Любовники по наследству

– Никто не хочет, – поддержал его голос из тени. – Себе дороже. Так что ты решил?

– Решал не один я, – возразил Михаил. – Мы собирались несколько недель назад, когда узнали, что Никифоров жив, и обсудили все детали…

– Почему нам ничего не сказали?

– Потому что боялись… – лениво сказала тень… – У Никифорова могли и старые дружки найтись.

– Это вы про себя? – Ворчун, казалось, с трудом выдавил из себя «вы». В его устах это обращение превращалось почти в ругательство.

Тень вздохнула.

– Нет, не про себя, – устало сказала она. – Вот уж верно говорят – береги честь смолоду… Сколько я буду терпеть за то, что однажды с ним имел дело? А вы не имели? А вы? А вы? – Тень повысила голос. – Вы все! Все мы имели дело с Никифоровым, когда нуждались в этом. Никто не видел в этом ничего предосудительного… И нечего сейчас искать предателей.

– Никто их не ищет, – проворчал мужчина с грубым лицом.

– Вот как. – Тень умолкла.

– Мы, кажется, сделали ошибку, что усадили вас рядом, – вздохнул Михаил. – Так мы никогда не дойдем до дела.

– Пардон, – сказала тень почти легкомысленно.

– Пардон, – передразнил ее ворчливый мужчина, впрочем, еле слышно.

Михаил продолжал:

– Действительно, мы до последнего момента не хотели говорить, чтобы случайно не упустить Никифорова. Но сейчас наступил тот самый последний момент… – Он сделал паузу и прокашлялся. – Все готово к тому, чтобы Никифоров был убит.

– Каким образом?

– Скажи надгробную речь, Миша!

– В машине сгорит?

Михаил выждал, пока голоса смолкнут.

– Его смерть должна выглядеть как случайность. Как нелепая случайность. Тем не менее она должна вполне соответствовать тому образу жизни, который он вел…

– Очень туманно, – сказала тень.

На этот раз ворчливый мужчина ее поддержал:

– В самом деле, Миш, говори по существу!

– По существу, мы решили, что он погибнет во время сеанса игры.

– В казино, что ли? – удивленно спросил кто-то.

– Уж лучше в подъезде из автомата полоснуть! – раздался чей-то голос.

– Боже упаси! – повысил голос Михаил. – Никаких автоматов!

– А как?

– Одна пуля! Только одна! Автомат – это все равно что оставить свою фотокарточку… Сразу станет ясно, кто убрал…

– Так что ты решил?

– Мы решили… – Михаил выделил голосом это «мы», словно стремясь избавиться от части тяжелой ответственности. – Мы решили, что уберем его у него же дома, во время игры. Когда он пригласит очередного фраера, чтобы обыграть.

– Недурно, – сказала тень. – А как войдете? Он ведь не откроет?

– Нам откроют.

– Есть кто-то в доме?

– Да.

– Недурно, – повторила тень. – Значит, войдете во время игры? И ему – одну пулю? А остальным?

– Всем, – сказал Михаил. – Те, кто будет с ним из его же окружения.

– Как это будет выглядеть?

– Это будет выглядеть так, что клиент всех перестрелял.

– Хорошо, – одобрила его план тень. – А что с самим клиентом? Его тоже в расход?

– Клиент будет наш, подсадной.

– А где подсадите?

– А ты не слишком много хочешь знать? – спросил кто-то любопытную тень.

Тень притихла.

Михаил сощурился и посмотрел в темноту.

– Я отвечу на любые вопросы, кроме конкретных – тех, что коснутся времени, места, имен… – сказал он. – Надеюсь, от этого вы не потеряете доверия к нашему плану.

– Нормально, – сказал ворчливый мужчина. – План что надо!

– Кто пойдет?

– Я лично пойду, – сказал Михаил. – И еще люди. Они сейчас в Москве. Он никого из них не знает в лицо. Они следят за его домом, на случай, если он вздумает бежать.

– Это должно сойти, – сказал кто-то. – Придумано хорошо. Сам Никифоров подписался бы под этим.

Ему ответили смешками.

– Он подпишется, – ответил Михаил. – Теперь ему придется подписаться под всем, что он сделал. Я об этом позабочусь.

Сзади, где-то в лиственной тени, он почувствовал присутствие жены. За все это время она не произнесла ни слова, и он порадовался этому. «Что я, в сущности, знаю о ней? – подумал он. – Я женился на ней, когда она была убита горем. И я не знал, о ком она плакала больше, когда я сделал ее своей женой, – об отце или о Никифорове? Может быть, с тех пор я только и делал, что ошибался? И для чего я теперь преследую его? Ради своей безопасности? Абсурд. Никифоров не причинит мне больше вреда. Ради того, чтобы не чувствовать себя в дураках? Это для мальчишек. Честь организации? Только себе самому я могу признаться, что это понятие для меня условно… Для Хрипуна – да, тут он сложит свою глупую голову и сорвет свой ворчливый голос… Но не для меня… Из-за чего же я теперь иду на это? Неужели из-за нее?»

Ему вдруг захотелось обернуться и увидеть глаза жены. «О чем она думает сейчас? – мучительно соображал он. – О чем она может думать сейчас, когда мы обсуждаем, как убить Никифорова? Может, она возненавидит меня за это? Может, уже возненавидела? Тогда зачем все это?»

Он вдруг опомнился.

– Итак, – сказал твердым, не терпящим дальнейших возражений тоном. – Теперь вам известен наш план. Есть возражения?

– Подписываемся!

– Тогда перейдем к практической стороне дела… – заметил он. – Для того чтобы нам передали некоторые сведения и для того чтобы мы могли беспрепятственно войти в квартиру Никифорова, нам придется заплатить трем женщинам.

– Связываться с бабами…

– Здесь дама! – одернула тень своего ворчливого недруга. Тот умолк.

– Все эти три женщины, – Михаил повысил голос, в надежде, что жена придаст особое значение этим словам, – его ненавидят… И все сейчас находятся в очень тяжелом положении, в том числе и материальном. Мы должны им заплатить за помощь. Кроме того, одной из них требуются документы. Но это я взял лично на себя. Их уже готовят.

– Говори конкретно, сколько?

– Нас здесь… Тех, кто посвящен в это дело… Восемнадцать человек включая меня. Надо сто двадцать тысяч долларов. Расходы на документы и саму операцию я взял на себя. Я считаю, что мое участие в этом деле особое…

Он сделал паузу. Уже давно он научился не маскировать свою былую причастность к этому делу, не терзать себя всякий раз, когда кто-то вспомнит Никифорова, шефа и его дочь… В конце концов, уже почти никто не помнил, что его нынешняя жена когда-то была невестой Никифорова. И когда он заговорил о своем участии в этом деле, все восприняли это только как почтение к памяти шефа. Многие склонили головы.

– Ну, выложимся? – прохрипел наконец кто-то. – Сколько с каждого?

– Сейчас посчитаем. – Михаил перевел дух. Если бы они отказались дать деньги на это предприятие, все бы провалилось. «Чужими руками жар загребаю? – невесело подумал он. – Да, но пойду-то туда я сам… Ни за какие деньги я не позволил бы этого никому другому… Боже мой, а ведь я его видел на лестнице, совсем близко! Мог выстрелить… Это было бы безумие… Все будет, как я решил». Он подсчитал на листочке сумму, причитающуюся с каждого. – По шесть с половиной тысяч с каждого, – сказал он наконец. – Сумма немаленькая, но цель святая.