Любовники по наследству

– Исчезли?

– Да. Ну, как исчезают… – Михаил развел руками.

– Ясно. – Света прикрыла глаза рукой, задумалась. Потом резко подняла голову. – Он убивал их?

– Никто этого не знал.

– Что значит – никто не знал? То, что вы мне сообщили, яснее некуда говорит о том, что эти люди умирали. Или вы найдете другое объяснение?

– Не найду. И никто не найдет. Ведь Никифоров поставил себя так, что отчитываться не был обязан никому. Только шефу, на самом деле он ему отчитывался меньше всего. Шеф ему абсолютно доверял, считал светлой головой, сокровищем, своей правой рукой…

– Я понимаю этого вашего шефа, – кивнула Света. – Но мне трудно представить, что Вадим – убийца.

– А это вам придется представить, – возразил Михаил. – Уж троих-то человек он убил. Это я могу вам доказать. За прочее – не отвечу. Людей, у которых Никифоров получал «осиротевшие» сокровища, никто больше не видел.

Света закрыла глаза.

– Дальше, – глухо сказала она.

– Что говорить о том, что эти «осиротевшие» сокровища и были самыми ценными? – продолжал Михаил. – Думаю, из-за этого они и теряли хозяев. А хозяева теряли жизнь. Зато Никифоров приобретал их ценою простой квитанции на оценку товара. Ценой грошовых комиссионных.

– А другие вещи, менее ценные, он приобретал законным путем? – спросила Света. – Не мог же он убивать каждого человека, приносившего вещь?

– Да нет, конечно! Зачем это ему? Просто редкие и ценные покупки он предпочитал оставлять в тени – то есть минуя стадию оценки, покупки у владельца, налогов, а также, конечно, болтовни бывшего владельца. Картина исчезала у одного человека и появлялась у другого. Между этими явлениями был теневой промежуток. Там и орудовал Никифоров.

– И все это он старался, собирая коллекцию шефу?! – сощурилась Света.

– Да уж… – неопределенно вздохнул Михаил. – Конечно, никто не понимал, зачем он так роет землю. Ведь все, все самое лучшее уходило к шефу! И это учитывая страсть Никифорова к антиквариату. Это была самая настоящая страсть. Может быть, единственная настоящая страсть в его жизни!

– Подпишусь под вашими словами, – кивнула Света. – Не знаю уж, что случилось с шефом, но я ему не завидую…

– Что случилось?! Я расскажу вам. – Михаил закурил и продолжал: – Коллекция шефа росла, и уже некоторые люди, вполне непредвзятые, оценивали ее в огромные деньги. Шеф окончательно доверился Никифорову, узнав о том, какие сокровища тот собрал для него, причем без видимой выгоды для себя. То есть Никифоров был не так глуп, чтобы умолчать о выгоде, – иначе такое рвение показалось бы подозрительным. Он не скрывал, что сначала пытался задобрить шефа, чтобы тот развязал ему руки и, возможно, покрывал некоторые дела. Что за дела – можно только догадываться, эти тайны сохранялись между ними. Но и после того как шеф дал ему полную свободу действий, Никифоров не прекратил составлять его коллекцию. Он как будто старался еще больше. На этот раз – «чтобы отблагодарить». Шеф так это и воспринимал. Никифоров перед ним стлался – «что вы для меня сделали, да кем бы я был без вашего участия». За словами у него дело не задерживалось.

Лицо Михаила потемнело.

– Так, так… – сказала она. – Я, кажется, понимаю… Повадка мне его хорошо знакома… К сожалению…

– Да, тут мне вас не удивить… – вздохнул Михаил. – Знаете, чему я больше всего удивляюсь?

– Чему?

– Тому, что могу сейчас говорить с вами.

– Иначе, тому, что он не открутил мне мою дурную головушку? – усмехнулась Света. – Может, и открутил бы… Теперь-то я думаю, что за ним не заржавело. Но только в мою дурную головушку пришла дурная мысль… Я, как эти «осиротевшие» сокровища – исчезла еще до покупки… Оставила только квитанцию… – Она горько рассмеялась. – Не думала только, что кому-то еще пригожусь. А пригожусь? – Она пытливо посмотрела на него. – Впрочем, это вопрос пустой. Не станете же вы тратить на меня столько времени, рассказывая все это только затем, чтобы потом убить. И убивать меня вроде ни к чему…

– Хорошо, что вы это поняли! – кивнул Михаил.

– Расскажите, что случилось с шефом.

