на кровати. — Он серьезно?

– Мой отец не шутит, не по поводу убийства. Он был очень серьезен.

И этот человек был отцом моего ребенка?

Отличный выбор, Фрэнки.

– Он думает, что разрыв с Паоло поможет тебе исправиться?

Джулио издал резкий смешок без юмора. — Если да, то он будет очень разочарован. Он хочет, чтобы я женился и сделал детей. А когда я стану капо, он заявил, что его что ему все равно, если я буду трахаться с мужчинами. Но до тех пор я не могу рисковать всем, что он построил.

При мысли об этом моя кожа стала горячей. Вместо того чтобы поступить мужественно и поддержать Джулио, он заставлял своего сына жить во лжи, чтобы семья могла сохранить лицо. Какой трус.

Какой мудак.

Я посмотрел на Джулио, который не хотел быть геем. Он просто был им - и почему Фаусто не мог этого понять? Его сын так долго боролся с этим секретом, потому что знал о последствиях, и отец доказал его правоту.

Кого волновало, был ли Джулио геем? Это никого не касалось.

Фаусто вел себя как дерьмовый отец и дерьмовый человек.

Мое сердце бешено колотилось, когда я встала. — Я пойду поговорю с ним.

– Я бы не стал этого делать, — сказал Джулио. – Он сочтет это вмешательством.

Меня это не волновало. Если это стиль воспитания Фаусто, то мне нужно было узнать об этом как можно скорее. Поскольку я ни за что не стала бы растить ребенка с человеком, который выбирает мафию вместо собственной плоти и крови.

Я обняла Джулио и вышла. Без сомнения, Фаусто был в своем кабинете, вероятно, злорадствуя по поводу того, что разрушил жизнь Джулио. Я направилась туда, в ушах гудело от возмущения. Он выслушает меня. Когда он успокоится, он поймет, что к чему, и передумает.

Я не стала стучать. Вместо этого я распахнула дверь и вошла. Марко и Фаусто разговаривали, но мне было все равно. Это было слишком важно. — На пару слов, Фаусто.

Мой мужчина откинулся в кресле. — Франческа, сейчас не самое подходящее время. Ты заметила, что дверь была закрыта?

Он что, меня защищает? — Я хочу поговорить с тобой сейчас. Наедине.

Его глаза слегка сузились в уголках. Ему не нравится, когда я отдаю ему приказы, но это было очень плохо.

Он пробормотал несколько слов Марко, который встал и прошел мимо меня, направляясь к выходу. Марко совсем не проникся ко мне симпатией, даже после того, как узнал, что у меня будет ребенок от Фаусто. Более того, он стал еще холоднее.

Я не обращала на него внимания и сосредоточилась на Фаусто. Когда дверь закрылась и мы остались одни, я спросила: — Что, черт возьми, с тобой не так?

В его челюсти дрогнул мускул. — Тебе стоит это переформулировать, dolcezza (перев. с итал. дорогая).

– Не стоит, на самом деле. Я только что видела Джулио, который плакал в своей комнате. Он сказал, что ты узнал, что он гей.

Фаусто наклонил голову и уставился на меня, его рот был плоским. — Да, узнал. Но я должен спросить, знала ли ты это о моем сыне.

Я ответила, не задумываясь. — Да, я знала. Он сказал мне...

Его рука ударила по поверхности стола, испугав меня. Медленно он поднялся со стула, воздух исчез из комнаты, так как он занял больше места. — Ты знала, что мой сын гей? Он признался тебе в этом, а ты... что ты сделала?

Он беспокоился, что я рассказала другим? — Он просил меня никому не говорить. Поэтому я держала это при себе.

Его лицо стало жестким и страшным, его лицо il Diavolo. Несомненно, это было выражение, которое он принимал перед тем, как выпотрошить кого-то, как рыбу.