Любовное зелье с подвохом или бойтесь своих желаний…

— Не нужны! — хором громыхнули грозовые облака, они же тучевоины. И прозвучало — это так по громовому внушительно, что я аж заслушалась, а принц — мгновенно забыл, почему смеялся. — Видишь? Можешь же вести себя как положено на построении! — похвалила я притихшего салагу-принца, и вернулась к обсуждению стратегии наступления на котов с моими верными тучевоинами.

— Тучевоины! Это война! Поэтому либо они вас, либо вы их! А значит, вы должны быть быстрее, хитрее и изобретательней!

— Есть! Быть быстрее, хитрее и изобретательней! — отрапортовали мои тучевоины.

— Ваша цель — усыпить всех котов в радиусе… — я вопросительно посмотрела на присмиревшее высочество.

— Пяти метров будет достаточно, — подсказал он.

— … пяти метров!

— Есть усыпить всех котов в радиусе пяти метров! — снова отрапортовали мои верные воины.

— Тогда в бой! И пусть Звездный Дракон вас хранит! — благословила я свое войско.

И уже буквально в следующие десять минут я поняла, что мои облака не какие не тучевоины, они туче-роковые-соблазнительницы! Мои десять облаков приняли форму прекрасных кошек и… и виляющей, плавной походкой снизошли прямо и буквально с небес на грешную, переполненную котами, землю…. Ну, вы и сами понимаете, что все нормальные коты о Маркизе в этот момент и думать забыли. Но моим тучевоительницам и этого было мало, они запели как сирены: «Я твоя награда, твое утешение, один мой поцелуй принесет облечение…». И коты ринулись за облегчением… но тучевоительницы, взмыв в небеса возвестили:

— В очередь кошкины дети! Или никакого утешения! — Так что у несчастных котов с истерзанным сердцем, просто не было другого выхода, и они стали в очередь за поцелуем, приносящим облегчение. Не знаю, что там мои тучевоительницы делали еще с этими котами, может сказки рассказывали или колыбельную пели, но все до одного коты уходили счастливые… затем обнимали свои инструменты и засыпали, дергая при этом хвостами и усами. И, кстати, что касается группы с роялями, то о них я изменила свое мнение: из опасно-увлеченных они, в моем понимании, перешли в привилегированные, потому что им, в отличие от всех остальных, не пришлось спать на земле. Они спали, растянувшись на своих роялях.

— Знаешь, чем больше я тебя узнаю, тем больше ты меня пугаешь… — усмехнулся принц.

— Не поняла? — и я действительно не поняла.

— Только у тебя могли получиться такие коварные тучи! — объяснил он.

— Опять не поняла? И в чем проблема?

— Ты и они… вы обманываете доверчивых, несчастных, охочих до утешения котов! Неужели тебе ни капельки не стыдно! — еще раз объяснил он.

— Опять не поняла! — честно призналась я. — Насколько я понимаю, ты ведь был не против утопить их в сонном зелье? Однако, теперь ты расстроен из-за того, что они употребили это зелье через поцелуй утешения?

— Но утопить же было по-честному! А поцеловать и усыпить — коварство! — объяснил он мне.

И вот после этого объяснения я, наконец, поняла… что случай принца… чрезвычайно, и возможно, неизлечимо запущенный, так что выбора у меня не было, нужно было сматываться, пока он мне плешь не проел своей двойной моралью.

— Твое…хмм высочество! Извини, но коты уже спят, а у меня там Маркиза — в зачарованной квартире, перепуганная, всеми покинутая… так, что я пошла ее спасать. А ты здесь оставайся… подыши свежим воздухом, и помолись Звездному Дракону за котов… пусть он им ниспошлет… благословение, — и церемонно поклонившись, я гордо удалилась.

— И помолюсь! Потому что мне этих обманутых в своих надеждах котов — жалко!

— Хорошо! Так и надо! И я только за! Ты молись, а я пошла!