– А, вы уже поняли, что с ним что-то случилось?

– Ясно как Божий день. Два года я жила среди доказательств этого. А одно доказательство напоминало о себе каждый час.

– Это что?

– Часы. Знаете, такие здоровенные напольные часы, наверху золоченые амуры. Он их обожал. Это не те самые, императорские?

– Те! – кивнул Михаил. – Вот из-за часов-то мы на него и вышли, погубила его любовь к старине.

– Слушаю вас внимательно! – Она подобралась, поудобнее устраиваясь на постели. Закурила, моргая воспаленными глазами. Михаил не часто смотрел на нее, и она была ему за это благодарна. «Неужели меня еще может интересовать впечатление, которое я произвожу на мужчину?» – подумала она вскользь.

– Шеф, – заговорил Михаил, – и слушать не хотел о том, что Никифоров преследует свои цели. Один раз мне пришлось говорить с ним об этом. Признаюсь, раньше я был на подобном положении у шефа… До появления Никифорова.

– А, так вы во всем этом кровно заинтересованы? – поняла Света. – Он вас выжил с места?

– Сейчас я ему благодарен за это, – бросил Михаил. – Иначе вряд ли я уцелел бы. Я заикнулся шефу, что Никифоров укрывает большие суммы, проходящие через ломбард. Мы все обязаны отчитываться в доходах – иначе никакая организация невозможна.

– Плановая экономика! – кивнула Света. – Дальше!

– Шеф, услышав такие речи, просто-напросто послал меня подальше. «Андрей, – сказал он, – не обязан перед тобой отчитываться. Он подчиняется непосредственно мне». Я пробовал заикнуться о том, что и шефу он не отчитывается полностью… Мне удалось найти доказательство тому, потому что фигура Никифорова становилась уж слишком заметной… Появилось даже мнение, что в будущем не кто иной, как он заменит шефа… Никифоров все больше приобретал собственный вес, а то, что он стал уклоняться от отчетности, подтверждало мои подозрения. Он метил на место шефа, как я думал. И готовился к этому, чтобы в критический момент не остаться без средств. Однако оставался в тени, на первый план не выступал, не упускал случая подчеркнуть свою ничтожность, незначительность… Такой вот серый кардинал… Он старался не наживать себе врагов, хоть их становилось все больше. В конце концов его бы убрали, не посчитавшись с мнением шефа. И уже заходила об этом речь – особенно после того, как шеф решил с ним породниться.

– Как это? – перебила Света. – Он что же, был женат?

– Почти, – кивнул Михаил. – Шеф хотел отдать за него свою единственную дочь.

– А она? Хотела этого?

Михаил, заметив ее любопытство, улыбнулся:

– Уж Никифоров постарался, чтобы она хотела. Я эту девушку знал. Она, как и ее отец, была от Никифорова без ума. Только о нем и думала, только о нем и говорила.

Света издевательски засмеялась:

– Бедняжка! Что же с ней сталось?

– По счастью, ничего. Она и сейчас жива-здорова, замужем, имеет годовалого сына…

В тоне Михаила прозвучали уклончивые нотки, и Света сощурилась, глядя на него.

– А… Случайно, не Михайлович будет отчество ребенка? – спросила она.

– Да, – помедлив, ответил Михаил.

– Ловко! Это значит, он и тут вам дорогу перешел! – Света вздохнула. – Раз уж вы до него были правой рукой шефа, то и на его дочь имели виды?

– Так, все так… – согласился Михаил. – Хотя зря вы говорите, что он перешел мне дорогу… Я на эту дорогу ступить не осмеливался. Так что никто, в том числе и шеф, до поры до времени не мог сказать, что я преследую Никифорова из-за этого. И хорошо, что так. Сплетен потом и так хватило… Она, бедняжка…

Он вздохнул.

– Счастлива жена, имеющая такого мужа, как вы, – заметила Света. – Во всяком случае, какого бы мужа она ни заполучила, ей все равно повезло больше, чем если бы она вышла замуж за Вадима.

– С Вадимом… Да и с Никифоровым, которым он был три года назад… Словом, с этим человеком не повезло никому, – отрезал Михаил. – Да и не могло повезти. Его главная отличительная черта – подлость.

– Кстати, есть на камне, под которым он лежит, хоть какая-нибудь эпитафия?

– Нет. Даты жизни и смерти, имя – больше ничего. Кто знал Никифорова – тому было этого достаточно. Кто его не знал – тем одной строчкой ничего не объяснишь.