Любовники в заснеженном саду (Том 2)
Шрифт:
– Не пользуется?
– Не пользуется. Но у меня "девятка"... Так что... Я готов.
– Хорошо... Ведь все равно не отвяжетесь...– Только знаете что? Мне нужно заехать в одно место. Позволите вас поэксплуатировать? Раз вы на колесах...
– Конечно...
От близости Джанго у Никиты совсем вылетело из головы, что он пообещал Нонне Багратионовне отвезти ее домой. Да уж какая тут к черту Нонна Багратионовна! Даже со знанием дела подретушированная, даже облагороженная французской любовью Гийома Нормандского и его подмастерья Филиппа Танского, она не идет ни в какое сравнение
* * *
..."Одно место" оказалось каким-то оптовым складом в подбрюшье примыкающей к железной дороге улицы Днепропетровской. Теперь, когда Никита был ангажирован Джанго, беседа в салоне машины протекала куда живее, чем на кладбище. Они покинули Ново-Волковское окольными путями, оба, не сговариваясь, благополучно избежали аллеи, которая вела к Мариночке. Это получилось спонтанно, но имело вполне конкретное объяснение, во всяком случае - для Никиты. Ему подленько не хотелось дефилировать с девицей мимо вселенских скорбей пивоваренной компании. Корабельникоff, конечно, это вряд ли заметит.
А вот Нонна Багратионовна - непременно.
Что же касается Джанго... Ей было все равно, если исходить из ее слов. Посочувствовала, не более. И Никита так и решил про себя: исходить из ее слов, во всяком случае - пока.
Пока Мариночкино кольцо надежно спрятано под футболкой.
– Вы любили своего мужа?– спросил Никита у Джанго, сворачивая на Днепропетровскую.
– Что?– Черт, она оказалась не готовой к этому вопросу.– Любила, наверное...
– Чем он занимался?
Гарвардско-бандюхайская физиономия Юрия Юрьевича может ввести в заблуждение кого угодно, гарвардско-бандюхайская физиономия многовариантна. Интересно, на каком варианте остановится Джанго?
Джанго остановилась на самом щадящем. Но достаточно неожиданном. К которому ее толкал совсем не бедный памятник. И вполне пристойный. Сдержанный, но со вкусом.
– Он... э-э... Скажем так: в шоу-бизнесе...
– Шоу-бизнес?
– Громко сказано, конечно. Он был звукооператором. Работал с несколькими известными группами.
– Извините... Что бережу старые раны...
– Ничего. Они уже затянулись...
– Что с ним произошло?
– Погиб в автокатастрофе.
Не очень оригинально, но сойдет. Странно только, что Джанго по-прежнему не спрашивает о Мариночке. Повод-то вполне подходящий. Никита все еще ждал, что она спросит. Ждал до дверей оптового склада на Днепропетровской. Но она так и не спросила. Она и здесь старательно обошла тему стороной: как аллею, которая вела теперь к покойной жене Корабельникова.
– Я быстро. Много времени это не займет, - сказала Джанго, выходя из машины. И направилась к внушительных размеров ангару.
Как и в тот, самый первый раз в Коломягах, Никита проследил за ее спиной. Теперь она уже не казалась ему такой прямой и независимой. Странно, и здесь спина Джанго повторила судьбу спины сломленного горем Корабельникоffа.
Она и вправду появилась достаточно быстро. Выскочила из-за двери и помахала Никите рукой:
– Вы поможете мне, Никита?..
...Ангар оказался гигантских размеров морозильной камерой. Вернее, целым кварталом морозильных
камер, жмущихся друг к другу. Джанго и Никита стояли почти у самого входа, к которому примыкало что-то вроде стеклянной будочки или конторки. Для того, чтобы попасть в нее, необходимо было подняться на несколько ступенек вверх. Очевидно, этот путь девушка проделала чуть раньше и теперь ждала результатов.Результат появился спустя несколько минут: из холодной глубины ангара показались двое унылого вида мужиков в ватниках и одинаковых вязаных шапочках, прозванных в народе "пидорками". Мужики толкали перед собой тележку, на которой стояли несколько ящиков. Мужики лихо подкатили тележку к Джанго, и один из них (тот, что был повыше, с белыми щеками, похожими на брюхо замороженного хека), протянул Джанго какие-то бумажки.
– Здесь сто пятьдесят килограммов. Распишись. Джанго, подув на руки, быстро поставила такую же быструю подпись.
– Когда тебя ждать-то?
– Как сожрут, - коротко ответила девушка.– Может, в конце следующей недели.
– На следующей неделе говядина будет. Новозеландская. Я тебе оставлю...
– Сделай одолжение...
Замерзнуть окончательно Никита так и не успел. Второй мужик покатил тележку к выходу из ангара, за ним потянулась Джанго. Никита замыкал шествие.
На то, чтобы перегрузить ящики в багажник, и минуты не ушло. Джанго попрощалась с грузчиком как со старым знакомым и забралась в "восьмерку".
– В Коломяги, - улыбнулся Никита, заводя мотор.
– Не забыли...– Джанго улыбнулась ему в ответ.
Улыбка у нее была потрясающая. Она сразу же примирила Никиту и с наугад выбранным Юрием Юрьевичем, на лету переквалифицировавшимся из боевика-шестерки в звукооператоры, и с кольцом Мариночки, надежно спрятанным под футболкой. Нет, такая улыбка легко справится с желтоватым и немного пугающим светом в глазах. От такой улыбки не приходится ждать вероломства, такая улыбка может пообещать лишь долгую счастливую жизнь.
Безмятежную жизнь на островах, под ласковыми лучами заходящего солнца.
Даже у Инги не было такой обезоруживающей, такой детской улыбки.
– Что за груз?– спросил Никита.– Надеюсь, ничего криминального?
– Мясо, - просто ответила Джанго.
– Мясо?
– Для собак.
Ну да, для собак, для кого же еще! Эта тема уже всплывала в их первом разговоре. И это несложно было понять, стоило только вспомнить, как легко Джанго справилась с кавказцем в особняке Корабельникоffа. Тогда Никита ляпнул что-то о дрессуре. И она не стала это опровергать.
– У вас питомник?
– Я бы не сказала. Просто я люблю собак.
– Гораздо больше, чем людей?– Никита и сам не знал, как из него вывалилась подобная банальность.
Наверняка подслушанная в его любимом, нежнейшем, черно-белом кино. Вспомнить бы только название... Но название на ум не приходило.
– Почему вы так думаете? Совсем напротив... Людей я тоже люблю. Когда они не достают.
– А часто достают?
– Случается...
Пожалуй, тему о людях лучше закрыть. Собаки безопаснее. Во всяком случае, когда не смотрят на тебя в упор, обнажив клыки и вывалив язык.