И первые, ровно две минуты, все шло по-моему плану: я долевитировала до окна, сняла заклятие, защищавшее квартиру от чужого вторжения и смогла проникнуть внутрь… и тут выяснилось, что тучки-то мои не всех котов усыпили. Попались, оказывается, среди них суперпорядочные и суперверные Маркизе коты, которые не повелись на небесных созданий, НА МОЮ ГОЛОВУ. И я это в буквальном смысле… потому что не успела я еще и с подоконника спрыгнуть, как сзади с утробно-рычащим мявчанием: «Маркиза только моя!» в мою шевелюру вцепилось нечто когтистое и достаточно увесистое. Мой затылок, совершенно не ожидавший нападения, тем более такого подлого, перепугался так, что, не раздумывая, передал сигнал паники высшего уровня, который мой мозг интерпретировал как: «отступать некуда, надо звать на помощь!» И я позвала…

Батюшка звездный дракон! Вот это я, как оказалось, горластая! А я ведь даже и не знала, что могу так визжать. В общем, визг получился такой, что вцепившийся в мои волосы кот предпочел своими лапами зажать себе уши, что неизбежно привело к его падению с высоты моего роста. И он ни один был такой, в смысле рухнувший. Сначала рухнуло, закрывшись на затворку окно, в которое я пришла, а затем справа и слева от меня рухнули, как подкошенные, еще пара-тройка котов, одним из которых был Мерзулиас.

— Ого-го-го-го! Наградил тебя дракон голосом! — восхищенно проворчала, выползшая из выдвижного ящика стола Маркиза. — Но надеюсь, что мои перепонки все-таки уцелели, — затем она окинула оценивающим взглядом своих поклонников, валяющихся во временной отключке: — Муррр, утомили! — фыркнула она, — давай сматываться, Ди! И поскорей! Не хочу больше ни любви, ни поклонения! Кто бы знал, что это так утомительно!

И на этом бы все и закончилось, причем достаточно успешно, но на мой зов о помощи примчался принц…

Глава 12

А помощь, она, как известно, может быть двух видов: «если бы не ты ох и худо бы мне было!» и 'если бы не ты у меня все было бы под контролем, а теперь… кирдык всем надеждам!

— Не бойся, Диана, я с тобой! — победно выкрикнул принц, прорубив себе саблей проход через несчастное окно, провинившееся только в том, что оно само не догадалось подпрыгнуть вверх перед его Королевским Высочеством, как только это грозное Высочество к нему приблизилось. Но на последнем издыхании окно все же изловчилось и отомстило обидчику: принц зацепился плащом за упрямо торчащий осколок стекла. И совсем неэлегантно рухнул с подоконника, после чего разразился еще менее элегантным матом в такой тональности и громкости, что клин вышибся клином, и, все до одного, коты очнулись. После чего, в одно мгновение, оценив ситуацию, ринулись… в мою сторону, ну, наверное, потому что я держала на руках предмет их вожделения.

— Диана, не бойся, я спасу тебя! — снова заорал принц, охваченный зудом подвига и манией спасательства, и запустил в котов шаровой молнией.

— Мамочки мои! — запричитала Маркиза, с ужасом наблюдая за молнией, мечущейся по комнате и воспламеняющей всё на своём пути. — Ничего себе нас спасают! Так же и угробить недолго! Дианочка, умоляю, скажи Его Высочеству, что нас спасать не нужно! Нам жить охота! — жалобно проскулила она.

К счастью, принц и сам сообразил, что его спасательная операция получилась нападательной, поэтому он накинул на всех нас, включая котов защитное заклинание. Правда, нас с Маркизой он еще и зачем-то отшвырнул ударной волной далеко в угол, причем сделал он это, забыв позаботиться о мягкости приземления.

— Звездный городовой! — взвыла я от боли, попав в объятия очередной каменной стены. К сожалению, и этой стене, как и той стене, что осталась в общежитии, не хватало нежности и мягкости. И даже более того, этих же качество не хватало еще и деревянному полу, который принял меня по эстафете в свои надежные, но жесткие объятия.

— Угробит! Как пить дать угробит! — поддержала меня моя кошка.

Коты не знали, что тоже под защитой, поэтому предпочли залечь на пол, и переждать пока угомонится светящееся-палящая неугомонная бестия. Однако глаз с нас не спускали и по-моему медленно и по-пластунски двигались к нам. Светящаееся-палящая лютующая бестия между тем планомерно и неспешно сжигала все, что попадалось у нее на пути. И надо отдать должное его высочеству — магом он был действительно могущественным: потому что уже через десять минут она слопала всю до единой единицы мебели в комнате, отставив лишь обугленные огрызки. Нетронутыми остались лишь коты, мы с Маркизой, его высочество и хрустальная люстра, которая сейчас зазывно сверкая и звеня своими стекляшками удивленно умилялась художнику и его картине углем. А картина изображала следующее: горе-художник, раздраженный как лишенный иголок ежик и, одновременно, злой как застуканная за воровством бананов мартышка безуспешно пытался совладать с собственной же шаровой молнией, которая, казалось, задалась целью довести его до белого каления, несмотря на то, что он находился под защитой.