Люди Богов Ведают

А она заметила хитринку, но приняла ее за насмешку. Внезапно остановилась, чем резко тормознула его и развернула к себе лицом, и с мольбой в голосе спросила:

– Ты смеешься надо мной?

– Солнышко мое, воробушек нахохлившийся!
– он привлек ее к себе.
– И в мыслях не было смеяться над тобой. Я смеюсь только вместе с тобой. А говорю чистую правду.

В ее широко распахнутых глазах засветились слезы.

– Это правда? Мы будем встречаться каждый день?

– Конечно. А захочешь, так вообще не будем расставаться.

Она улыбнулась как-то грустно, и ему показалось даже, что взглянула на него покровительственно, как мудрая мать или даже бабушка смотрит на расшалившегося внука. Ему стало не по себе. Это были совсем другие глаза, таких он у Жени еще не видел.

– Женечка, что с тобой?
– спросил он нерешительно.
– Я что-то не то сказал?

– Мы не можем с тобой не расставаться, хотя бы потому, что ты учишься, я работаю. Да и вообще... Я понимаю, ты хочешь сказать мне приятное, но ложь - она и есть ложь, приятной быть не может. Не говори больше того, что сделать не можешь.

– Почему? Почему ты думаешь, что я солгал?
– в замешательстве от ее тона, от ее слов, спросил Алексей.
– Мы можем пожениться, вот тебе и всегда вместе, не смотря на учебу и работу.

– Ой, Алеша! О чем ты говоришь? Мы с тобой и дня не знакомы, всего несколько часов. Разве можно так говорить?!

– Вот я тебя и веду туда, где нам объяснят: может такое быть или нет.
– И он снова решительно взял ее за руку и повел. Женя послушно шла на полшага сзади и молчала. В ее голове почему-то стояла такая каша, что она никак не могла в ней разобраться. "Какая женитьба? У кого? Он что - сделал мне предложение? И куда мы идем? У кого и чего мы должны спросить? Ничегошеньки не понимаю! Но я готова идти за ним хоть на край света! Вот так вот за руку, как послушный ребенок за папой... А ведь я никогда не ходила с папой... я вообще ничего о нем не знаю. В свое время у бабушки не спросила, а мать никогда не скажет..." При воспоминании о матери, сердце пронзила боль, словно в нем торчал нож. Женя остановилась и постаралась дышать очень осторожно, такое было у нее не раз, и она знала, как поступать.

Алексей с беспокойством посмотрел на нее:

– Что? Сердце?
– Он не видел бледности Жениного лица, но догадался, что с ней происходит.

Женя с усилием улыбнулась и прошептала:

– Сейчас пройдет... Это не долго... Вот уже и вздохнуть могу.

И она вздохнула полной грудью, чтоб проверить, действительно ли "отпустило". На первом вздохе в сердце еще что-то мешало, но на втором -она ощутила полную свободу. Все это время Алексей держал ее руки в своих и не сводил с нее глаз.

– Отпустило?
– спросил он с надеждой, бережно обнял ее за плечи и медленно повел.

Он привел ее к какому-то дому, завел в подъезд, взял на руки и поднял на третий этаж, поставил перед дверью. Дверь открыла женщина лет сорока-сорока пяти, чем-то похожая на Алексея.

– Ма, познакомься. Это Женя, - сказал ей Алексей, осторожно подталкивая Женю в квартиру.

– Очень приятно. Виктория Алексеевна. Проходите, - мать отступила, пропуская их и внимательно разглядывая Женю.

– Здравствуйте, - тихо произнесла та, робко подняла на нее и опять опустила глаза.

Алексей помог Жене раздеться, провел ее в комнату и усадил на диван.

– Ма, у Жени только что был сердечный приступ. У тебя есть что-нибудь?

– Нет-нет, спасибо, - поспешила сказать Женя.
– Уже все прошло.

– А чай горячий будете?
– спросила Виктория Алексеевна.

– О-о-о! Конечно!
– бодро отозвался Алексей.
– А с чем?

Его мама улыбнулась.

– Иди сам выбирай: хочешь с супом, а хочешь с картошкой...

Женя тоже улыбнулась и даже хмыкнула.

– Ты с чем будешь, - спросил у нее Алексей.

– Я, как ты, - продолжая улыбаться, тихо ответила Женя.

– Значит, с супом.

– Ой, нет, конечно, - уже рассмеялась Женька, а затем, опять застеснявшись матери, которая не уходила, но с улыбкой за ними наблюдала, сказала: - Можно, ни с чем.

– Ну, вот еще! Ни с чем... Столько гуляли, аппетит нагуляли не шуточный, надо бы и перекусить. Я сейчас, - сказал он, увлекая мать за собой в кухню.

Женя осталась одна, она устроилась поудобнее на диване и с интересом стала разглядывать комнату. Чувствовалось, что здесь живут люди интеллигентные: вдоль почти всей противоположной стены тянулись стеллажи с книгами, и эти книги были не "для мебели", а читались, и неоднократно. У окна стоял большой цветной телевизор, рядом тумбочка с магнитофоном, а в ней огромное количество кассет. У противоположной стены - журнальный столик с двумя креслами и угловой небольшой сервант. Диван, на котором она сидела, поразил ее своими размерами: большой, с высокой мягкой спинкой, широкий, очень мягкий, даже массивные подлокотники тоже мягкие. Женька машинально подтянула ноги под себя, забилась в самый уголок, облокотила голову на спинку и закрыла глаза.

_____________________

Когда Алексей и Женя добрались до места, разговора у них снова не получилось: надо было решать вопрос с поселением ее в гостинице. Администратор оказалась дамой понимающей, ни словом, ни взглядом не проявила любопытства, что женщина, не имеющая отношения к мужчине, прописывается в его номер. "Ну, конечно, она за последние годы насмотрелась на всякое, не то, что в советское время, где "блюли нравственность" всеми средствами", - подумала Женя.

Наконец, они оказались одни в номере.

– Ну, как тебе? Устроят такие апартаменты?
– спросил Алексей.

Номер был небольшой, одноместный: с одним креслом, одним стулом, тумбочкой и одной кроватью, но какой! Она занимала половину всей комнаты!

– Замечательно. Мне нравится. Самое главное есть.

Алексей рассмеялся:

– Главный сюрприз впереди. Но это уже позже.

– Да? Интересно. Что ж, подожду.

– Может, тебе с дороги умыться, переодеться надо? Я выйду.

– А, может, ты меня сначала обнимешь, как следует, и поцелуешь?
– спросила Женя, подошла к нему вплотную и пристально заглянула в глаза.

– А можно?
– спросил Алексей с улыбкой.

– Нужно...

Он осторожно обнял ее и нежно поцеловал в губы. У нее заныло под ребрами, стало горячо внизу живота, захотелось поцеловать его в ответ страстно, обжигающе, прижаться к нему всем телом..., но она понимала, что нельзя пугать его своим напором, можно только оттолкнуть. "Пусть привыкнет, что я - рядом, я - его..."

– И все-таки, девушку сначала надо покормить, а уж потом развлекать, - сказал Алексей, все еще обнимая ее.

А ей так не хотелось отрываться от него. "Боги мои! Как же я ждала этого: тепла его тела, нежности рук, завораживающей мягкости губ, а запах!.. А ведь я помнила его... Ни у кого такого нет! Аж, волосы на затылке поднимаются от ощущений, которые пронзают мозг!.."

– Э-эй! Девушка! Вы где?
– услышала она его шепот в самом ухе, а затем губы, произнесшие эти слова, поцеловали его.