Любовники в заснеженном саду (Том 2)
Шрифт:
– Мне бы хотелось знать о тебе все...
Почему бы и нет? Это вовсе не звучит фальшиво, учитывая, что тела их все еще распяты друг на друге, руки сплетены, а волосы спутаны.
– Все? Никто не может знать всего.
– Я хотел бы...
– Разве я давала повод?
Ну вот, кажется, начались игры в независимость. Хотя ничего другого от хозяйки бойцовых собак и канареечного рогатого любовника и ожидать не приходится. Милое сочетание канарейки и рогоносца, гибрид - будь здоров, стихоплет Филипп Танский был бы доволен.
– Мне бы хотелось знать о тебе все.
– А мне - наоборот... И знаешь,
– Мне просто не дают о нем забыть. Вот и все...
– Она?– Проявив недюжинную проницательность, Джанго коснулась его обручального кольца.
– И она тоже.– Врать ему не хотелось. Он был слишком измотан любовью, чтобы врать.
– Бедняжка.– Джанго потрепала его по волосам и тихонько отвела от края пропасти, в которой, среди зарослей "Honeysuckle rose" и можжевельника, валялось ее прошлое.
– Да нет, все в порядке... Я не жалуюсь.
– Я понимаю...
– И давно у тебя это кольцо?– Никита все еще не мог успокоиться.
Чертово кольцо портило ему всю картину, всю отчетность, все сводки с любовного фронта. Если бы не оно, Никита пошел бы за Джанго куда угодно, он утонул бы в ней, но колечко держало его на плаву, как обглоданный спасательный круг из пенопласта.
– Это имеет какое-то значение?
– Я просто спросил.
– Давно. Очень давно. Я же говорю тебе - это кольцо из прошлой жизни. Не очень счастливой, но я об этом почти забыла.
– А зачем тогда носишь?
– Привычка. Люди приходят и уходят, а привычки остаются.
Она хотела добавить что-то еще, но этим грустным планам помешало тихонькое поскуливание мобильника. Звонили Джанго, Никитин сотовый остался в машине, и он по этому поводу нисколько не заморачивался.
Джанго нехотя отлепилась от Никиты, не глядя протянула руку к карманам джинсов. И также не глядя достала телефон.
– Да... Да, я знаю... Да... Рико... Почему переносится?... Черт... Ну, хорошо. Ладно... Чувствую, мне самой скоро придется этим заняться. Вплотную. Больше, чем в прошлый раз? Ставят уже сейчас? Хорошо. Поняла.
Отключившись, Джанго снова прижалась к Никите и принялась наматывать на палец кончики его волос.
– Что-то случилось?– забеспокоился Никита.
– Ничего, кроме того, что... А-а.. Ладно. Хочешь посмотреть собачьи бои?
– Собачьи бои?– Никита озадачился.– Собачьи бои... А разве это не запрещено?
– Ты мне нравишься, безумно.– Джанго потерлась носом о Никитины ключицы.– Ты абсолютно не мой человек, но нравишься мне безумно...
– Даже невзирая на то, что я - не твой человек...
– Всегда нужно ломать стереотипы... Так ты хочешь посмотреть собачьи бои?
Если бы Никитин язык шевельнулся и просипел "нет", Никита вырвал бы его без всякого сожаления - вместе с трахеей и пищеводом.
– Хочу...
– Вот и отлично.
– Так ты занимаешься собачьими боями?– Никита даже покраснел от такого тяжелого, пахнущего шерстью вида деятельности.
– Скажем, я в них участвую...
Понятно. Что-то такое он предполагал; уж слишком экзотичной была Джанго. И представить ее в роли секретарши в офисе
или менеджера по продажам палочек для ушей было совсем невозможно.– Я бы хотел посмотреть, - тихо сказал Никита, целуя девушку в висок.
– На бои можно подсесть, как на иглу. И на философию боев...
– Я бы хотел посмотреть...
– Конечно...– Она скользнула рукой по груди Никиты и осторожно начала спускаться к животу. Но добраться до главного, сокровенного так и не успела: снова запищал телефон. В этот раз беседа была короче и ограничилась несколькими репликами.
– Что?– спросила она у неведомого собеседника.– Что?!!
Этот звонок напугал Джанго, ничего не боящуюся Джанго. Джанго, которая легко укрощала собак. Но сейчас она не смогла укротить даже собственное лицо: оно побелело еще побольше, а вместе с ним побелели губы и крылья носа.
И даже в неподвижных, золотисто-карих глазах мелькнули хорошо скрываемая слабость и беспомощность. Ей так и не удалось взять себя в руки, но ее хватило на то, чтобы еще раз повторить кому-то абсолютно бессмысленный вопрос:
– Что?!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ДИНКА
Сентябрь 199.. года
"...Дом больше не кажется мне безопасным.
Ничего не изменилось, но дом больше не кажется мне безопасным. В нем нет места, где можно было бы укрыться от собственных мыслей и от шести строчек Ленчикова письма. Неполных шести строчек.
Все эти дни я раздумываю над ними и чем больше думаю, тем менее фантастическими они мне кажутся. Я еще не показывала перевод Динке, я еще не сказала ей ни слова о письме. Мой перевод не очень хорош и совсем не литературен, предлоги и склонения спотыкаются друг о друга, но смысл совершенно ясен, и...
Вот хрень... Я готова с ним согласиться.
Хотя и не совсем понимаю, зачем это нужно Ленчику. Нет, кое-какие мыслишки по этому поводу мелькают у меня в голове.
"Красота замысла, - шепчут мне эти мыслишки, растопленные в полуденном, совсем не сентябрьском зное, - стоит только оценить красоту замысла, как уже ничто не покажется невозможным".
Ничто не покажется невозможным.
Этому научили меня Ленчик с Виксаном. Этим фразам, которые я заучивала, зазубривала перед чертовыми пресс-конференциями, а потом повторяла, как попка, с поучительной миной на лице, с грустными глазами и все понимающими ресницами (Виксан, Виксан учила меня делать соответствующую физиономию!).
"Стоит только оценить красоту замысла, как уже ничто не покажется невозможным. Потому что красота - и есть невозможность".
Или:
"Чувства разлиты в воздухе, назвать их - значит убить".
Или:
"Я не буду говорить о любви. Любовь - это всегда постфактум"...
Господи, сколько же этих проклятых заготовок я налепила придуркам-журналюгам! И сколько книжек перетаскала в сумке, тех самых, которые ни разу не открыла и вряд ли открою... Какой-то, мать его, Пруст, какой-то, мать его, Фриш, какая-то, мать ее, Симона де Бовуар... Надо было сильно постараться, чтобы написать всю эту бодягу, а потом издать ее отвратительно-мелким шрифтом... Но главное - не забыть последовательность, учил меня Ленчик: Пруст - Фриш - Симона де Вовуар. Главное, ни в чем и никогда не забывать последовательность... С Прустом и Фришем легко, одна гласная в слове, в ударениях не запутаешься.